ПРО-истерика
Крайне нервная реакция Владимира Путина на размещение структур противоракетной обороны (ПРО) в Восточной Европе удивляет своей неадекватностью и уровнем агрессии. В преддверии саммита “восьмерки” российский президент высказался в стиле худших времен “холодной войны” и Карибского кризиса – ну разве что ботинком по столу не стучал.
Возникает вопрос – что заставило уходящего на покой президента совершить столь значимый демарш и впервые за много лет увидеть, наконец, бревно в глазу – полную сдачу российских позиций в пользу НАТО во всех без исключения странах бывшего Варшавского договора.
С объективной точки никакой опасности размещение элементов ПРО в непосредственной близости от границ России нет. Речь идет не о ракетах, и тем более не о ракетах наступательного действия, а о радарах и системах раннего обнаружения целей. В этой связи истеричная реакция Кремля может быть рассчитана лишь на примитивного обывателя, который еще помнит эхо “холодной войны”. Системы раннего обнаружения целей не могут представлять никакой прямой опасности – и могут представлять косвенную опасность лишь для того государства, которое намерено в ближайшем будущем начать локальную ядерную войну.
Неадекватная реакция Кремля могла бы быть оправдана, если бы рядом с границами России размещались ракеты среднего радиуса действия, нацеленные на российские города. В этом случае, действительно, можно было бы вести речь о неком нарушении паритета. Если же речь идет о таковом нарушении в плане размещения систем ПРО – это может свидетельствовать лишь о том, что у самой России нет собственных адекватных систем, способных отразить некую внешнюю агрессию. И в это приходится верить, зная, насколько бездарно было разбазарено все противоракетное вооружение, включая системы раннего обнаружения целей, действующим военным руководством страны.
Поэтому (в том числе и следуя словам президента), единственное, что может противопоставить Россия естественному стремлению НАТО защититься от внешней агрессии – это разместить по соседству наступательное вооружение, что в свою очередь вызывает очередной виток стремления НАТО к обороне. Получается своеобразная “гонка вооружений” XXI века – когда соревнуются не системы вооружения одного назначения, а “щит и меч”. При этом следует понимать, что несмотря на систематическое “бряцание оружием”, ядерный щит России имеет весьма значительные дыры и бреши. Наглядный пример российского “супероружия” – комплексы “Булава”, то и дело терпящие неудачи при всевозможных испытаниях, не оставляют в этом ни тени сомнения. То, что ничего не слышно о подобных провалах при публичных испытаниях очередного творения российских военных инженеров, комплекса “Искандер”, свидетельствует скорее об отсутствии таких испытаний, а не о надежности системы.
Россия добровольно свернула свое военное присутствие на Крайнем севере, Дальнем Востоке, в южных регионах, оставив эффективную защиту лишь для столичных областей. В этой ситуации остается лишь удивляться тому, что страны НАТО до сих пор не купили какой-нибудь Шпицберген и не разместили систему ПРО на нем.
Впрочем, возникает пара естественных вопросов – собирается ли Россия воевать с НАТО и боится ли Россия НАТО. На первый вопрос вряд ли решится утвердительно ответить кто-либо из обитателей Кремля – так как это означало бы расписаться в агрессивности, в которой и без того Россия лидирует во всех возможных рейтингах. А вот на второй вопрос, вероятно, утвердительно ответят многие – хотя в несколько иной интерпретации: “Опасается ли Россия расширения НАТО на восток?” Да, опасается. Более того – смертельно боится. И, вероятно, именно этим страхом можно объяснить реакцию президента.
Высшие чины российского военного ведомства уже поспешили несколько сгладить неадекватность президентского заявления, построив сложную и неуклюжую теоретическую модель предполагаемого военного конфликта на западных границах России. Выглядит она так: в случае агрессии со стороны Запада Россия не сможет перехватывать вражеские ракеты в силу отсутствия собственных ПРО (о чем явно не говорится, но что предполагается), а НАТО теперь сможет перехватывать российские ракеты, так что Россия будет вынуждена увеличить в одностороннем порядке количество наступательных ракет на западных рубежах. При этом все обвинения в начале гонки вооружения адресуются, естественно, США.
Между тем при рассмотрении такой ситуации не оставляет ощущение искусственности и даже спровоцированности ситуации. Путина откровенно “завели”, причем сделано это было в достаточно сложный для него период дестабилизации обстановки в стране накануне выборов, нервозности в преддверии саммита “восьмерки” и ряда общих неудач, в частности очевидного провала нацпроектов, олимпийского Сочи и прочих.
Поэтому следует задуматься – кому выгодно выбить Путина из привычной колеи в этот период. Вполне возможно, что сделано это было именно для решения крайне непростых вопросов саммита – однако очевидно, что лидеров “семерки” намного больше интересуют вопросы сохранения демократии в России, чем соблюдение Киотского протокола.
Вероятнее всего, мы наблюдаем попытку “построить” российского президента, четко указав ему на место России в общемировой структуре и дав понять, что в случае, если Путин решит все-таки, что называется, “скипнуть”, согласившись на третий срок, то реакция Евросоюза в союзе с США будет жесткой.
Судя по последним телодвижениям США, заявление Путина никем, кроме собственно российских “органов реагирования”, всерьез не воспринято, что является очередной демонстрацией силы НАТО и слабости России. С другой стороны, Путин наверняка понял, о каких ставках идет речь, и принял это к сведению.
Что и следовало ожидать. Банановая республика имеет право на амбиции – но только в указанных ей границах.
