Да оскудеет рука берущего

За первое полугодие в Иркутской области за руку были пойманы восемь (!) крупных чиновников-взяточников. Для сравнения: в прошлом году — всего трое. Что это? Активно начали работать правоохранительные службы, либо взяточников стало больше?

Успехи иркутских силовиков связаны с принятием на федеральном уровне целого ряда антикоррупционных мер. В этом уверен начальник Управления по борьбе с организованной преступностью при ГУВД Иркутской области Фёдор Чернышов.

— Процент взяточников среди власть имущих достаточно высок. Мы знаем, что нечистые на руку чиновники есть во всех ведомствах государственной службы. Взятки берут также в структурах, отвечающих за распределение земельных участков и жилья, занимающихся выдачей разрешений на архитектурно-строительную деятельность и предоставлением иных благ. Грешат этим руководящие работники силовых структур. А в здравоохранении и системе высшего образования это вообще поставлено на поток. Система прогнила настолько, что, не заплатив или не оказав услугу, получить причитающееся по закону зачастую просто невозможно.

Коррупционеры становятся изощрённей

— Действительно ли коррупция стала главным источником существования организованной преступности?

— Да, мы наблюдаем возрастающую активность лидеров преступных группировок по непосредственному вхождению в выборные органы, но изменить ситуацию не в силах. Законодательство о выборах ровно смотрит на бывших и нынешних криминальных деятелей, потому их путь в представительные органы буквально устлан коврами. Они, воспользовавшись доверием избирателей, получают заветные мандаты, а потом усиленно лоббируют интересы сообщников, оказывают им покровительство, снимают какие-то обязательные барьеры.

Поэтому все наши усилия направлены на защиту государственной экономики от посягательств со стороны организованной преступности, которой в этом как раз и способствуют коррумпированные чиновники. Определённые успехи на этом поприще у нас есть: средний размер взяток по стране составляет 8,5 тысячи рублей, УБОП имеет дело со взятками в пределах 50 тысяч рублей.

— А насколько сложно поймать взяточника?

— Чтобы уголовное дело не рассыпалось по дороге в суд, мы должны собрать полноценную доказательную базу, поймав взяточника за руку. Для этого требуются серьёзные временные и технические затраты. Взяткополучатели становятся более изощрёнными: теперь из рук в руки передают, как правило, только небольшие суммы. Да и то далеко не всегда. А серьёзные преступления совершаются с помощью посредников или фирм-однодневок, на счета которых перечисляются деньги. А потом отследить движение этих денег, найти того, в чей карман они легли, практически невозможно.

И чиновники бывают артистами

— Наверное, боязнь подобных последствий и является основной причиной того, что люди не склонны обращаться в милицию?

— Действительно, в правоохранительные органы с заявлениями о фактах вымогательства (а чаще всего взяточничество сопряжено с вымогательством) люди обращаются крайне редко. Граждане невольно покрывают преступников, потому что за деньги они получают конкретную услугу. Им заведомо невыгодно способствовать нам, потому что милиция при всём желании не сможет помочь человеку в решении вопросов, находящихся в компетенции взяточника. Мы не выделяем земельные участки и не выдаём разрешения на строительство. С другой стороны, многих пугает громоздкий процесс следственных мероприятий, в котором заявитель обязан участвовать.

Однако анонимные сообщения о преступлениях к нам поступают регулярно. УБОП является оперативно-розыскным органом, а поэтому информацию, получаемую из неофициальных источников, мы проверяем с использованием негласных методов.

И всё-таки большую часть преступлений нам приходится выявлять самостоятельно. В этом есть значительные сложности: в нашей стране отсутствует опыт борьбы со взяточниками, чёткий механизм, к тому же каждый случай уникален, требует индивидуального подхода. Мы годами нарабатываем материалы в отношении конкретных лиц, но реализовать их можем только в случае поимки преступника с поличным (в противном случае что-то доказать практически невозможно). И здесь сталкиваемся с новыми проблемами — противодействием со стороны высоких должностных лиц.

Недавно крупный чиновник и депутат был задержан при получении взятки. В связи с новыми веяниями мы не отпустили подозреваемого под подписку о невыезде, а арестовали его. В результате некоторые влиятельные чиновники предпринимают все усилия для того, чтобы его выгородить. Например, нам предоставили документ о том, что на момент совершения преступления человек находился в отпуске, а значит, должностным лицом, то есть субъектом взятки, являться не мог. Эта бумага могла коррупционера превратить в мошенника и снизить тяжесть преступления. Говоря проще, «клиент» мог легко отделаться условным наказанием, но сейчас это у него вряд ли выйдет.

— Понятное дело, что за решётку никто не хочет. Как ведут себя подозреваемые и подследственные?

— По-разному. Одни слишком хорошо разумеют истину о том, что чистосердечное признание облегчает наказание, и долго не кичатся. Другие изворачиваются до последнего и получают судимость, так и не сознавшись в содеянном. А ещё чиновники-взяточники бывают хорошими артистами. В этом году с поличным мы взяли влиятельную даму из некой важной структуры. Было очевидно, что деньги, полученные в качестве взятки, находились при ней, но выдать их добровольно она отказывалась. Пришлось проводить личный обыск, перед которым женщина всячески пыталась от этих денег избавиться. Она и в туалет просилась, и в искусственный обморок падала, а в результате, когда из её кармана мы извлекли-таки пачку купюр, увидели на её лице неподдельное удивление. Это не помогло — доказательная база оказалась сильнее циркачества.