Уголовный процесс и бизнес-среда: правовая перенастройка по-монгольски
Нынешняя осенняя сессия Великого государственного хурала Монголии стала отражением более глубинных процессов, которые постепенно меняют архитектуру государственного управления, правоприменительную практику и экономическую среду страны. Формально повестка парламентских заседаний выглядела как набор отдельных решений. Однако при более внимательном рассмотрении становится очевидно, что речь идет о попытке системной перенастройки сразу нескольких ключевых механизмов государственной власти.
Одним из центральных событий стало принятие изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс, подготовленных в связи с заключением Конституционного суда. Поправки затрагивают фундаментальные вопросы уголовного процесса, включая основания для задержания и содержания под стражей, а также требования к судебным решениям при выборе превентивных мер. Теперь суд обязан прямо указывать мотивы продолжения, изменения или отмены мер пресечения. Тем самым устраняется прежняя размытость формулировок, которая допускала расширительное толкование и нередко становилась источником правовой неопределенности.
Отмена нормы, позволяющей суду применять превентивные меры без четко зафиксированных оснований, выглядит как попытка вернуть уголовный процесс в более жесткие рамки закона. Это решение напрямую связано с выводами Конституционного суда и может рассматриваться как сигнал о стремлении законодателя сократить пространство для произвольных решений в чувствительной сфере уголовного преследования. Поддержка законопроекта сначала 62% депутатов в первом чтении, а затем 84% при окончательном голосовании свидетельствует о широком компромиссе по этому вопросу.
На фоне обсуждения процессуальных норм парламент также согласовал назначение Максима Чинбата на должность заместителя генерального прокурора. Его кандидатура была предложена президентом и получила поддержку 70% депутатов. Биография Чинбата типична для высшего прокурорского корпуса. Более 30 лет службы, последовательное продвижение по линии районных и центральных прокуратур, отсутствие резких политических заявлений. Подобные назначения, как правило, воспринимаются как элемент институциональной стабильности, а не как сигнал к резким изменениям в работе надзорных органов.
Заметными стали не только решения, связанные с уголовно-процессуальным законодательством, но и экономический блок реформ, который постепенно выходит на первый план парламентской повестки. Обсуждение изменений, связанных с почти сотней нормативных актов, демонстрирует масштаб накопившихся проблем в сфере регулирования предпринимательской деятельности.
В 2022 году количество необходимых разрешительных документов было сокращено с более чем 1000 до 381, практика показала, что формальное уменьшение числа лицензий не привело к реальному облегчению условий для бизнеса. Дополнительные регистрации, заключения, свидетельства и сертификаты фактически воспроизводят разрешительную модель под иными названиями. Исследования показали наличие сотен таких документов, без которых предприниматели не могут начать работу, хотя формально они не подпадают под действие закона.
Правовой анализ, проведенный с применением цифровых инструментов, выявил, что более 200 действующих законов затрудняют реализацию экономических прав, а 110 напрямую их ограничивают. Эти данные стали аргументом в пользу комплексного пересмотра законодательства. Предлагаемая модель ориентируется на международную практику, где виды деятельности с низким уровнем риска переводятся в уведомительный режим. В ряде стран для десятков сфер бизнеса достаточно сообщить государству о начале работы без ожидания разрешения.
Монголия, судя по представленным проектам, движется в том же направлении. Планируется сократить сроки получения разрешений до 22 дней, увеличить срок действия лицензий, передать часть функций профессиональным ассоциациям и ввести принцип автоматического согласия, если государственный орган не дал ответ в установленный срок. Эти меры потенциально способны снизить административную нагрузку и повысить предсказуемость деловой среды.
При этом возникает закономерный вопрос о реализации этих инициатив на практике. Опыт предыдущих реформ показывает, что сопротивление внутри бюрократической системы остается высоким. Передача полномочий, сокращение контролирующих функций и отказ от ручного управления неизбежно затрагивают интересы конкретных ведомств и должностных лиц. Поэтому успех реформы будет зависеть не столько от текста закона, сколько от политической воли и последовательности его применения.
Не менее показательно, что экономические изменения сопровождаются продолжающимся парламентским контролем за проектом Оюу толгой. Работа временного комитета по надзору за документами и действиями, связанными с этим месторождением, свидетельствуют о том, что вопросы национальных интересов в сырьевом секторе привлекают пристальное внимание законодателей. Это направление тесно связано с бюджетной стабильностью и возможностями государства финансировать социальные и инфраструктурные программы.
В совокупности все рассмотренные решения формируют картину постепенного, но неоднозначного реформирования. С одной стороны, государство стремится уточнить правила уголовного процесса, сократить избыточное регулирование и создать более благоприятные условия для бизнеса. С другой — остается риск, что без институциональных изменений эти шаги ограничатся корректировкой норм без глубокого эффекта.
Фото: parliament.mn