Наиболее пренелепая роль Пенелопы
20 лет назад был снят фильм «Все о моей матери» – знаменитая конъюнктурная мелодрама Педро Альмодовара. Общеизвестно, что кинематограф данного дона перенаселен наркоманами, извращенцами, гомосексуалистами обоих полов, гермафродитами и элементарными маразматиками. Но именно в картине «Все о моей матери» сгущенность подобных персонажей достигла вконец невыносимых кондиций. Потому, надо полагать, аккурат эту ленту и приветили в свое время куда рьянее, нежели любую другую Педрову работу.
15-летний безотцовщина Эстебан, будучи в эйфории от только что увиденного спектакля «Трамвай “Желание”», погибает на проезжей части, пытаясь взять автограф у актрисы со странным псевдонимом Дымка, блиставшей в роли Бланш. Подростку в каком-то смысле повезло: проживи он дольше, пришлось бы, вероятно, узнать все о своем отце – ныне барселонском транссексуале. Не в силах более читать посмертные дневники Эстебана, его мать, медсестра Мануэла, отправляется на поиски бывшего мужа и экс-мужчины. В Барселоне она сдружится с ВИЧ-инфицированной беременной монашенкой (Пенелопа Крус) и другими пренелепыми людьми – сплошь наркоманками, лесбиянками или гермафродитами.
Даже в Штатах едва ли рискнули бы снять сочувственное кино про столь несусветную героиню, какую изобразила здесь Крус.
В 1999-м многим было не вполне ясно: радоваться за Альмодовара или же огорчаться. Его душераздирающая и богопротивная мелодрама «Все о моей матери» отхватила тогда «Оскара» за иностранный фильм, приз в Каннах за режиссуру и множество прочих наград.
Впору было вспоминать Набокова, приветствовавшего присуждение Нобелевки Пастернаку как выдающемуся поэту и, однако же, убежденного, что конкретный повод для присуждения – роман «Доктор Живаго» – находится ниже всякой критики. Альмодовар заслужил такую широкую славу, какая свалилась на него в 1999-м, но есть что-то горькое в творческом старении этого бурлескного дона Педро (хотя оное старение и позволило осыпать когда-то непредсказуемого режиссера престижнейшими призами и почестями).
«Все о моей матери» – сверхконъюнктурное, ультраполиткорректное высказывание, которое в эпоху тотального сочувствия к любым меньшинствам, конечно, нельзя было не поднять на щит. Подняли. Надежды же на подлинный шедевр Альмодовара, вот-вот, казалось, грядущий, – рухнули: в первом десятилетии нового века Педро снял самые проходные свои ленты.
_2172_04204428_b.jpg)
