Олег Скрипка: "В этнике - будущее всей популярной музыки"
При активном участии Олега Скрипки в Киеве прошел в июле этого года очень удачный, по мнению критиков, фестиваль world music «Країна Мрій». Некоторые предрекают лидеру «Воплей Видоплясова» роль этакого Питера Гэбриэла украинской музыки, роль ведущего организатора, продюсера и популяризатора. И при его энтузиазме подобное развитие событий вполне реально.
Портал folkmusic.ru взял большое интервью у Олега Скрипки. Мы приводим его с небольшим сокращением.
Как Вы вообще заинтересовались народной музыкой? Что Вас привело к тому, чтобы работать в этом жанре? Это же не настолько популярное увлечение...
Наверно, началось всё с того, что когда-то меня родители в семилетнем возрасте привезли в село, к деду с бабкой, на Полтавщину. И так как все-таки в Украине традиционнный элемент хорошо сохранился, в том числе, и в городе, и эта земля вообще очень песенна, мелодична, он как-то постепенно стал проявляться в музыке.
Сначала, мы, естественно, играли рок-музыку. Но потом, ведь человек с возрастом становится более сознательным, я проанализировал всю эту ситуацию и понял, что, наверно, надо как-то к этому более осознанно идти. К этому добавился еще большой опыт посещения международных фестивалей. Жизнь в Париже показала, что в мире это движение очень актуально, очень интересно, и современная европейская и американская молодежь этим очень интересуется. А так как мы все равно идем по тому же пути развития, только с отставанием, ясно, что это – музыка будущего, это мода будущего, однозначно. И совпало то, что всё это мне очень нравится, плюс то, что есть очень сильные коллективы этническо-фольклорные в Украине, либо которые смешивают фолк-музыку и рок. Я с ними познакомился, и у меня был просто культурный шок – насколько высок уровень вот таких артистов и насколько низок уровень поп-культуры, прямо какой-то перекос.
А как вообще обстоит дело с украинской национальной музыкальной культурой? Скажем так, находится ли она в таком же забвении, как русская?
Ситуация немножко другая. Даже абсолютно другая. Скажем, в России патриотизм очень популярен, скажем, государственный патриотизм, культурный и т.п. Но, действительно российская народная культура, она в зоне активного внимания не находится, грубо говоря, хотя россияне за столом тоже поют русские народные песни, как и украинцы, но это почему-то модой сильно не становится, непонятно почему. В Украине, наоборот, по определенным причинам, украинский патриотизм вообще не популярен. Но это политические причины, украинским патриотом быть опасно было всегда и в своё КГБ хорошо поработало над этим, это очень неоднозначно. А народная культура, она была очень популярна, потому что хорошо сохранились украинские песни, кстати, тоже по определенным причинам. Я думаю, что, более-менее, украинское государство сохранилось только благодаря украинским песням.
Но все равно, пока не произойдет всплеска такого нормального здорового патриотизма, плюс любви к собственной культуре, не будет нормальной работы. Потому, что западная Украина слишком политизирует народные песни. То есть, для них любая народная песня – это сразу политика. А в Восточной Украине даже лучше поют, чем на Западной, потому что украинский мелос это Восточная, в основном. Зная чуть-чуть фольклористику, могу сказать, что более интересный фольклор - в Восточной Украине. Но, там это с патриотизмом вообще не ассоциируется. То есть, люди в восточной Украине вообще не понимают, какой они национальности, они вроде бы не русские, но точно не украинцы. Они не понимают, кто они такие, но поют на украинском языке, в голове кисель полный.
Это тоже, конечно, мешает нормальному развития фольклора. А так, в принципе, мы сделали наш фольклорный фестиваль, «Країна Мрій», и после этого посыпались как грибы разные фестивали. Среди них есть и хорошие, и менее хорошие, и, скажем, такого постсоветского плана (то есть государство начинает делать фольклорные фестивали). У них штампы такие постсоветские, вся эта шароварщина, эти пластмассовые шаровары красные, которые не существовали никогда в природе, а появились, по-моему, в семидесятых годах. И фестивали такого более альтернативного движения, которые превращаются больше в алкоголизм, чем в какое-то культурное событие. Но и куча других событий, куча отличных коллективов появилась. У нас там есть коллектив хип-хоповый «Тартак», они сделали фольклорный проект специально для фестиваля, и теперь этот проект даже популярней, чем их оригинальная программа, и они с ним всё чаще и чаще выступают.
А насколько вообще такие фестивали популярны, много ли ходит на них народу?
Есть ли в таких фестивалях возможность широкого распространения?
Конечно. Я так понял, что вообще фестивали world music в мире – это чуть ли не самые коммерчески успешные фестивали. Потому, что в мире они привлекают более платежеспособную часть населения. Скажем, респектабельной музыкой считается джаз и классика, это богатые фестивали, но которые не могут такой объем людей захватить. Это все равно такие, более-менее камерные мероприятия. А этника, она как раз захватывает и эту часть населения, и другие части, и она может быть масштабной. Если с точки зрения бизнеса рассматривать такие вещи, то мне кажется, что это очень перспективно. И меньше проблем, как на рок-концертах, проблем наркотиков и алкоголизма, или какие-то драки малолеток и т.п. Понятно, что тут культурная публика собирается.
Дело в том, что у нас многие говорят, что прослойка людей интересующихся такой музыкой, здесь слишком небольшая, чтобы развивать это так, как на Западе….
Ну мы же смотрим в будущее. То есть, это музыка будущего.
По поводу определений жанров идет очень давний спор. А что такое для Вас этно, фолк, как Вы это сами для себя определяете? Это синтез или традиция?
Хорошо бы, чтобы всегда были люди, которые традицию отслеживают Они были бы такими хранителями знаний, это очень хорошо. И хорошо, чтобы были бы такие люди, которые бы это перерабатывали, такие, как я. Потому, что оригинальная традиция, традиционная культура, она всегда всё-таки требует каких-то усилий, чтобы это понять, знаний. И это однозначно элитная культура, она доступна очень немногим, она никогда не станет массовой. Но и понятно, что нужны какие-то люди, которые эту информацию доставали бы и делали бы доступной, но до такой формы, чтобы не потерять все-таки истину, не так, как Сердючка, скажем.
А как Вы относитесь к такому роду исполнителей – это вообще можно как-то считать этникой или чем-то приближенным?
Ну я считаю, что это максимальное зло, которое может быть после терроризма. Просто эти люди, которые жизнь делают намного хуже, чем она есть на самом деле такими незаметными средствами. За это не сажают, за это ничего не делают.
По одному из мнений, такого рода вещи создают негативное представление о народной музыке среди людей…
Это не самое страшное, просто эти люди делают хуже каждого человека в отдельности, вот и все. Но вообще, правильная задача любого человека – сделать мир себя окружающих лучше, это единственная цель, ради которой стоит жить. Это истина, которая прописана в любой религии, любой морали. А такие люди, как Сердючка, работают против морали, это очевидно. Они обманывают людей, несут негативную информацию, снижают ментальный культурный уровень каждого человека, то есть, это такое маленькое убийство каждой личности.
Насколько я знаю, некоторое количество украинских групп продается на западе. Какие на ваш взгляд, шансы у музыки стран бывшего Союза выйти на западный рынок всерьез?
Я думаю, что для этого есть все шансы. Выступала девочка Севара Назархан у нас на фестивале, а это реальная суперзвезда, которая в европейских чартах, в десятках, с Питером Гэбриэлом работает. Если узбеки могут, то почему мы не можем?
Вот вы сейчас занимаетесь популяризаторством фолка, этно, в Украине. Что нужно России для того, чтобы нечто подобное сложилось, какие-то тепличные условия? Государственная поддержка? Или просто энтузиазм?
Я думаю, что нужно всё, естественно. Нужно лоббировать и государственную поддержку, нужен и энтузиазм. Но самое страшное, что и вам и нам мешает, это такой общепринятый очень низкий ценз и низкий вкусовой уровень того, что звучит, это наш самый главный первый враг. Потому, что традиционная музыка - как янтарь, культурная информация в ней спрессована веками и это великая драгоценность. Людям нужен определенный уровень, чтобы это понять, и если у людей в среднем очень низкий уровень вкусовой, естественно, они это воспринять не могут, и тем сложнее такой материал раскручивать. И тем будут более бороться эти демоны социума, которые зарабатывают деньги на низком вкусе, на низком уровне. И в принципе эта битва она и происходит, в метафорическом, конечно, плане. Почему сложно что-то талантливое раскрутить, потому, что на неталантливом зарабатываются деньги, и как только ты талантливого раскручиваешь, ты сразу показываешь что люди, вы платите деньги за дерьмо, и у тебя сразу возникают враги. Это реальная вещь, которая является тормозом в нашем общем деле.
Вы в этом году выступали на фестивале «Этнолайф» с вашим проектом «этно-диско». Как вы пришли к такому сочетанию, народных мотивов и дискотечной электронной подложки?
Я очень люблю дискотеку, во-первых, и я люблю этнику. Но в современной дискотечной интерпретации этники я никак не мог понять, почему мне всегда неуютно. И потом я понял, что всегда этника на дискотеке представляется в виде какого-то транса, каких-то медитаций. Под это можно медитировать, но, в принципе, наши предки-то далеко не медитировали. Они просто танцевали, грубо говоря, ноги выше головы. И я понял очевидную вещь, что такой музыки очень много, но она почему-то не представлена на дискотеках. И потом я заметил за собой, что я подсознательно такую музыку собирал в течение многих лет. И она существует не только у славян, она существует и у азиатских народов, особенно у индусов. Хотя мы индийскую музыку представляем такую более медитативную, её очень много такой, но, с другой стороны, мы все смотрели индийские фильмы, и слышали, что там очень много танцевальной, веселой музыки. И как раз само собой у меня такая идея назрела, я собрал кучу такой музыки. И представил в виде такой программы, чтобы люди пришли потанцевать, весело потанцевать. И плюс, на «Этнолайфе» это было абсолютно случайность (хотя понятно, что никаких случайностей не бывает), это просто такое совпадение закономерное, что девчата подошли, у них оказывается, были танцы, на те тематики, которые были у меня подобраны. И насколько хорошо получилась еще и танцевальная часть этого шоу, абсолютно неподготовленная, но если бы мы готовились, сделали бы точно хуже. И вообще можно вместе гастролировать.
А как Вы собираетесь дальше развивать «Вопли Видоплясова»? В сторону более этнической или же рок-темы, или же останетесь в рамках разработанного жанра?
Вот в этом году мы с «Воплями» выступали на фестивале и мы сделали полностью 100 процентов этническую программу. В принципе, было хорошо, но после этого я всё-таки понял: не нужно коллектив мой насильно двигать в эту сторону, потому, что это моя инициатива и мое хобби, этника. И, мои коллеги, они рокеры, и я думаю, тут процент смешения, микса, процентов, может быть, 15 было этники, его и нужно сохранить. Мы все-таки рок-коллектив и постараемся в таком рок-направлении и развиваться. Но я смотрю, парням интересно, мы поиграли фольклор, но потом всё-таки интересно вернуться в настоящую рок-струю, и я думаю, не нужно этот баланс нарушать.
А много ли, по Вашему мнению, среди украинских фолк-этно-исполнителей хороших, качественных, профессиональных коллективов?
Понятно, что в любой стране количество хороших исполнителей всегда немного. Их немного, но они есть. Из тех, которые уже довольно популярны в Украине это группа «Мандры», они играют фолк в чистом виде. Для меня это как раз такой микс французского городского фольклора, шансона во французском понимании, и с этническим элементом. Многие говорят, что это на «ВВ» похоже. Я считаю, что вообще не похоже, разве что там аккордеон есть, но он же не является нашим эксклюзивом. И у них фольклорная часть много больше, чем у «ВВ», такая своеобразная музыка, очень симпатичная, я считаю, что это очень профессиональный коллектив.
«Камышовый кот», молодой коллектив из Винницы, они мне очень интересны. Они играют этнику в чистом виде, европейского плана, такие коллективы у французов есть, у австрийцев, у итальянцев. Акустическая музыка, где нет тяжелых электрогитар.
«Танок на майданi Конго» из Харькова. У них есть некоторые песни, которые довольно близки к фольклору. «Тартак» вот сделали фольклорную программу.
А эти группы крутят по радио?
Нет, конечно. Последний год, конечно, всё больше украинское крутят. Но, если говорить об общенациональной популярности, то все-таки «Мандры», «Танок» и «Тартак». А, еще группа «Гайдамаки», естественно, этно-рок в чистом виде, уже довольно популярны в Украине. И группа «Гуцул Калипсо», очень прикольная группа, такой этно-фанк, такого ни у кого не слышал.
Что бы вы пожелали любителям фолка, этники, начинающим музыкантам в этом жанре?
Ну, я бы сразу их разочаровал, сказав, если вы собираетесь заниматься этим ради бизнеса, то лучше поменять стиль или вообще пойти в какой-то другой бизнес. А если вас зовет сюда сердце, то надо быть готовым на какой-то бесконечный путь совершенствования. Опять же очень мало шансов с этого зарабатывать, придется, скорее всего, иметь какую-то другую профессию и очень немногие музыканты доходят до того, что это становится их главной профессией, хотя это было бы очень здорово. Но я пожелал бы этим заняться и дождаться, скажем, такого состояние общества, чтобы это адекватно воспринималось обществом на всех уровнях, поддерживалось государством. Как в Индии, какой-то там почетный исполнитель на табле и на ситаре, я так понимаю, что они имеют какие-то государственные стипендии, дотации. Но с другой стороны, у нас же существовала система народных и заслуженных артистов, которая у нас до сих пор осталась. И она полностью порочна, потому что государство все-таки порочно, оно коррупционно.
Вы поэтому отказались от такого звания?
Да, конечно. Я как раз не против поддержки государством, но я за то, чтобы государство действительно оценивало реально, потому что понятно, что непонятно какие люди попадают в эти рамки.
