Хрупкое изобретение

На рекламной листовке крупно заявлено от имени ученых мира: «Радиация в малых дозах может быть даже полезна». Ниже – по пунктам – перечисляется польза от радиации.

Пользы обнаруживается много, но один пункт особенно впечатляет: оказывается, те жители Хиросимы и Нагасаки, которым удалось пережить атомную бомбардировку, получили иммунитет против целого ряда опасных болезней. Аргументы потрясают очевидной двусмысленностью, на которую вынуждены идти умные и энергичные люди «не корысти ради», а для того, чтобы жить, заниматься своим делом и получать за это зарплату. Это предприятие – первенец советской атомной энергетики – кормит больше ста тысяч человек, живущих в городе, созданном полвека назад для строительства комбината и укрепления военной мощи страны.

Каждый второй город Сибири – молодой, возникший после Великой Отечественной войны. И практически каждый из молодых городов – моноград, то есть обязан жизнью крупному производству, реже – двум. Краснокаменск в Читинской области, Северск – в Томской, Байкальск, Братск, Саянск – в Иркутской, Лесосибирск – в Красноярском крае, Яровое – в Алтайском, Мирный – в Якутии, газонефтеграды на тюменском севере и прочая и прочая. Восемь десятков городов с населением от десяти до трехсот тысяч человек – и большинство из них существуют либо за счет эксплуатации ресурсов, которые не вечны, либо за счет разрушения здоровья своих жителей.

В предалтайских степях есть небольшой симпатичный город на берегу животворного озера, купание в котором помогает от огромного числа болезней. Еще озеро с высоким содержанием брома бесценно для химического производства, выпускающего нечто очень важное для оборонной отрасли страны. Населен город в основном инженерно-технической интеллигенцией – людьми доброжелательными, эрудированными и спортивными. «Мы живем меньше остальных, зато умираем совершенно здоровыми», – пошутила знакомая, когда я спросил о продолжительности жизни в городе. Жизнелюбие – в крови людей, которые когда-то приехали, чтобы наладить свою жизнь, и не сомневались в значимости того производства, ради которого строился город. Теперь – не до народнохозяйственного значения комбината, теперь просто важно, чтобы он выпускал продукцию и его работники, они же жители города, получали зарплату.

Озеро, которое придает жизненные силы и служит источником производства, разрушающего жизнь, – метафора нынешней Сибири. К горькой шутке алтайской знакомой могу добавить хлесткую фразу иркутского студента, отвечавшего на вопрос о сибирской идентичности: «Сибиряк – это тот, кто поднимает тосты за сибирское здоровье и живет меньше всех в России». Афоризм вполне подтверждается демографической статистикой как в молодых городах, так и в тех, которые выросли из острогов, служивших еще продвижению казаков.

Что такое Сибирь? Северная часть Азии, куда вместе с русским государством из-за Волги и Урала пришла европейская цивилизация. Пришла, но не стала естественной – не столько расположилась, сколько разметалась по Сибири и до сих пор не укоренилась. Признаки незавершенности замыслов и случайности решений режут глаз на картах экономических, экологических, административных. Понятие «коренные» привыкли применять совсем к другим культурам и цивилизациям – даже если они появились в нынешней Сибири всего за несколько столетий до казаков или одновременно с ними. Дело не в стаже проживания, а в том, как соотносится жизнь с ландшафтом, учитывают ли формы хозяйства, что природа – не просто ресурс, а основа существования. Разумеется, Сибирь невозможно представить без индустриальной цивилизации и городской культуры и словом «сибиряк» гордо именуют себя именно потомки тех, кто пришел из-за Урала, подчеркивая способность стойко переносить трудности сибирской жизни. Но главная трудность не в суровом климате, а как раз в хрупкости оснований, в том, что жизнь на огромном пространстве носит черты временности.

«В русской экспансии все было непрочным и неопределенным. Подвиг поразителен, но окружен хрупкими звеньями», – писал великий историк Фернан Бродель в очерке о том, как Московская Русь в семнадцатом веке, решая свои проблемы, «изобрела Сибирь». Эта оценка применима и к результатам четырехвекового освоения Сибири. Пространство освоено, когда оно стало своим для людей, живущих в нем.

Сибирские монограды – любимое детище экстенсивного хозяйства, логика которого бросает людей и другие средства на присвоение ресурсов – как правило, небрежное и авральное – и учитывает человека именно как средство, как трудовой ресурс. Поэтому противоречия сибирской жизни особенно рельефно проступают там, где радиацию в рыночно обоснованных дозах готовы считать полезной. Но из тех же истоков и все прелести цивилизации вечно временной жизни – бесплановая застройка старых сибирских столиц, разбитые дороги федерального значения и непролазные – значения районного, нелепые двухэтажки в таежных поселках и представление о том, что нефтепровод – транспорт наступившего века.