«Нас держали как преступников»
Следствие пришло к выводу, что причиной произошедшего в субботу пожара в 17-й наркологической больнице, при котором погибли 45 человек, стал поджог. По мнению прокуратуры, пожар устроила одна из пациенток. Скорее всего, она сама погибла в огне.
Согласно основной версии следователей, причиной возникновения пожара в 17-й наркологической больнице на юго-западе Москвы был поджог. Устроить пожар могла одна из пациенток-наркоманок, страдавшая ломкой. Не исключается, что поджигательница погибла в огне.
Расследование причин пожара в столичной клинике взяла под контроль Генпрокуратура России. Уголовное дело возбуждено по двум статьям: ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленное уничтожение или повреждение имущества») и ч. 3 ст. 219 УК РФ («Нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц»), сообщил журналистам прокурор Москвы Юрий Семин.
По мнению следователей, к большому количеству жертв могли привести нарушения правил пожарной безопасности в больнице. Прибывшие на место представители МЧС заявили, что руководство учреждения не устраняло многочисленные нарушения, а корпус, где произошел пожар, вообще не был пригоден для эксплуатации еще в марте 2006 года. Кроме того, по мнению спасателей, персонал клиники не был подготовлен к спасению людей, их действия во время пожара в МЧС называют неадекватными.
По словам пациентов, врачи не только не могли открыть двери, чтобы выпустить людей, но еще и некоторое время совещались, стоит ли это делать, рассказал один из выживших пациентов – Андрей Котов.
До вечера субботы проезд по Болотниковской улице в районе дома 16 был перекрыт милицией. Около территории больницы выставили оцепление. Внутрь пропускали только сотрудников прокуратуры, пожарных и милиционеров. Родственникам больных проходить на территорию не разрешали, за исключением тех, у кого близкие лежали в сгоревшем 8-м корпусе.
В пятиэтажном г-образном кирпичном здании на втором, третьем и пятом этажах лежали женщины, тяжелобольных среди них не было. На четвертом этаже располагалось мужское отделение. «У меня отец там, – рассказывает молодой человек после беседы с охраной, отказавшейся его пропустить. – Мы ничего не знаем о нем, и даже какой корпус горел, не знаем. Позвонить ему мы не можем: телефоны мобильные там запрещают иметь. Сейчас мою мать пропустили внутрь, она ищет отца».
Никаких списков пострадавших, госпитализированных и погибших, как это обычно делается, на дверях больницы не вывешено. Как говорят врачи, «из-за специфики учреждения» списков и позже не будет. Всю информацию предлагается узнавать по телефонам «горячей линии» (495) 626-37-07 и (495) 251-93-00.
Всего, по сведениям МЧС, в сгоревшем 8-м корпусе было около 300 человек. Спасти удалось 214 из них, 45 человек погибли.
Из 50 пациентов 29-го женского отделения для наркоманов, расположенного на втором этаже, в живых остались только семеро.
Кроме 43 женщин в возрасте от 18 до 50 лет, большинство которых были ВИЧ-инфицированы, погибли два дежуривших на этаже сотрудника – медсестра и санитарка. Спастись с этого этажа удалось семерым больным, дежурному врачу и медсестре.
Александр Демяхин, выгуливавший в скверике больницы собаку, оказался одним из двух понятых, осматривавших тела. «Это было где-то в 6.30 утра. Я как раз рядом проходил, и тут двое милиционеров попросили стать понятым. Когда я зашел, увидел где-то тридцать тел, они были разложены на земле вдоль стен этого корпуса. У всех на головах черные пакеты, я поэтому ноги только видел. А тела все продолжали выносить. Мне сказали, что всего их 45, и я подписал протокол, – рассказывает Демяхин. – Где-то пятеро из них были черные совсем».
Пожар на втором этаже 8-го корпуса начался около 1.20 ночи. Однако по неизвестным причинам сообщили о случившемся на пульт 01 лишь спустя двадцать минут. Первые пожарные расчеты были на месте еще через шесть минут, в 1.48 ночи. Всего огонь приехали тушить 40 пожарных расчетов. Лишь к 2.40 пламя на втором этаже было полностью ликвидировано. Пожару присвоили четвертый уровень сложности по пятибалльной шкале, руководил работами главный пожарный инспектор Москвы Виктор Климкин. Общая площадь возгорания составила, по разным данным, от 25 до 100 кв. м.
По словам очевидцев, второй этаж сильно выгорел.
«Похоже, температура была очень высокой, там не просто горело, а буквально плавилось все, – рассказывают очевидцы. – Огнетушители валялись на полу, их просто разорвало. Другие на стенах висели нетронутыми».
Две палаты, пятая и шестая, прямо напротив входа на этаж, сгорели целиком. «В других палатах стены, потолки и кровати были черными от пепла. Видимо, плавился линолеум и обшивка стен», – говорят очевидцы. Не так давно в здании был ремонт. И, как полагают пожарные, свежая краска, а также пластиковые панели стен и потолков вызвали быстрое распространение огня и ядовитый дым.
Когда пожарные прибыли эвакуировать пострадавших, на втором этаже уже практически не было живых, большинство из них за несколько минут потеряли сознание от ядовитого дыма и вскоре скончались. По словам тех, кто выжил, на этаже полностью сгорело все правое крыло, в конце которого находился дежурный пост. Слева был запасной выход, но металлическая дверь оказалась наглухо закрыта.
На замок была заперта ночью и центральная входная дверь – у пациентов не было ни одного способа покинуть плавящийся этаж.
Пятнадцать тел нашли в коридоре, некоторые женщины погибли в палатах: их не успели разбудить.
Столовая, расположенная чуть левее от входа, действительно сильно обгорела. Однако пожар начался не там, как сообщалось ранее, а в шкафу одной из палат, сообщил прокурор Москвы Юрий Семин. «Очаг находился в одной из комнат, он был совсем небольшой. Но вот распространение огня и дыма было очень интенсивным. Это мешало эвакуации и спасению людей», – отметил он. При этом, как говорят пожарные, никаких электроприборов и проводки рядом с очагом возгорания не было. Поэтому, скорее всего, в шкафу подожгли какую-то горючую жидкость, от которой и пошло дальнейшее распространение огня.
Чтобы пробраться ко всем больным, пожарным приходилось спиливать замки на стальных дверях. По словам очевидцев, не только на этажах, но и на лестничных пролетах между этажами были установлены глухие железные двери, запертые на замок. Открыть их, как и решетки на всех окнах корпуса, в темноте, едком дыму и панике никто не смог. Одной девушке удалось все-таки открыть одну из решеток на окне, она выбралась на пожарную лестницу, установленную на стене дома, но сорвалась вниз.
«Я проснулась от дыма, – рассказывает "Газете.Ru" пациентка с верхнего пятого этажа здания. – Никакой сигнализации у нас, конечно, не было. Чувствую запах, как будто проводка горит. Стала соседей будить. Сначала думали, может, кипятильник у кого остался включен. На сигаретный дым не похоже было – курить нам ведь только в туалетах разрешают. Вышли в коридор и поняли, что пожар. Но огня у нас не было, только дым очень густой и темно кругом.
Схватили полотенца, я кинулась к одному выходу, там закрыта металлическая дверь, к другому – там тоже. На всех окнах изнутри решетки с замками. А ключей нет...
Медсестра и охрана ключи никак найти не могли, темно ведь было. Потом пожарные приехали, они спилили замок на центральной двери, и мы пошли по лестнице вниз с полотенцами. На втором этаже ничего не видно, правда, заметили наркоманку одну – она кричала сильно и вещи свои пыталась с собой вынести. Мы ей говорим: бросьте, а она нет, еще и мешала выходить всем. У меня там, в 29-м отделении, пожилая женщина была знакомая. Она погибла».
Помимо тех, кто покидал здание по лестнице, пожарные вынимали больных из окон, разбивая замки решеток. Всего из 8-го корпуса эвакуировали 214 человек. Десять пострадавших получили сильное отравление и травмы. По данным на вечер субботы, в столичных клиниках остаются восемь человек, пятеро из них – в реанимации. «Состояние двоих госпитализированных оценивается как крайне тяжелое, пяти – как тяжелое и одного – средней тяжести», – сообщили в департаменте здравоохранения Москвы. Сейчас они находятся в 1-й градской больнице, ГКБ №33 и НИИ имени Склифосовского.
Тем, кто все же смог самостоятельно покинуть корпус и не пострадал, предлагалось по собственному желанию остаться в больнице или выписаться. Восьмой корпус в ближайшее время будет закрыт на ремонт. «Мы прошли в приемное отделение, дождались вещей. Практически все решили уйти, те, кто останутся, переведутся, наверное, не в Анино, а в 19-ю больницу», – говорят выходящие из больницы женщины.
«Нас там держали как преступников, а не как пациентов, – рассказывает другой бывший пациент клиники. – Я в разных больницах лежал, а тут нам даже гулять во двор выходить запрещали».
По некоторым данным, в сгоревшем 29-м отделении, где содержались наркоманы, некоторые палаты запирались. Впрочем, администрация больницы это не подтверждает.
Из руководства клиники утром в субботу на месте появилась заместитель главного врача. Главный врач, по словам пациентов, должен выйти в понедельник. Впрочем, появились слухи, что он уже задержан и допрошен. Однако в прокуратуре Москвы это опровергли. «Эта информация – полное вранье, по делу о пожаре в диспансере обвинения никому не предъявлялись, никто не задержан», – заявила официальный представитель ведомства. Там отметили, что персонал больницы и очевидцы трагедии были лишь опрошены.
Общаться с прессой медики отказывались весь день, пробираясь от ворот госпиталя через толпу журналистов. «Был пожар. Ну и что?» – бросила одна из них в адрес топтавшихся на входе представителей прессы.
Предпочли не комментировать самый страшный пожар за последние три года и главы МЧС и Минздрава.
Сергей Шойгу приехал на ЧП ночью на собственном джипе, а затем уехал, предоставив возможность отвечать СМИ своим заместителям. Должен был подъехать и столичный мэр Юрий Лужков. По разным данным, он присутствовал в больнице либо очень недолго и тайно, либо вообще не приехал. Во всяком случае, комментировать случившееся мэр стал из другого конца Москвы. Он предположил, что пожар был вызван поджогом, и пообещал оказать семьям погибших материальную помощь, не уточнив ее размер.
До самого вечера субботы из-за ворот продолжали выезжать машины с телами. Практически бегом покидал больницу медперсонал – разбегались, как правило, группами, не оглядываясь по сторонам. Другие выходившие – растерянные женщины из сгоревшего корпуса, все они держали в руках одинаковые пакеты, в которые наспех были сложены все вещи. Некоторые из них быстро уходили домой, другие останавливались, дожидаясь знакомых. «Я до сих пор в шоке и ничего просто не помню, с нами психологи потом разговаривали», – говорит женщина средних лет, отряхивая одежду и оттирая вымытые после сажи руки уже по инерции.
Взволнованные родственники между тем один за другим подходят к воротам в надежде узнать что-то о своих близких.
Но к больным, которые остались в других корпусах, администрация запретила любые посещения на двое суток – до понедельника.
Помимо них и журналистов за ворота 17-й больницы пытались прорваться и новые клиенты наркологов. Молодой человек лет 25 в состоянии сильного алкогольного опьянения долго кричал, вцепившись в решетку ворот: «Меня сюда направили! Я лечиться хочу, пропустите!» Пустить страждущего милиционеры наотрез отказались.
