Борис Грызлов: штрихи к политическому портрету
Борис Грызлов уже почти занял в российском публичном нелепотворчестве место знатока русского языка Виктора Черномырдина.
Разница только в том, что последний имел некое относительно спорное право изъясняться неологическими невразумительностями, поскольку был одной из ведущих политических фигур страны – во многом, до известного момента, не менее влиятельным, чем президент Ельцин. Его невнятные изъяснения имели за собой конкретное и вполне зримое политическое содержание, причем легко угадываемое.
Борис Грызлов по числу невразумительностей от него не отстает, но далеко отстает по субъектности и политическому весу, поэтому в его фразотворчестве содержания не больше, чем предполагается политическим весом.
Самое яркое и незабываемое: "Парламент – не место для дискуссий".
Комментировать это бесполезно. Удивляться, что кандидат политических наук Грызлов не в курсе, что парламенты всегда создавались именно как место для дискуссий, тоже бессмысленно. Как бессмысленно вообще искать смысл в том, что говорит формальный лидер "Единой России".
Искать смысл – это значит пытаться понять, что он думает, какую мысль хотел выразить этими словами. А он ничего не думает. И никакую мысль выражать не собирался.
Отчасти это аналог известного объяснения: "Ты зачем это сделал? Мы же договаривались!" – "А так. Собаки низко пролетели". То есть – захотел и сделал. Зачем – сам не знаю.
Можно было бы сказать, что у Грызлова тоже самое, но это не совсем так.
Другое его не менее яркое по бессмысленности изречение: "Социализм нам не подходит. Социализм – это дело вчерашнего дня. А мы – консерваторы". Комментировать это тоже бесполезно. Особенно устно. Потому что в любой аудитории, в которой присутствуют люди, имеющие хоть какое-то отношение к политической теории (включая студентов-политологов второго курса), после этой фразы спикера Думы просто невозможно будет сделать комментарий: его заглушит гомерический хохот присутствующих.
Получается, лидер самой большой политической партии в стране, возглавляющий Думу, да еще имеющий ученую степень кандидата политических наук не знает, что отличительная особенность консерваторов – то, что они всегда защищают именно "вчерашний день". Просто консерватизм потому и называется консерватизмом, что пытается осуществить консервацию прошлого, которое он считает лучшим, нежели настоящее.
К этому можно добавить только то, что свою кандидатскую работу Грызлов защитил именно по проблемам консервативных партий.
При этом вовсе не следует думать, что Грызлов просто безграмотный человек, неуч. Ни в коем случае. Еще в школе он учился на отлично и закончил ее с золотой медалью. Так что усваивать знания он умеет.
Однако здесь есть одно и даже два "НО".
В свое время, еще в первый раз возглавляя парламентскую фракцию (а тогда это была не солидная "Единая Россия", а навербованное из маргиналов "Единство") Грызлов произнес не менее знаковые слова: "Любой серьезный политик всегда выражает чье-то мнение. Если ты выражаешь только свое, то тебе никогда не добиться каких-то результатов". То есть, как бывший отличник, он хорошо усвоил своеобразный тезис: в политике нужно выражать не свое мнение, а "еще чье-то". Далее в приведенной цитате следуют слова: "Да, мы проправительственная фракция. Да, мы постоянно консультируемся и с Кремлем и с Белым домом". И это было сказано 17 мая 2000 года, когда Белый дом возглавлял нынешний оппонент Кремля Касьянов.
То есть суть позиции простая. Это "чье-то мнение" должно быть не просто "чьим-то мнением", а конкретно мнением начальства. Свое собственное мнение при этом можно в расчет не брать, а лучше его вовсе не иметь. Иначе не оберешься сложностей.
Так, когда-то, еще в первый год правления Путина, Грызлов публично пообещал было, вслед за коммунистами, проголосовать всей фракцией за вотум недоверия Касьянову, а через пару дней пришлось отговариваться, что имел ввиду совсем другое – не сместить Касьянова, а добиться роспуска Думы, чтобы на внеочередных выборах улучшить свой электоральный результат. А потом, после собрания фракции, он стал и вовсе отнекиваться от произнесенного и твердить, что это было сказано не всерьез.
Кстати, Грызлов, иногда не слишком задумавшись оглашая нечто, что, по его мнению, должно стать сенсацией, попадает в положение, когда потом следует делать вид, что он такого вовсе не говорил. Например, еще только 16 августа этого года он клятвенно утверждал, что в тройку войдут только члены партии, хотя совсем не обязательно, что ими окажутся ее руководители. Его обещание вдвойне разошлось с действиями: во-первых список возглавил "не член партии" Путин, во-вторых, он, по словам того же Грызлова, как раз и является ее реальным руководителем.
Правда, сегодня Борис Вячеславович мог бы утверждать, что его обещание сбылось: нельзя сказать, что в первую тройку вошли не члены партии, потому, что первой тройки просто нет, есть один Путин.
Список "нелепостей от Грызлова" можно описывать и перечислять почти бесконечно. Тут и заявление о том, что направив в качестве космического туриста в космос однопартийца, основателя сети супермаркетов "Седьмой континент" Груздева, партия вносит свой вклад в освоение космоса. И слова о том, что празднование столетия собрания первой Думы в Таврическом дворце должно было продемонстрировать, что Россия издревле является демократической страной (гордится тем, что в России первый парламент собрался всего сто лет назад – это значит не знать историю, поскольку во всех цивилизованных странах мира парламенты были уже подчас не одну сотню лет, не говоря уже о том, что первая Дума, равно как вторая, третья и четвертая, была избрана по совершенно недемократическим законам, да к тому же вскоре разогнана царем).
Точно также Грызлов не один год проталкивал принятие закона "О Знамени Победы", в котором понятие "символ Знамени Победы" уничтожало его исторический вид, а потом, после нарастания волны возмущения ветеранов, которую вынужден был принять во внимание президент, в одночасье отказался от проекта собственной партии.
Весной этого года Грызлов громко обещал Миронову лишить его статуса члена Совета Федерации, но этих угроз и предложений сменить северную столицу на Ставрополь хватило ровно на неделю.
Словом, можно продолжать бесконечно. Слова Грызлова никогда не стоили ничего. Точнее, не стоили ничего сами по себе. Грызлов всегда готов был забрать их назад в любой момент, если оказывалось, что они расходятся с мнением начальства.
Конечно, отказ от собственных взглядов в пользу взглядов начальства – явление более чем частое. Но ведь речь идет о неком персонифицированном политике – о председателе Государственной Думы, руководителе фракции, имеющей конституционное большинство, официальном лидере "партии власти". Ведь это – фигура, нотабль. Его слова должны иметь цену. Он, казалось бы, должен быть самозначим и самодостаточен, и должен знать цену своему слову и своему обещанию.
Почему же Грызлов их не знает? Почему он к своим словам относится как к ничего не значащему сотрясению воздуха, о котором можно забыть через минуту после их произнесения, а потому и не нужно в них вдумываться?
Такое небрежное отношение к собственным заявлениям и такая послушность начальству – это что, форма общего конформизма, послушности и управляемости?
В известной степени, хотя это не главное, да. По большому счету, Боря Грызлов с детства был послушным мальчиком, который всегда делал только то, что разрешено и положено. Сын военного летчика и учительницы, он с детства усвоил, что нужно быть послушным: слушать старших, хорошо учиться, аккуратно одеваться. Вообще говоря, само по себе все это просто прекрасно. И старших надо слушать, и учиться надо хорошо, одеваться аккуратно.
Но были и другие моменты. Его учительница математики вспоминала: "Когда я первый раз увидела, что он занялся политикой, честно говоря, удивилась. Мне казалось, это дело для людей другого склада – с натиском, напором, темпераментом. У Бори этого и в детстве особо не наблюдалось".
Не секрет, что в элитной питерской физико-математической школе N 211 Борис Грызлов сидел за одной партой с нынешним директором ФСБ Николаем Патрушевым. В том же классе учился заместитель последнего Сергей Смирнов. Грызлов учился лучше всех троих, Патрушев был самый пробивной, а характер самый компанейский был у Смирнова. То есть, в лидерах Грызлов никогда не ходил.
Похоже, что послушность и аккуратность в отсутствие темперамента и способности к натиску (научному или карьерному) сами по себе оказались недостаточны ни для карьерного, ни для научного восхождения.
Более того, все личные начинания Грызлова в первой половине 90-х гг., как считается, связанные с бизнесом, оказались малоудачными, и столь же малоудачными оказались личные политические начинания: в 1998 году профсоюзный лидер невысокого уровня Борис Грызлов попытался избраться в городское законодательное собрание, а в 1999 – возглавил избирательный штаб Виктора Зубкова на губернаторских выборах.
Что, в общем-то, как и неудавшаяся карьера в науке и на производстве, показали, что к личным успехам Грызлов не слишком приспособлен. Зато там, где нужно быть послушным и аккуратным, для него место находится. Депутатом Государственной Думы в 1999 году он стал благодаря тому, что его поставили на проходное место в федеральный список "Единства". Высокие знакомства все же сыграли свою роль.
Вот в этой комбинации качеств, как можно предположить, и кроется своеобразие его личного политического характера и его личной политической роли.
Он послушен и способен усваивать уроки, но не склонен к личным успехам. Он аккуратен, но не обладает темпераментом. У него всегда получалось учиться и слушаться, но никогда не получалось чего-то добиваться самому.
Он – человек, умеющий жить по правилам, но не умеющий ориентироваться в сложных условиях, не умеющий идти вперед и вести за собой людей.
А это, в конечном счете, означает, что он предельно не уверен в себе. Не способен к креативу. Достаточно пуглив, если не чувствует за собой иной, не своей силы. Как человек аккуратный и выдержанный он умеет не показывать постоянно съедающую его неуверенность, непонимание того, что происходит вокруг и как на это надо реагировать. Его заторможенность и степенство скрывают не то чтобы легковесность, а отсутствие собственного политического и человеческого веса.
Судя по усилиям, которые Грызлов прилагал для того, чтобы заполучить в тройку своей партии то или иное политическое утяжеление, к осени этого года он пребывал в состоянии внутренней паники. Он чувствовал, что если список "ЕР" возглавит он, на нем будет лежать вся ответственность за результат на выборах. А как его добиваться он не знал. Не потому даже, что весенние выборы продемонстрировали очень тревожные признаки для "ЕР", а потому, что он в принципе не понимает, не ощущает, как можно самому лично, возглавлять некий реальный процесс и приводить его к реальному результату. Свою внутреннюю неуверенность и колебания он транслировал и в Кремль. Дело было даже не в том, что он убедил последний в ослаблении позиций "ЕР" (что действительно имело место). Просто в Кремле поняли, что ничего реально возглавлять и вести Грызлов не может. Он может вести заседания, сидеть во главе, не давать занять стратегически важное место другим, надзирать и докладывать о непорядках – то есть исполнять своего рода роль "старосты класса", задача которого состоит в том, чтобы вовремя при непорядках позвать завуча. Но сам он ничего обеспечить не может.
В аспекте данной темы решение Путина возглавить список "ЕР" на выборах выглядит как решение командарма, который готовит армию к наступлению, но в какой-то момент выясняет, что командир ударной дивизии боится наступления и расписывает ее неготовность к бою, силу стоящих перед ней частей противника, козни диверсантов, происки соседей, перехватывающих у нее эшелоны с боеприпасами. Поняв, что ставить нового комдива уже поздно, командарм плюет на тщательно разработанный план комбинированных действий своих войск, смачно ругается и оставляет армейский КП, чтобы лично подменить перетрусившего комдива и показать ему: "Смотри, что ты должен делать, чтобы не загробить сражение".
В этом смысле Путин подменил Грызлова, признав его политическую недееспособность.
И из этих же источников вытекает то самое нелепотворчество Грызлова, с которого начиналась тема.
Он говорит странные и нелепые вещи не потому, что мыслит как-то по особенному. Просто он так неуверен в себе, что когда ситуация требует, чтобы он как политическое лицо что-то сказал, он пугается настолько, что говорит, во-первых, что придет в голову, а, во-вторых, пропуская и путая между собой части предложения.
Но, пугаясь того, что сказал, так внутренне зажимается и смущается, что говорит это с таким каменным видом, как будто исполняет роль оракула или провидца, изрекающего высшую истину, и оставляет многих в недоумении: "чтобы это значило?".
А оно ничего не значит, кроме внутреннего страха собственного положения и внутренней неуверенности человека, который так и не понял, почему золотую медаль ему получить удалось, а продвинуться самостоятельно в жизни – никак. И который умеет только одно: учиться на пятерки (молодец) и слушаться старших (тоже молодец).
Но не больше того.
