Эммануэль Ледюк-Баром: Музыка - это то, что выше меня
При поддержке посольства Франции в Москве, общества "Альянс Франсез Иркутск" и Комитета по культуре Иркутской области в областной филармонии прошел уже второй фестиваль французской музыки. Первый, он назывался "Французская весна", был совсем недавно, в мае 2005 года, и вот - новая встреча.
Если весной иркутянам была предложена музыка французских композиторов, то на этот раз программа составлена иначе. Прозвучали произведения Дмитрия Шостаковича и Сергея Прокофьева, Игоря Стравинского и Роберта Шумана, Александра Скрябина и Вольфганга Моцарта, Мориса Равеля и Клода Дебюсси, Иоганнеса Брамса и Иоганна-Себастьяна Баха, Йозефа Гайдна и Людвига ван Бетховена. Исполнители - Губернаторский симфонический оркестр Иркутской филармонии, которым дирижировал Эммануэль Ледюк-Баром (Франция), а также солисты - скрипач Николя Дотрикур и виолончелист Бертран Рено (оба из Франции) и два российских музыканта - пианист Андрей Иванович и альтист Александр Кондаков.
Четыре вечера, с 24 по 27 ноября, иркутские меломаны наслаждались прекрасной музыкой, и, хочется думать, не только наслаждались, но и задумывались о ценностях бытия, о добре и зле, правде и справедливости, то есть о тех истинах, на которых стоит мир, но которые каждый осмысливает и пропускает через себя по-своему.
Эммануэль Ледюк-Баром, лауреат премии Французской ассоциации AFFA Министерства иностранных дел Франции и стипендии Лавуазье. "Глубина интерпретации и вместе с тем внутренняя сила восхитительно соединяются в Эммануэле Ледюк-Бароме, - пишут в журнале "Диапазон". - Молодой французский дирижер, обладая подобными качествами, в процессе исполнения музыки способен сообщать оркестру особую мощность, солистов облекать особой властью, благодаря чему возникает сплоченность исполнителей, поразительная полнота, глубина воздействия..."
Наша беседа с французским дирижером состоялась накануне открытия фестиваля, когда шли репетиции с оркестром и еще только ожидался приезд солистов.
- Господин Ледюк-Баром, ваше имя на афишах иркутяне видят довольно часто и, конечно, охотно посещают ваши концерты.
- Да, я уже бывал в Иркутске, по-моему, раз десять, не меньше.
- И этот фестиваль мог появиться, наверное, только при условии вашего особого расположения к Иркутску, если можно так выразиться - к его музыкальной атмосфере?
- Этот фестиваль - результат моей дружбы с солистами, с бывшим атташе по культуре в Иркутске и с атташе новым, проявились в этом и наши хорошие отношения с иркутской филармонией.
- И все же, при том, что вы у нас частый и желаемый гость, хочется узнать о вас поподробнее. Например, вы хорошо говорите по-русски - как я понимаю, оттого, что учились в России?
- Я учился в Петербургской консерватории с 1993 по 1997 год. Сначала - в классе известного дирижера Мариса Янсонса. Это один из лучших дирижеров мира, можно сказать - звезда. Вторым моим учителем был легендарный Илья Александрович Мусин, который умер в 2000 году в возрасте 97 лет. Его называют патриархом российской дирижерской школы. Он был действительно легендой Петербурга, учил практически всех русских дирижеров. Его студенты становились профессорами консерватории еще в 37-м году. И он преподавал в консерватории, можно сказать, до конца жизни, до 1998 года!
- Конечно, это целая эпоха, причем огромная!
- Это - жизнь. Здесь, в Иркутске, музыканты тоже знают его фамилию, но для Петербурга это настоящая легенда. Это чудо, что я мог у него учиться! Ведь это значило встречаться и общаться с ним каждую неделю, порою по несколько часов в день. И говорили мы с ним обо всем. Он учил меня не только музыке - мы много говорили о жизни. Он мне многое открыл, и я очень благодарен ему.
- Но у вас, кроме этого, была и Парижская консерватория?
- Я учился в Лионе, потом в Женеве, но я должен сказать: все, что я знаю теоретически, я получил в основном во Франции, а вот процесс, тайну дирижирования и понимания музыки я постигал в Петербурге. Я понял также, что само по себе дирижирование, которому можно научиться, - это лишь 10 процентов музыки, а еще 90 процентов - это то, чему никто не может научить, никакие профессора, потому что глубинное понимание приходит только сейчас.
- Вы росли в музыкальной семье?
- Нет, в моей семье нет музыкантов. Мои родители как-то показали мне фотографию, где я в три года стою на табуретке, в моей руке спагетти - и я дирижирую. Я не знаю, откуда что взялось, ведь мои родители далеки от музыки и ничего о ней не знают, а если слушали, то только эстрадную. Правда, мой старший брат играл на пианино, но на любительском уровне, несерьезно. Но я помню, что все равно ревновал его к музыке - я очень хотел сам этим заниматься. Для меня это казалось чудом: человек садится к инструменту - и из-под его рук идет такой волшебный звук!
- Господин Ледюк-Баром, сегодня у вас огромный опыт работы с самыми разными коллективами и солистами. Как вам работается с нашим оркестром? Как вы оцениваете потенциал музыкантов?
- Я готов работать с любым оркестром. Просто потому, что я люблю саму музыку. Но коллективы бывают разные. Если оркестр очень плохой, я буду рад, если помогу ему сыграть хоть немного лучше. Если оркестр средний, я буду рад, если помогу ему чуть-чуть приподняться над своими возможностями, а если оркестр высший класс - я буду рад делать музыку с ним! В Иркутске оркестр неплохой, и я чувствую, что музыканты готовы серьезно работать со мной, они очень стараются. Но, что самое важное для меня, - когда я отдаю все, что могу отдать, я хочу получить отдачу и от музыкантов. Чтобы был такой взаимный обмен, потому что если только сам отдаешь, ничего не получая, - ничего не будет, и музыки не будет...
- Вы сами составляли программу нынешнего фестиваля?
- Да, мы составляли ее с солистами. В программе фестиваля два концерта симфонической музыки и два - камерной. Я не сомневаюсь, что это будет замечательно, что играть Шумана с Николя Дотрикуром будет в радость - это настоящий шедевр, многого я жду и от исполнения концерта Бетховена оркестром и тремя солистами - скрипачом, пианистом и виолончелистом. Это - на закрытии фестиваля.
- Вы уже не первый раз встречаетесь с нашим зрителем. Вам нравится иркутская публика?
- Я прилетаю сюда охотно, потому что помню, что меня здесь хорошо принимают, что у меня было несколько хороших концертов. Были и менее удачные выступления, это случается, ведь каждый раз невозможно играть только в превосходной степени.
Я встречал много зрителей, интересных и мыслящих. Я знаю, в Петербурге, в Москве думают, что там Сибирь и музыки не знают. Это не так. Я встречал, и не только в Иркутске, но и в других сибирских городах, очень подготовленных в музыкальном отношении людей. И видно, что они музыку не только знают - они ее чувствуют, вот что самое ценное! Знать концерт Шумана - это одно, а прочувствовать его - другое. Я стараюсь передать слушателям эмоции, и если они выходят из зала немножко другими, я очень доволен. Наша профессия такая - после концерта человек должен хоть немножко измениться, задать себе вопрос: почему я так чувствую, почему у меня возникли такие эмоции?
- У вас есть любимые русские композиторы?
- Несколько очень близких мне, это Шостакович, Скрябин, и я их исполняю, но есть и Чайковский, которого я, может быть, не так хорошо дирижирую, потому что я еще на пути к нему. Наверное, пока еще не готов к нему. Но его Шестая симфония дает мне такие эмоции! Ее прекрасно дирижировали Янсонс, Темирканов... Не знаю, буду ли я когда-нибудь так исполнять его. Есть музыка, которую я готов исполнять, и есть музыка, к которой я еще иду.
- Возможен ли подобный фестиваль российской музыки во Франции?
- Такие акции сложно финансировать российской стороне. Для Франции это не проблема. Любой солист, неважно, из какой страны - из России, Китая или Японии, - может приехать к нам, потому что государство выделяет на это немало средств. Сегодня мы во Франции слышим немало русских музыкантов, которым не нужна государственная финансовая поддержка. Посольство России во Франции организует мало таких фестивалей или выступлений - их организуют сами музыканты, такие, как Темирканов, Гергиев, Спиваков, Мацуев...
- Кстати, Денис Мацуев - наш земляк, иркутянин, и мы этим очень гордимся...
- Я знаю, я с ним играл в Париже.
- Получается, что французская публика хорошо знает русскую музыку...
- Мой педагог Мусин говорил: хорошо - этого мало. Надо, чтобы каждый концерт не проходил бесследно. Конечно, это непросто. Я понимаю, что процесс рождения и существования музыки - это очень высоко. Я тоже часто задаю себе вопрос: зачем это? Как? Для чего искусство вообще, а не только музыка? Что хочет художник, когда он пишет картину? Почему это происходит и зачем? Пусть каждый артист, каждый художник задает себе этот вопрос и ищет свой ответ, и от этого ответа будет зависеть результат.
Просто сыграть ноты более или менее виртуозно - это еще не музыка. Каждый раз, пусть это Иркутск, Ангарск, Петербург, Берлин или Амстердам, - разницы нет, и музыканту нельзя экономить себя. Независимо от того, каков зритель, богат он или нет, стоит билет 150 евро или сто рублей, - я всегда стараюсь максимально отдавать себя. Получается это или нет - уже другое дело, может быть, и невозможно, чтобы каждый раз было по максимуму.
Но, прежде всего, нужно фанатично любить музыку. Может быть, неправильно так думать? Может, надо думать, что семья, дети, жена - это более важное. Но для меня нет ничего более важного, чем музыка. И это не значит, что я не люблю своего ребенка или своих родителей, нет! Но это выше меня! Я считаю, что я - никто, просто Бог или Судьба дали мне эту обязанность или возможность - работать в этой профессии, как другому человеку, например, выращивать хлеб.
Иногда я даже думаю, что, может, надо было выбрать другую профессию, потому что психологически бывает очень тяжело. Вы только представьте: стоишь - и оркестр ПРОТИВ ТЕБЯ. А ведь дирижер - это хоть и музыкант, но он сам, лично, ни одного звука не издает.
Я считаю, что можно дирижировать не махая руками - просто стоять перед оркестром, и у хорошего дирижера он будет играть. А можно махать руками - и оркестр ни одной ноты не сыграет. Ни дня, ни часа не проходит, чтобы я не думал о музыке. И когда я вижу молодых музыкантов, которые думают про девушек, про дискотеку, - для меня это очень странно.
У меня, конечно, тоже есть семья. Но я прошу свою подругу мне помогать, меня поддерживать. Я ей говорю: это не моя карьера - это наша карьера. Это общая наша семейная карьера. Если у меня все будет хорошо - у нас в семье будет хорошо. У меня плохо - в семье будет плохо. Но когда у меня успех - я понимаю, что это не мой личный успех, это еще и успех женщины, которая меня любит, обо мне заботится, меня поддерживает. Может, ее никто не видит, но она обеспечивает мне эту возможность быть здоровым, сильным, стоять перед оркестром и создавать эту музыку. Музыку, которую ждут люди. Музыку, которая сделает всех хоть чуть-чуть лучше.
