Макаревич не хочет оставаться на кухне
Его «Оркестр креольского танго» представляет новую программу.
— Андрей, чему новому лично для себя вы научились вместе с оркестром?
— «Креольцы» — очень разноплановые и тонкие музыканты. В «Машине времени» мне при всей к ней любви известен каждый закуточек, все возможности и невозможности. А у меня появляются произведения совсем другого стиля. С «креольцами» — поляна безграничная.
— Альбом «Оркестра креольского танго» «Песни Булата Окуджавы» музыкально не похож на оригинал…
— Окуджава — великолепный мелодист. Исполнение своих песен под гитару было отчасти данью времени, отчасти — вынужденной ситуацией. Сейчас время сильно поменялось. И мне очень хотелось показать слушателям скрытый и не развернутый слой мелодии в творчестве этого человека.
А у Марка Фрейдкина есть несколько альбомов, записанных в домашних условиях. Мы просто взяли эти композиции и, двигаясь в указанном им самим направлении, довели их до какого-то более высокого уровня.
— Кстати, о высоком. Многие стали обвинять вас в пошлости из-за пикантностей Фрейдкина. Самая знаменитая строчка — «Тонкий шрам на любимой попе»...
— Обвинения свидетельствуют о пошлости обвинителей. Мне неинтересно, что обо мне говорят.
— Есть зрительская отдача?
— Колоссальная. На концертах «Машины» обязательно найдется пара людей, которые после первого звука будут орать: «Поворот» давай!», а на концертах «креольцев» очень часто после окончания песни на несколько секунд воцаряется такая тишина, которая бывает только в хорошем театре после удачной сцены. Это самое дорогое — знать, что люди не орать пришли, а слушать.
— В «Оркестре» рождается необычное сочетание джаза и шансона. Известны ли вам аналоги?
— Нет. Я вижу, что многие российские музыканты, череда молодых и не очень бардов заводят ансамбли, но джазовой составляющей не слышу. Получается либо по-эстрадному, либо по-кабацки.
— Как вы относитесь к тому, что сейчас определение «шансон» относят к блатным песням?
— Спасибо радио «Шансон».
— Но вы же сами работали на этой радиостанции.
— Да. На протяжении года. Мы проводили конкурс «День открытых дверей». Молодые авторы песен присылали работы в абсолютно разных жанрах. Я боялся, что это и будет музыка радио «Шансон».
Ничего подобного! Победила очень талантливая девочка Кристина Прилепина. Сейчас я продюсирую ее пластинку. Но с репертуарной политикой самого радио «Шансон» — резко не согласен.
— Почему же вы тогда согласились сотрудничать с ним? Как же принцип «не стоит прогибаться под изменчивый мир»?
— Это была единственная радиостанция, которая была согласна принимать любые произведения и честно запускать их в эфир. Голосовали зрители. Все остальные настолько зашорены своим форматом, что разговаривать было бессмысленно.
— А сломать нереально?
— Он сломается сам. Возникает что-то из ряда вон выходящее, получается взрыв, все начинают сходить с ума и подражать. Но я не пытаюсь что-либо разрушить, я не революционер, я не Шевчук. Мне интереснее наблюдать за миром.
— Вы поддерживаете молодых исполнителей... Это важно для вас?
— Я уже не совсем понимаю, чем их можно поддержать. Привести человека на телевидение? Его все равно не снимут, если не заплатить денег. Я помог молодой исполнительнице Юлии Михеевой записать альбом (саму запись осуществлял Саша Кутиков). Если бы у нас были радиостанции, ориентирующиеся не на формат, а на качество музыки, аудитория диска была бы гораздо больше.
— Ваши планы?
— В следующем августе мы будем делать в Казани фестиваль «Сотворение мира». Мира не как вселенной, а как альтернативы войне, потому что музыка — это среда, способная объединить людей.
Это будет международный фестиваль. Приоритет будет отдан интересным командам, в которых вместе играют музыканты различных вероисповеданий. Жанры разные: и рок, и джаз, и этно…
— Один талантливый человек может что-то изменить в этом мире?
— Если люди к нему прислушиваются — то да. А если нет, то он останется на кухне.