О чем говорить, когда не о чем говорить

Как известно, актерская массовка, которой необходимо изображать шумный разговор, без конца повторяет сакраментальное «О чем говорить, когда не о чем говорить». Под давлением Москвы Вашингтон выбрал сугубо милитаризированную повестку дня — стратегические вооружения, противоракетная оборона, контроль над ядерными материалами, — темы, где Россия хоть как-то равна Америке.

В результате получил то, что должен был получить. Выяснилось, что говорить, в общем, не о чем. Обаме был подарен фотоальбом, посвященный сотрудничеству двух стран в сфере обеспечения ядерной безопасности. Подозреваю, что фактически это был отчет о том, как Россия тратит ежегодные сотни миллионов долларов, которые США направляют России по программе Нанна-Лугара. Безусловное достижением — соглашение о транзите американских военных грузов в Афганистан. Хоть Москва обставила это как уступку, на самом деле очевидно, что американцы, воюя в Афганистане, обеспечивают безопасность России. Но этим, подозреваю, исчерпывается позитивный потенциал достигнутых соглашений.

На направлении, объявленном важнейшим — сокращении стратегических наступательных вооружений, — не достигнуто ровным счетом ничего. Объявлено лишь о том, что «через семь лет после вступления в силу договора и в дальнейшем предельные уровни для стратегических носителей лежали бы в пределах 500-1100 единиц и для связанных с ними боезарядов — в пределах 1500-1675 единиц». Что до боеголовок, то уже в настоящее время у России их 2825. К 2012 году будет 1700. Чтобы сократить в течение семи лет 25 боеголовок, не потребуется гигантских усилий. Еще смешнее с носителями. Сейчас у России 634 стратегических носителя, а у американцев около 1000. Судя по всему, договориться о разумных ограничениях не удалось. И посему объявлено о соглашении, устанавливающем немыслимый диапазон, когда нижняя граница (500 носителей) больше чем в два раза отличается от верхней (1100 носителей). При этом в будущий договор предполагается включить странное положение «о влиянии межконтинентальных баллистических ракет и баллистических ракет подводных лодок в неядерном оснащении на стратегическую стабильность»

Если называть вещи своими именами, то соглашение фактически свелось к фиксации status quo.

При этом все реальные конфликтные проблемы были просто обойдены. Так, всего лишь указывается, что будущее соглашение должно содержать «положения относительно подсчета этих предельных уровней». Между тем, это и есть одно из главных противоречий. Американцы хотели бы учитывать в будущем договоре лишь «оперативно развернутые боеголовки», то есть те, которые находятся непосредственно на ракетах. При этом боеголовки, находящиеся на складах, должны быть выведены из зачета. Здесь следует понимать, что наличие такого складского запаса позволяет США воздерживаться от возобновления ядерных испытаний. Одновременно следует иметь в виду, что у России нет возможности складировать боеголовки по причине их глубокой старости.

Вторая проблема — условия зачета стратегических носителей. Из-за того что количество ядерных боеголовок сокращается, американцы хотели бы не уничтожать высвободившиеся носители, а развернуть на них обычные, не ядерные боеприпасы — например, на ракетах подводных лодок «Трайдент» и крылатых ракетах. При этом предлагается вывести неядерные носители (внешне ничем не отличающиеся от ядерных) из действия договора.

Наконец, очевидно, что никакого согласия не достигнуто по вопросу, объявленному главным, — о связке между сокращением стратегических вооружений и созданием системы глобальной противоракетной обороны. Обама и Медведев сошлись лишь на том, чтобы поручить «нашим экспертам провести совместную работу по анализу баллистических ракетных вызовов XXI века и подготовить соответствующие рекомендации, имея в виду приоритетное использование политико-дипломатических методов». То есть опять соглашение ни о чем.

Фактически получается, что результат общения с официальной путинской Россией ничтожен. Сегодня мы узнаем о результатах общения Обамы с российским обществом.