Записки психопата, или Как не ошибиться в рецептах. Лучшее от Венедикта Ерофеева к юбилею автора
Он прожил всего 51 год и написал непростительно мало, оставшись в истории великим русским прозаиком второй половины XX века, произведения которого сегодня переведены на 30 языков мира.
24 октября литературный мир отмечает 85‑летие со дня рождения автора культовой поэмы «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева.
Разумеется, мы не могли не воспользоваться поводом и не вспомнить остроумные и жизненные цитаты из произведений писателя.
В традиционную юбилейную подборку вошли мысли автора и фразы его героев из поэмы в прозе «Москва – Петушки», пьесы «Вальпургиева ночь, или Шаги командора» и дневника «Записки психопата».
Прежде у людей был оплот. Гусар на саблю опирался, Лютер – на Бога, испанка молодая – на балкон. А где теперь у людей опора?
Я ведь как Жанна д’Арк. Та тоже – нет, чтобы коров пасти и жать хлеба – так она села на лошадь и поскакала в Орлеан, на свою жопу приключений искать. Вот так и я.
Если бы я знал, что у меня в перспективах – обычная человеческая жизнь, я бы давно отравился или повесился.
Все ценные люди России, все нужные ей люди – все пили, как свиньи. А лишние, бестолковые – нет, не пили. Евгений Онегин в гостях у Лариной и выпил‑то всего‑навсего брусничной воды, и то его понос пробрал.
Мы все как бы пьяны, только каждый по‑своему, один выпил больше, другой меньше, и на кого как действует: один смеётся в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только ещё начинает тошнить.
«Человек смертен» – таково моё мнение. Но уж если мы родились – ничего не поделаешь, надо немножко пожить.
Боже мой! До чего вы остроумно глупы...
Утром плохо, а вечером хорошо – верный признак дурного человека. Вот уж если наоборот – если по утрам человек бодрится и весь в надеждах, а к вечеру его одолевает изнеможение – это уж точно человек дрянь, деляга и посредственность. Гадок мне этот человек. Не знаю как вам, а мне гадок. Конечно, бывают и такие, кому одинаково любо и утром, и вечером, и восходу они рады, и закату тоже рады, – так это уж просто мерзавцы, о них и говорить‑то противно. Ну уж, а если кому одинаково скверно – и утром, и вечером – тут уж я не знаю, что и сказать, это уж конченый подонок и мудозвон.
О, самое бессильное и позорное время в жизни моего народа – время от рассвета до открытия магазинов!
Даже там, где нужно всего-навсего вмешательство милиции, они взывают к небу!
Больше пейте, меньше закусывайте. Это лучшее средство от самомнения и поверхностного атеизма.
Она подошла к столу и выпила залпом ещё сто пятьдесят, ибо она была совершенна, а совершенству нет предела.
Нельзя доверять мнению человека, который не успел похмелиться.
Ты ведь знаешь: в каждом российском селении есть придурок... Какое же это русское селение, если в нём ни одного придурка? На это селение смотрят, как на какую-нибудь Британию, в которой до сих пор нет ни одной Конституции...
Мне платят ровно столько, сколько моя Родина сочтёт нужным. А если б мне показалось мало, ну, я надулся бы, например, и Родина догнала бы меня и спросила: «Лёва, тебе этого мало? Может быть, немножко добавить?» Я бы сказал: «Всё хорошо, отвяжись, Родина, у тебя у самой ни хрена нету».
Все голоса у всех певцов одинаково мерзкие, но мерзкие у каждого по‑своему. Я поэтому их легко на слух различаю.
Человек не может любить, он может только хотеть любить того или иного человека – и в зависимости от размеров охоты – убедить себя в большей или меньшей степени в том, что он действительно любит данного человека.
Мы вот – большинство – не знаем даже, если ветер норд‑ост, то куда он, собственно, дует: с северо‑востока или на северо‑восток, нам на всё наплевать... А микенский царь Агамемнон – так он клал под жертвенный нож свою любимую, младшую дочурку, Ифигению, – и только затем, чтоб ветер был зюйд‑вест, а не какой‑нибудь другой.
Не всякая простота – святая. И не всякая комедия – божественная.
Русский не должен быть одноглазым. Вот они – они могут себе позволить эту роскошь, все эти адмиралы Нельсоны-Рокфеллеры. А мы – нет, мы не можем. Тревожная обстановка во Вселенной обязывает нас глядеть в оба.
Наше завтра светлее, чем наше вчера и наше сегодня. Но кто поручится, что наше послезавтра не будет хуже нашего позавчера?
Жизнь даётся человеку один раз, и прожить её надо так, чтобы не ошибиться в рецептах.
Если каждая пятница моя будет и впредь такой, как сегодняшняя, – я удавлюсь в один из четвергов!..
Смерть – это всего лишь один неприятный миг, и не стоит принимать его всерьёз.
_04131713_b.jpg)
