Блогнот. Венецианский код Андрея Плахова и Валерия Ускова
Памяти Валерия Ускова.
Ушёл из жизни постановщик многосерийных фильмов (слово «сериал» ещё не было в ходу) «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень», которые смотрела вся страна и которые Валерий Усков снял вместе со своим троюродным братом Владимиром Краснопольским.
Мой пост о покойном – не как о режиссёре, обладавшем бесспорным профессионализмом и своими темами-задачами в искусстве, а как о хорошем человеке, с которым судьба свела меня много лет назад. Будучи советским по менталитету, Валерий Иванович был в то же время шестидесятником – и разделял веру в «общечеловеческие ценности». Про «классовые» он тоже понимал, но понимал также, что первые важнее.
Валерий Усков
Эта история даже вошла в мою книгу «Тарковский и мы». Вот она в сокращении и небольшой редактуре.
...Италия была недостижимой мечтой, но осенью 1982 года всё волшебно изменилось: я, начинающий кинокритик, оказался там в составе специализированной кинематографической тургруппы. Её руководителем был назначен Валерий Усков, а его замом – сценарист и режиссёр Сергей Бодров (старший, разумеется).
То был сумасшедший маршрут; за семь дней – четыре великих города: Рим – Флоренция – Венеция – Милан, и все впервые. Культурный шок, множество открытий, в том числе и про соотечественников.
Во Флоренции вместе с Бодровым мы удрали с ужина нашей делегации и помчались в кинотеатр смотреть запретные фильмы. Их было два – «Любовники Марии» Андрея Кончаловского и «Фавориты Луны» Отара Иоселиани. Оба участвовали в конкурсе проходившего в те дни Венецианского фестиваля, но, поскольку были сняты за границей, их создатели считались «предателями родины». О запрете нам ещё в Москве сообщил Валерий Иванович Усков. Он намеренно застращал нас, зная, что в группе есть стукач.
Бегство с ужина не прошло незамеченным, стук сработал, и у Бодрова потом даже были трудности с выездом за кордон. К счастью, вскоре грянула перестройка.
Следующим пунктом нашего итальянского путешествия была Венеция. Мы подъехали на автобусе к Пьяццале Рома, прошли несколько десятков метров и сели на вапоретто, который повёз нас по Каналу Гранде на Сан‑Марко. Но тут обнаружилось, что наш дружный коллектив потерял одну боевую единицу: не хватало пожилой дамы, кажется, её звали Сара Абрамовна, и это еврейское имя усилило подозрения: наверняка женщина «выбрала свободу» и намеренно оторвалась.
Наша гидесса и переводчица Барбара имела связи с местной полицией; по её настойчивой просьбе в небо над Венецией подняли вертолёт и через громкоговоритель по‑русски призывали советскую туристку подойти ко Дворцу Дожей.
Именно там, на запланированной экскурсии, находилась вся наша группа, только её руководителю было не до шедевров Ренессанса: Усков совсем спал с лица и уже мысленно готовился положить на стол партбилет. Между тем Сара Абрамовна, заглядевшаяся на красивую витрину и тут же потерявшаяся в венецианской толпе, испугалась не меньше Ускова. От страха никогда не увидеть родину она интуитивно нашла самый короткий пешеходный маршрут, который – почти бегом – вывел её через лабиринты сказочного города на Сан‑Марко, даже быстрее, чем наш величественно плывший по извилистому каналу кораблик.
Когда мы после экскурсии спускались с высокой лестницы Дворца Дожей, внизу нас уже ждала счастливая беглянка. Как жаль, что не сохранилось моё фото, запечатлевшее полное блаженства лицо Ускова: момент возвращения блудной дочери в лоно советской делегации был поистине историческим.
Мы не раз потом общались с Валерием Ивановичем – и нас, таких разных, всегда соединял токами теплоты и взаимной симпатии неведомый окружающим «венецианский код».
Весть о его смерти достигла меня именно в Венеции, и это, я убеждён, не случайно.
Автор: Андрей Плахов, кинокритик и киновед, кандидат искусствоведения
Фото: Global Look Press