О.Петровский

© Yтро.Ru

Общество Россия

5633

08.09.2004, 22:33

За что били журналистов в Беслане

Считается, что репортеры зарабатывают на крови, вещая на фоне сцен насилия, слез и крови. Но нередко журналистов бьют без повода, из-за какой-то пролетарской мести "буржуям", какой-то запрограммированной ненависти.

И, казалось бы, должно случиться к журналистике, как ко второй древнейшей профессии, по такому случаю полнейшее презрение, а самих журналистов следует отнести к касте гонимых и чумных созданий, которым нет пристанища в городах и весях. Ан нет, умники-спецкоры и обозреватели плодятся как грибы после дождя, ряды папарацци всё ширятся.

...В Беслане я понял, очень наглядно, за что и почему не любят журналистов – не всех, а тех, кто демонстрировал не совсем нормальное поведение в понимании горожан, на которых обрушилось горе. "Здоровый" столичный цинизм в провинциальном городе, где случилась великая беда, не прокатывал. Мне показалось, что в Беслане некоторые журналисты хватанули через край довольно быстро. В первый же день люди с камерами и мохнатыми микрофонами приступили к методичной "обработке" отцов, матерей, бабушек и теть малолетних заложников. Репортеры были повсюду – пробирались в больничные палаты, оккупировали морги, позировали перед бронетехникой к неудовольствию военных, осаждали частные дома и квартиры, где скрывали детей, вырвавшихся из плена. Прыть журналистов особенно бросалась в глаза перед зданием Дома культуры, куда стекалась информация по происходящему в захваченной школе. Расспросы страдающих матерей, съемка, напоминавшая в вечернее время допрос под яркой лампой, – все это приводило к обморокам, истерикам, порождало новый всплеск отчаяния. Мужское население Беслана не долго мирилось с таким положением и начало открыто роптать, призывая журналистов отойти и выключить телекамеры. Одного из операторов центрального канала звезданули по голове, целясь кулаком в камеру, второго затолкали под дерево в сквере, третьего... Попал под руку даже командированный сотрудник милиции из Москвы, которого приняли за журналиста: милиционера помутузили, отняв мобильник.

...3 сентября. Я спешу к школе от здания оперативного штаба, иду через площадь перед ДК. Вдруг меня догоняет немолодой детина в вельветовой куртке со стрижкой каре, фотокамерой на плече и как-то шутливо вопрошает: "Думал сбежать от меня? Ну, что там?". Машинально отвечаю: "Где?". Пауза. Я понимаю, что детина меня с кем-то путает. Наверное, глядя на меня, это понимает и детина, выпаливая новую фразу, дабы сгладить ситуацию: "Жмуры где?". Я смотрю на него и начинаю понимать, что это создание интересуется, где находятся погибшие заложники-дети, по его терминологии – "жмуры". Вопрос мне не нравится, и я ловлю себя на мысли, что хочу зарядить вельветовому прямо в лоб. Детина, глядя мне в глаза, почему-то отступает. Через секунду-другую я беру себя в руки и бегу туда, где гремят взрывы и раздается трель пулеметных очередей. Вельветовый остается в тылу.

...4 сентября. Владикавказский морг на улице Гагарина. Здесь идет опознание погибших. Многие тела опознать очень трудно – они обгорели, были изуродованы при взрывах. Над толпой людей, а их здесь больше тысячи, разносится непрерывный глухой звук. Я прислушиваюсь к нему – это стон, плач женщин. Какой-то немолодой мужчина лежит на асфальте – не выдержало сердце. Медсестра готовит инъекцию, доктор смотрит зрачки. Во дворе морга стоит характерный запах, тут же кибитка, где продают гробы. Из нее выходит молодой парень и произносит, обращаясь сам к себе: "Суки, даже гробы бесплатно сделать не могут". В толпе усиливается стон – к причитающим и заламывающим руки пожилым женщинам пробивается корреспондент и оператор с видеокамерой. Снимают в упор, объектив останавливается буквально в нескольких сантиметрах от лица женщины. Страшно. В ее глазах нечеловеческая скорбь, слез уже нет. Господи, хватит издеваться над человеком, молю я про себя. Но картинка важнее. Оператор не уходит, не отводит камеру, эмоции достигают пика. Результат – глухой удар об асфальт. Женщина в глубоком обмороке. Ее и снимающих обволакивает толпа. Я слышу возню и отдельные слова: "Ты что снимаешь, козел, ......, тебе мало .....". Рядом, возле патрульной машины ДПС, на происходящее с интересом взирает капитан милиции, но не делает даже шага в сторону толпы. Я подхожу к офицеру и прошу увести журналистов: "Командир, кажется, их бьют". Командир тут же принимает вид спасителя растерзанных работников СМИ. Иду вниз по Гагарина, не оглядываясь.

Сейчас много говорится о том, что спецназу во время спасения заложников мешало большое число ополченцев, которые стреляли чуть ли не из дедушкиных берданок и карамультуков. "Альфе" и "Вымпелу" мешали, как ни прискорбно, родственники детей-заложников, которые в буквальном смысле лезли под пули. Кстати, от разномастных ополченцев досталось и журналистам. Мой знакомый фотокорреспондент снимал во дворе школы в тот момент, когда спецназ пошел в атаку, а в ответ из зданий обрушился огонь. Корреспондента увидели и, видимо, от собственного бессилия кинулись к нему. "Не снимать! Нельзя! Давай пленку!" – ополченцы уже бьют фотокора, даже не понимая, что съемка ведется в цифровом формате. Видя, что корреспондент не желает расставаться с "пленкой" (которой просто нет!), к его голове приставляют ТТ... Мой коллега остался жить, проявив железную выдержку.

Словом, и в журналистике на войне, как войне. Кто-то лезет в самое пекло и рискует не ради денег, а ради работы, потому что по-другому нельзя; кому-то нужны "горячие факты", кому-то "жмуры"; а иные гордятся тем, что их первыми пускают в горящее здание школы, откуда еще выносят заложников. Экстремальная ситуация для каждого журналиста в отдельности становится лакмусовой бумажкой, проявляющей полярные качества души – благородство и самопожертвование или же низость и чрезмерную корысть. А того, вельветового клоуна, я сравнил бы разве что с милиционером ГАИ на посту в Ингушетии. Они похожи – не внешне, но внутренне. Ингушский гаишник остановил нашу машину, когда мы мчались в Беслан, узнав о трагедии. Объясняю: журналист, мол, там заложники, так и этак. Гаишник кивает в ответ и, вертя в руках права таксиста, объявляет о традиционном сборе в 150 целковых, ничуть не стесняясь меня. Расставшись с толикой рублей, мы снова двинулись в путь. О гаишнике, который почему-то сразу стал ассоциироваться с оборотнем, я забыл почти сразу, а вспомнил на третий день в Беслане.

О.Петровский

© Yтро.Ru

Общество Россия

5633

08.09.2004, 22:33

URL: https://babr24.com/msk/?ADE=15313

Bytes: 6341 / 6341

Версия для печати

Скачать PDF

Поделиться в соцсетях:

Также читайте эксклюзивную информацию в соцсетях:
- Телеграм
- ВКонтакте

Связаться с редакцией Бабра:
[email protected]

Последние новости

30.05 10:32
В Прибайкальском нацпарке открыли все маршруты

30.05 10:10
В выходные в Иркутске не будут ходить трамваи в Рабочее

30.05 09:32
В Ново-Ленино у «Европарка» снесли уличную ярмарку, чтобы построить новую

30.05 08:58
Жители Томской области за год увеличили объём вкладов на 39 миллиардов рублей

30.05 06:17
Минздрав Красноярского края нашел виновных в нехватке льготных лекарств. Наказать их не могут – они на больничном

29.05 22:58
В Новосибирске возбудили уголовное дело на бывшего тренера по фигурному катанию

29.05 22:53
Совладельцев ТГК-14 задержали по делу о многомиллионном мошенничестве

29.05 22:44
В Бердске работадатель погасил задолженность по зарплате после проверки прокуратуры

29.05 22:29
Председатель СКР поручил возбудить уголовное дело по факту гибели мужчины в пожаре в Новосибирске

29.05 22:17
В Новосибирске сообщили срок завершения работ на траншее, где ранее погиб подросток

Лица Сибири

Матиенко Владимир

Монахов Евгений

Воронин Александр

Астафьев Александр

Насонов Александр

Лыгденов Виталий

Серебренников Сергей

Орноев Владимир

Бураев Федор

Цвигун Ирина