Дети иркутских трущоб
...Их очень часто можно встретить в самых людных местах: на центральных улицах, на рынках, около торговых палаток. Для обывателей они все на одно лицо: немытые, нечесаные, в неизменных обносках, которые одеждой не назовешь. Не цветы жизни, а вольно растущие дикие травы. Но язык не повернется назвать их сорняками, ибо они все же дети.
Большая часть беспризорников Иркутска, по словам милиционеров, обитает в Кировском районе. Это понятно - места "рыбные": толпы людей, многочисленные магазины, киоски, "китайский" рынок.
Страшный дом
Живут маленькие бродяги в канализационных люках, в подъездах, в заброшенных домах. Некоторые ночуют прямо на улице - на лавочках, в коробках, на помойках. И это при том, что многие из них в любой момент могут вернуться домой - у значительной части беспризорников есть хотя бы один из родителей.
Каждый месяц в Иркутске инспекция по делам несовершеннолетних проводит рейды, акции "Бродяга". В ходе таких операций милиция проверяет так называемые "рассадники", где обитают дети из неблагополучных семей. Некоторых "бегунков" возвращают в семью, некоторых направляют в больницы на лечение. Как правило, у таких детей стандартный "букет" болезней: бытовой сифилис, чесотка, может быть туберкулез. Кто-то может находиться в федеральном розыске за совершение преступлений... Часть беспризорников помещают в приюты и детские дома. Но на лишение родительских прав или установление опекунства требуется время. И дети все еще живут на улице, без веры в будущее, без воспоминаний о прошлом.
На прошлой неделе в рамках очередной акции мне довелось побывать "в гостях" во всем известном аварийном доме на улице Байкальской (напротив Торгового комплекса). Больше месяца здесь живет около 15 подростков в возрасте от 10 до 17 лет. Основные занятия этих ребят: воровство, попрошайничество и токсикомания. В школу не ходят, хотя три-пять классов за плечами имеется почти у каждого. Во время нашего визита "хозяев" на месте не оказалось, они находились в Кировском РОВД в ожидании благотворительного обеда. Пошли лишь трое провожатых - шестнадцатилетняя Олеся, четырнадцатилетняя Настя и десятилетний Андрей, по дороге пытавшийся нюхать растворитель, нисколько не смущаясь в присутствии представителей детского приюта и пресс-службы УВД.
Аварийный дом, где сейчас живут эти дети, считается одним из наиболее криминогенных объектов в центральном районе города. В прошлом году сверстниками ребят здесь была изнасилована и зверски убита молодая девушка. По словам нынешних обитателей, без криминала не обходится и сейчас - совсем недавно к ним заявилось пятеро мужчин, которые начали их избивать и пытались изнасиловать двух девочек. Но на помощь вовремя подоспели охранники одного из близлежащих торговых павильонов. Дети показали тяжелый лом, которым они закрывают дверь на ночь, и в случае чего могут дать отпор непрошеным визитерам.
Так хочется уюта
Проникнуть в жилище сложно. Дверь в квартиру маленьких бродяг заварена, а входят они через дыру в стене комнаты, прилегающей к их логову. Взрослому человеку крупных размеров туда вовсе не попасть. Всего три жилых комнаты. Света, естественно, нигде нет. Но зато в этом помещении более или менее целы рамы и оконные стекла. Там, где живут девочки, когда-то была детская. Сохранились веселые голубые обои то ли с медвежатами, то ли со слонятами. На подоконнике среди непонятного хлама в трехлитровой банке садовые цветы - все-таки девочки живут. На грязном заплеванном полу несколько рваных матрацев и куча тряпья.
- Мы убираться хотели, - виновато говорит Олеся, - а нас неожиданно в инспекцию пригласили.
- А спите как? - спрашиваю.
- Все вместе. А то по раздельности страшно.
Заглянуть туда мы не решились.
Когда торопливо спускались по лестнице - прочь, на улицу, на воздух! - встретился игривый полосатый котенок.
- Ваш?
- Наш.
- А чем вы его кормите?
- Ну как чем... Молоком, хлебом, мясом.
- ?..
Оказывается, берут на рынке. Впрочем, как и все остальное. Подкармливаются на "Динамо", там же иногда им дают и одежду. Время от времени "домашние" возвращаются в родимое гнездо. Побудут там немного и снова на улицу.
- Олеся, а ты почему дома жить не хочешь?
- С мачехой плохо.
В разговор вмешивается Настя:
- У нее папка умер уже давно, а мамку она с десяти лет не видела!
Андрею просто больше нравится жить на улице. Вольно, свободно.
- Ребята, ведь зима скоро... Да и вообще, как в будущее смотрите?
- Никак. Судьба покажет, - пожимает плечами Олеся.
- В Бога верите?
- Про себя верим, а в церковь не ходим и крестики не носим. Но у нас книжка есть - Новый Завет. Иногда ее читаем вслух.
На железной двери квартиры намалевано красной краской подобие молитвы:
Кровь Христа - аминь
Ты веруешь, что Бог - един,
Хорошо делаешь.
И бесы веруют и трепещут. Аминь.
Спрашиваю:
- Ваше?
- Не... Не мы писали. Но с написанным согласны.
Страшный дом - загаженный, мертвый - в перспективе должны снести. Правда, неизвестно, когда этим займется администрация города. А пока он - единственный приют для тех, кто здесь живет лишь настоящим, у кого нет будущего, и кто собирает жалкие крохи со стола родительской любви, получая крупицы заботы и внимания, недоставшиеся им в родных семьях, лишь от инспекторов по делам несовершеннолетних.