Зачем Прометею красть огонь?

В драмтеатре поставили «Полет над гнездом кукушки».

Извечный конфликт общества, когда на одной чаше весов – государственная система, а на другой – жизнь ее гражданина. Сопоставления очевидны, выводы также. Еще раз задуматься на эту тему предлагает Иркутский академический драматический театр им. Н.П. Охлопкова. Вчера здесь состоялась премьера спектакля по мотивам культовой книги 1960–1970-х годов «Полет над гнездом кукушки» американского писателя Кена Кизи.

Иркутский режиссер Геннадий Гущин, который, кстати, исполняет в спектакле главную роль – бунтаря Макмерфи, поставил спектакль по пьесе Дейла Вассермана. Правда, изначально в графе «постановщик» значилась другая фамилия. Однако Вячеславу Кокорину пришлось уехать на пятый день постановки спектакля. Режиссера срочно вызвали в Нижний Новгород, в ТЮЗ, который он сейчас возглавляет. Возобновить работу над спектаклем он не смог, и Геннадию Гущину пришлось выступить в спектакле в двух практически не совместимых качествах – главного героя и режиссера. Тем не менее спектакль состоялся.

– Режиссер должен выстраивать картинку, сидя в зале. Конечно, это смехотворная ситуация, когда я, как партнер, покидаю артистов, бегу в зал, вместо себя ставлю стул и требую, чтобы они с этим стулом общались, – отметил Геннадий Гущин. – Были предложения отложить спектакль, но театральная машина уже закрутилась. И потом, это как сделать аборт: не каждая женщина пойдет на такое, если хочет этого ребенка. Меня сейчас наверняка будут сравнивать с Николсоном. Зарплата, конечно, не та, но по таланту померяемся. Я специально не пересматривал фильм Милоша Формана, который видел 15 лет назад, чтобы не попасть под его влияние.

Однако беспокойство режиссера по поводу возможного сходства с фильмом «Пролетая над гнездом кукушки» напрасно – это два абсолютно разных произведения. В спектакле чувствуется скорее атмосфера романа Кена Кизи, нежели пьесы, которая сильно от него отличается. Кстати, не многим известно, что сам писатель фильм, который получил пять «Оскаров», не принял. Он посчитал, что Милош Форман упростил и обеднил глубину и многозначность романа, подал на кинокомпанию в суд и выиграл дело. В любом случае тема вечного противостояния и симбиоз человека и системы – будь то государственная машина, организация, учреждение или семья – и конфликта между вседозволенностью и губительной для личности схемой запретов и наказаний в спектакле раскрыта. Режиссеру удалось придать сюжету некую символичность.

– В нашем спектакле нет готовых ответов, – пояснил Геннадий Гущин. – Там есть две четкие позиции – Макмерфи и сестры Ретчед. И я не знаю, кто же из них прав. У меня к моему герою тоже есть много претензий. Может быть, не нужно со своим уставом лезть в чужой монастырь – ведь если призывать к бунту все время, можно дойти до абсурда. И его я оправдываю только тем, что, попадая в больницу, он видит, что там идет тотальное уничтожение человека. И эта тема мне близка. Я сам бываю в ситуациях, когда сталкиваюсь с бесчеловечными проявлениями – и не знаю, как себя вести. И тема, на что я имею право, так или иначе встает. Это на самом деле вечный вопрос: зачем Прометею нужно было красть огонь?

Действие спектакля разворачивается в безликих декорациях из металлической сетки, воссоздающих обстановку клиники для душевнобольных. Подчеркнуто аскетичные декорации петербургского художника Ильи Кутянского одновременно создают фон, на котором персонажи постановки кажутся еще более выпуклыми, и делают атмосферу сцены замкнутой и удушливой. Несколько дверей в левой части декорации ведут в палаты больных. На втором ярусе, куда идет металлическая лестница, стеклянная кабинка для медицинского персонала, в которой восседает единоличная властительница маленького мирка – отделения больницы – сестра Ретчед. Ее образ, прекрасно воплощенный артисткой Викторией Инодворской, вызывает протест и раздражение не сразу. Сначала ее белоснежный халат и ласковый голос внушают доверие. А уже во втором акте от ее рассуждений мороз по коже: все вы здесь потому, что в жизни нарушали правила общежития, вы ждали наказания, но никто вас не наказывал, возможно, это сыграло решающую роль в вашем заболевании, мы здесь для вашего же блага – исправим эту ошибку.

Однако привычное течение жизни нарушается, и в больничные покои, скрываясь от трудовой повинности на ферме, буквально врывается Макмерфи – авантюрист, игрок, пьяница и дебошир, но при этом неисправимый оптимист. Уклад жизни «психов», навязанный старшей сестрой, вызывает в нем протест. И он заключает пари, что выведет ее из себя.

Удачен в спектакле образ Вождя Бромдена в исполнении артиста Евгения Солонинкина. Создается ощущение, что эта роль очень созвучна внутренней природе актера. Именно через восприятие этого героя в романе Кена Кизи подаются все события. И несмотря на то, что персонаж в первом акте не произносит ни слова (изображая глухонемого), он очень заметен на сцене. Евгению Солонинкину удается без единого звука подчеркнуть его значительность.

Интересна игра молодого актера Вячеслава Дробинкова, который воплотил на сцене образ застенчивого, заикающегося юноши Билли. Хороши и остальные пациенты больницы, каждый из которых обладает индивидуальным характером. Это Хардинг – заслуженный артист РФ Николай Константинов, Скенлон – Александр Ильин, Мартини – заслуженный артист РФ Игорь Чирва, Ракли – артист Валерий Жуков.

Настроение спектакля очень сильно меняется во втором действии. Его легкий ироничный тон приобретает мистические оттенки, что достигается в спектакле с помощью звука и света. Трансформируется и центральный персонаж – Макмерфи. Этакий балагур в кепке с вызывающими замашками в какой-то момент уступает место Макмерфи – «хорошему парню», борцу за справедливость, который, как и Прометей, в финале кончает плохо.

Постановка иркутского театра получилась действительно созвучной сегодняшнему дню. Возможно, потому, что эта тема сейчас вновь приобретает актуальность. Недаром «Полет над гнездом кукушки» не так давно поставили сразу в нескольких городах: в Москве, Новосибирске, Красноярске и Норильске. А может быть, потому, что она относится к числу вечных тем – в очередной интерпретации.