Кавказ: проигранная война
Что на самом деле происходит на Кавказе — не сможет сказать, наверное, никто.
Большинство обывателей вполне удовлетворено потоком типа-новостей, льющихся с телеэкрана: пара небольших терактов в месяц, пара-тройка пойманных террористов, строго грозящий пальцем Путин и общее ощущение сытого благополучия, которое слегка тревожат отдельные несознательные.
Обыватель полиберастнее читает Новую и слушает вражеские голоса, а потому рассматривает Кадырова как временщика-выскочку, в отношении которого ФСБ или кто покруче когда-нибудь наконец прозреет и имитирует несчастный случай.
Люди компетентные знают отдельные детали реальной, весьма страшной ситуации, которая в настоящее время имеет место даже не столько в буйной Чечне, сколько в Ингушетии и Дагестане — но предпочитают помалкивать, потому что до Кавказа все-таки далеко, а в Москве, глядишь, и не тронут, да и вообще, скорее всего, так или иначе, а все утрясется.
На самом деле, конечно, не утрясется.
Из чреды ежедневных убийств, терактов и похищений людей, происходящих в Дагестане, Ингушетии и Чечне (а также десятках сопредельных территорий) складывается интересная картинка. По отдельности убийства милиционеров, похищения федеральных чиновников и взрывы на дорогах кажутся сумбурной деятельностью бандитов-недобитков и криминальных структур. Вместе они представляют собой систематическую работу против федерального центра.
При этом совершенно непонятно, кто именно работает против федералов. Мощного организованного подполья вроде бы нет ни в Дагестане, ни в Ингушетии, ни, теперь уже, в Чечне. Само собой, федералы не настолько сильны в этих республиках, чтобы наверняка знать что-то достоверно и точно – но в любом случае стукачество даже здесь находится далеко не вне закона, и рано или поздно что-нибудь просочилось бы.
Не просачивается.
Даже когда-то вброшенный, с легкой руки одной высокопоставленной российской фигуры, миф о засилии Аль-Каеды на российском Кавказе давно протух и, при всей своей силе воздействия на обывателя, больше не достается из пронафталиненых загашников. В самом деле, допустить безнаказанную деятельность иностранной террористической группировки на территории России – означает расписаться в полной прозрачности российских границ и отсутствии хотя бы относительно сносной работы спецслужб.
Границы страны в районе «горячих» республик, действительно, полупрозрачны. По очень простой причине – нет никаких оснований делать их непрозрачными. Все, что не делается за деньги, делается за большие деньги, а российских пограничников слишком долго интриговали с экрана телевизора тем, как и за сколько должен продаваться настоящий боец. Но Аль-Каеды в России нет по совсем другой причине – Россия ее не интересует. Интересовала бы – все было бы совсем иначе. Не доморощенный теракт в метро, не взрыв на посту ГИБДД, а как минимум рухнувшая Саяно-Шушенская. Не дай Бог, конечно. Но у России нет своего Ирака – и Аль-Каеда ее не трогает. О чем, как говорят, ежедневно возносят благодарственные молитвы прямо в некоем домике на Старой площади.
Но вернемся к нашим абрекам.
Ситуацию тщательно скрывают от прессы, которая, впрочем, и сама боится лезть глубоко. Даже у отмороженной Новой, похоже, есть определенные договоренности, о чем писать, а о чем не надо. Про танки в Беслане – можно. Про статистику преступности против федералов в Дагестане – нельзя. Вернее, можно, но осторожно. Без выводов.
Однако, если системной оппозиции на Кавказе нет, кто же, говоря бытовым языком, мочит федералов? Есть идеи? Правильно. Несистемная оппозиция. Или, попросту говоря, народ. Которого не устраивают две вещи: собственно федералы и отсутствие нормальной жизни, в чем (как минимум, по мнению этого самого народа) виноваты все те же федералы.
В самом деле, жителю какой-нибудь российской провинции очень трудно представить себе существование рядового дагестанского обывателя. Уклад его жизни сам по себе весьма замысловат: постоянные распри между народностями и кланами, все эти хитросплетения политики лакцев, аварцев, даргинцев и так далее, борьба за власть, взятки, подарки, помноженные на догматику ислама и разногласия между суннитами и шиитами. Однако это – свое, привычное и потому терпимое - а кому не нравится, тот собирает манатки и едет к землякам на какой-нибудь московский рынок. Там, конечно, тоже не сахар, взятки и милицейские дубинки никто не отменял – зато можно пить водку, приставать к девушкам и не уважать стариков.
А вот присутствие федералов – отнюдь не привычное, не родное и не терпимое. Когда пьяные русские милиционеры врываются в село с придуманным мотивом «поиска террористов», походя приставая к девушкам и щедро раздавая тумаки мужчинам – рука горца сама тянется к прикопанной еще в XIX веке трехлинейке. И, в отличие от какой-нибудь Рязани, обиженного обывателя не утешает обещание милицейского начальства когда-нибудь с кем-нибудь из нарушителей строго разобраться.
Пятерка «приморских партизан» буквально поставила на уши все спецслужбы России. Еще бы – с их точки зрения, произошло невозможное: стадо пошло против пастуха, покорная корова отказалась смиренно воспринимать пинки и решила пободаться. На Кавказе такое происходит даже не каждый день, а несколько раз в день. На уши никто не встает. Казалось бы, странно.
На самом деле – ничего странного.
В том же Дагестане живет всего вдвое больше людей, чем в Чечне. Вроде бы, чего проще (и привычнее) – объявить контртеррористическую операцию, ввести войска, блокировать все дороги, и... А вот и нет. Не получится. В Чечне были системные вооруженные формирования. В Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии их нет. Недоволен народ. Народ не устраивает федеральная власть. Народ, пока еще тихо, но все сильнее хочет маленькую исламскую республику (или даже монархию), пусть даже с жестокими законами шариата – но чтобы это был закон, а не пьяный ОМОНовец, вламывающийся в дом только потому, что у него чешется.
И такая маленькая победоносная контртеррористическая операция попросту обречена на провал. Мы это уже проходили в Афганистане. С народом бороться можно только бинарными боеприпасами. Чтобы хлоп – и никого в живых. Гектарах на двухстах. В противном случае из каждой форточки будут стрелять в спину. Из каждой.
Кроме того, имеется еще один фактор. Внешнеполитический. В свое время исламские страны откровенно прохлопали ситуацию с Чечней, которая была непонятна и неуправляема. Урок пошел впрок: сейчас все ближневосточные игроки напряжены, как электричество. Южный федеральный округ буквально наводнен иностранной разведкой – причем ее основной контингент составляют турки, оперативно отслеживающие ситуацию, и американцы, опасающиеся прохлопать и этот вариант. По некоторым данным, федеральное правительство уже получило от ближневосточных соседей крайне доброжелательную рекомендацию не обострять. Во избежание. Как альтернатива, Кремлю был предложен на рассмотрение вариант вооруженного конфликта, например, с объединенными силами Турции, Саудовской Аравии и Ливии, и как следствие – однозначная потеря всех исламских республик.
По слухам, Кремль даже не пытался возражать. Все-таки это не десяток танков загнать в Южную Осетию и попугать ими грузинских ополченцев. Абсолютно небоеспособная российская армия не выдержит даже небольшого серьезного конфликта, проиграв уже на этапе доставки войск к месту событий.
Выводы из изложенного весьма неутешительны. Кремль скрывает ситуацию на Кавказе не от хорошей жизни: он просто не способен ничего сделать. Терять исламские республики – означает терять все остатки репутации и инициировать развал всей страны. Остается закрывать глаза на происходящее и заливать разгорающийся бензин соляркой в глупой надежде: вдруг да потухнет.
На самом деле, конечно, не потухнет. Просто Россия обзаведется своей собственной Северной Ирландией, со всем прилагающимся букетом: терактами, религиозными конфликтами и миллиардами, уходящими в никуда.
Удачи, мистер Путин.
