Смерть адмирала
Александр Васильевич Колчак был расстрелян в ночь на 7 февраля 1920 года по приговору иркутского ВРК. Под городом шли бои, большевики торопились: каппелевцы вполне могли взять Иркутск.
Пять утра, тридцатипятиградусный мороз, полная луна, отзвуки канонады - Колчака и его премьер-министра Пепеляева подводят к проруби, и конвой дает залп. "Знамени контрреволюции" (Колчак был верховным правителем российского правительства) не стало, а о том, что это был за человек, тогда никто не задумывался.
О причинах падения Колчака известно многое. Здесь и более выгодное геостратегическое положение Красной армии, и моральное преимущество большевиков, и военный гений Тухачевского, и внутренняя разобщенность тех, на кого мог опереться Колчак, и "атаманщина". На этом масштабном и жутком фоне личность меркнет: Колчак не смог изменить ход истории и стал ее жертвой. Но его жертва была в высшей степени осознанна.
Он принадлежал к тем, на ком, собственно, и держалась империя, - к служилой интеллигенции, не имевшему никакой собственности, жившему службой потомственному офицерству. У этого сословия был свой кодекс чести и свои представления о жизни: политика его совершенно не интересовала, чувство долга было гипертрофировано. Колчак был очень специфическим монархистом: государь воплощал Россию, поэтому он был обязан ему верностью и службой. Это ощущение было очень личным: после Октябрьской революции Россия просит мира, но бывший командующий Черноморским флотом считает, что его обязательств перед своей страной и союзниками это не перечеркнуло. Колчак просит англичан отправить его на Месопотамский фронт в каком угодно качестве - Россия совершила предательство, она опозорена, и адмирал собирается продолжать войну ради спасения своей - и национальной - чести.
Это вполне в его характере. Спустя несколько лет по окончании Морского корпуса Колчак отправляется в полярную экспедицию (она собирается отыскать Землю Санникова); затем пускается на поиски того, кто ее возглавлял. Он плывет на четырехвесельном вельботе - предприятие кажется почти безумным, но Колчак находит последние письма своих пропавших товарищей и благополучно возвращается обратно.
Сразу после этого он едет в Порт-Артур, на Русско-японскую войну: на выставленной его миноносцем минной банке гибнет японский крейсер. Затем он - один из лучших офицеров морского генерального штаба, в Первую мировую - отлично зарекомендовавший себя командир минной дивизии Балтфлота. Колчак становится командующим Черноморским флотом и долго удерживает его от развала... Он почти идеальный кандидат на роль главы Белого движения: офицер с безупречной репутацией, известным на Западе и в России именем, превосходный организатор. Колчак отлично понимал, почему провалилось Временное правительство: большевикам надо было противопоставить силу, а Керенский и компания полагались на слова. Адмирал не боялся крови - но Россию не спасла и она.
У гражданской войны своя логика - на зверства красных белые отвечают собственными зверствами. Колчак бессилен этому противостоять: офицеры расстреливают и восставших рабочих, и ни в чем не виноватых членов бывшего Учредительного собрания. Знающий толк в таких делах Ленин понимающе кивает: "Довольно неумно порицать Колчака только за то, что он насильничает против рабочих... Колчак действует теми методами, которые он находит". Но большевики при всех своих зверствах монолитны, их мифология понятна крестьянам, а за Колчаком нет ни сплоченного общества, ни единой идеологии. Тыл ненадежен, военные поражения вызывают волну пугачевщины. Эсеры и меньшевики поднимают мятеж, на их плечах к власти приходят красные.
Адмирал жил прямо и был готов пожертвовать собой. Случилось гораздо худшее: грязь гражданской войны заляпала его с головы до ног.