«Исторические связи всегда сохраняются»: Алдар Бадмаев об экономических отношениях России с Монголией и Китаем

Бабр взял интервью у экономиста, бывшего советника главы Бурятии Алдара Бадмаева. Темами для обсуждения стали экономические связи России с Китаем и Монголией. Также эксперт рассказал об отношении к коррупции и криптовалюте.

Может ли гипотетически Запад использовать еще какие-то меры, чтобы ухудшить состояние нашей экономики? Или он исчерпал свои полномочия? Вроде бы Россия стала рекордсменом по количеству санкций, но ничего, живем.

Может также продолжать вводить санкции. Проблема Запада заключается в том, что при всем своем желании он не может заблокировать нас наглухо. У нас остаются контакты с Китаем и с другими странами. Десятки стран не поддерживают санкции. Есть все основания полагать, что те же самые чипы и прочее мы все равно получаем из подполья. Достаточно вспомнить, что в советские времена, в «железный занавес» 30-х годов СССР покупала у США целые заводы, перевозила их вместе с рабочими и инженерами, спасая их от безработицы. Тогда в США царил глубочайший кризис.

Сейчас же возможностей намного больше. Однако потеря человеческих ресурсов и сокращение экспорта, которые происходят в настоящее время в России, наносят серьезный ущерб. Эти потери будут расти. Тот же самый дисконт на продажу угля в 67% — это прямые потери компаний. Бюджет страны тратит огромные деньги. Эти факторы будут усложнять жизнь.

Криптовалюты — это хороший вариант для сбережений?

Криптовалюты — очень нехороший вариант для сбережений. Раньше я говорил по-другому, но сейчас мы видим, как за последнее время произошел крах нескольких крупных бирж, причем с гигантскими потерями. И эти потери — только надводная часть денег. На самом деле во времена кризисов люди обычно возвращаются к традиционным ценностям. В последнее время очень резко выросли продажи золотых монет. Народ по старинке закупает золото, опасаясь «бумажек»: долларов, евро, юаней. Золото было всегда, во все времена и во всех странах.

Раньше многие эксперты рассуждали о Китае, мол, он будет все теснее сотрудничать с Евросоюзом как с главным торговым партнером. Но после XX съезда китайской компартии, когда национальные ценности объявили выше экономических, стало понятно, что ЕС отходит на второй план. Неужели взаимодействия с Россией станут более важны для Китая?

Здесь ситуация немного другая. Китай понимает, что США и союзники заинтересованы в том, чтобы вернуть КНР в то положение, в котором она находилась полвека или даже 100 лет назад. Тогда Китай был страной-фабрикой с дешевой рабочей силой и огромным рынком сбыта. Сейчас же Поднебесная хочет не покупать, а продавать, пусть даже по низкой цене. Китай целенаправленно занижает курс юаня. В результате цена китайских товаров падает, и конкурировать с ними становится очень сложно.

Китай не хочет вновь превратиться в колонию Запада. Он планирует поддерживать высокий уровень жизни, который был достигнут за последние годы. Буквально 15 лет назад я был в Пекине. Я сам наблюдал очередь китайских рабочих перед посольством России, желающих получить рабочую визу. Люди выглядели очень бедно. Один из китайцев стоял в рваных брюках и в рубашке, без обуви. Сейчас же КНР — это один из крупнейших рынков сбыта для всех видов товаров. Поэтому все западные компании стремятся в Китай не только с точки зрения размещения производства, но и для сбыта.

Запад понимает, что КНР нельзя закрывать, это чревато потерей рынка. Другое дело России, где, извините меня, население вымирает, и при этом оно размазано по огромной территории от Калининграда до Магадана. А вот Китай — это почти полтора миллиарда человек. В стране даже в деревнях люди сидят в интернете, везде все социальная инфраструктура, спортзалы, школы. И для нас Китай не просто геополитический партнер, а гигантский рынок сбыта.

Почему разворот на Восток не получается? Только из-за одного — из-за слишком прозападного руководства страны. Поэтому все проекты ориентированы на расширение узких мест в торговле с Китаем. Одно из обязательных условий для выхода России из кризиса — это кардинальное улучшение всей инфраструктуры и системы взаимоотношений с КНР. Иначе мы остаемся один на один. Одной только политической поддержки Китая, к сожалению, недостаточно.

Я разговаривал с китайскими коллегами, экспертами, бизнесменами. Они считают, что у нас бардак. Даже представители российских предприятий жалуются, что нет четких правил. Люди могут прийти к вам и захватить бизнес, могут перекрыть кислород. В Поднебесной тоже есть давление на бизнес, но оно работает в другом направлении. Бизнесменам дают по шапке, когда они пытаются лезть в политику, но при этом никого не сажают. В России, допустим, Ходорковского отправили шить портянки. Практика видна невооруженным глазом. В Китае крупный бизнес понял, что ему не мешают зарабатывать деньги, но не следует критиковать курс партии.

Что происходит с отношениями между Россией и Монголией?

Монголия стала заложником геополитической ситуации. Монголы всегда были партнерами России. Они понимают, что если Россия ослабнет, то Китай моментально захватит их. Поэтому суверенность Монголии строится на возможности России влиять на политическую ситуацию. Я лично считаю, что Россия, которая искусственно сдерживала торговлю с Монголией, в частности, перекрывала поставки монгольского мяса по ветеринарным требованиям, спровоцировала там целый кризис сельского хозяйства. Люди не знали, куда эти поставки девать, и до сих пор не знают. Также мы очень дорого продавали монголам электричество. Неудивительно, что в этих условиях в Монголии есть критика политического курса России.

Следите за монгольской экономикой? Как вы можете ее оценить?

Я очень пристально слежу за монгольской экономикой. Когда я приезжаю в Монголию, я общаюсь со своими коллегами, друзьями, которые учились еще в Советском Союзе. Я даже выступал в качестве консультанта по ряду вопросов для моих монгольских коллег. Если Россия расширит сотрудничество с Монголией, ее экономика может очень резко подскочить. Темпы роста могут достигнуть 10-15% или даже 30-40%, потому что это экономика транзитного типа.

Население Монголии небольшое, порядка трех миллионов, что сравнимо, например, с Иркутской областью. Внутренний рынок Монголии очень мал, но в ней производят машины и даже самолеты. Если мы сумеем наладить сотрудничество, то от этого выиграют все. Я лично отношусь к Монголии как к самой братской стране по отношению к России, к Бурятии. Исторически мы когда-то находились в рамках единой Монгольской империи — самой сильной и самой большой континентальной державы мира. Кстати, и Китай тоже. Видимо, исторические связи всегда сохраняются и дают о себе знать.

Вы когда-нибудь давали взятки? Как относитесь к коррупции?

Коррупция — это коррозия, это нарушение закона цен, это нарушение закона равновесия обмена. Я никогда не давал взятки и не брал их. Когда я работал советником, ко мне, конечно подходили договориться «между собой». После ухода с должности под меня пытались копать, искать компромат, но ничего не нашли.

Фото: mongolnow.com