Политруки в рясах
Кто только не высказывается сейчас по проблемам взаимодействия Церкви и армии! Чаще всего, правда, выражается только одно мнение о сугубой благотворности присутствия в воинских подразделениях священнослужителей, конечно, только "правильных" и "традиционных" конфессий. Противоположное мнение, особенно человека, знающего эти проблемы изнутри, услышишь нечасто. Представляется, что читателем будет небезынтересно ознакомиться с некоторыми соображениями старообрядца, являющегося одновременно кадровым офицером.
Несколько лет назад Центр социологических исследований МГУ провел опрос, согласно которому потребление молока и мяса в Москве во время Великого поста должно падать минимум вдвое. Однако, по данным торговых организаций, сколько-нибудь заметных колебаний вообще не наблюдается. Вот и вся цена этим опросам. Если же говорить серьезно, то искренне верующих всех религий менее 5% населения; еще 10-15% свою принадлежность к тому или иному вероисповеданию внятно обосновать более или менее смогут, остальные же, как правило, и обосновать-то ничего толком не могут, ошибочно смешивая этническую и конфессиональную принадлежность.
Можно смело сказать, что влияние религии как на общество в целом, так и на Вооруженные силы сильно преувеличено. По имеющимся сведениям, никаких конфликтов на религиозной почве до последнего времени в армии замечено не было. Были, правда, отказы от несения воинской службы по религиозным (или псевдорелигиозным) мотивам, но это скорее касается организации альтернативной службы.
Однако положение может измениться. По многим причинам (историческим, политическим, экономическим) сейчас в армии активно действует фактически только одна религиозная организация - Русская Православная Церковь (РПЦ). Она участвует в торжественных мероприятиях, проводит освящение знамен, казарм, оружия и командных пунктов.
Многие конфессии считают друг друга безблагодатными. Соответственно и обряды, считающиеся освящающими представителями одной веры, представителями другой воспринимаются как безблагодатные. Почему человек должен служить под знаменами, которые по его религиозным убеждениям не являются священными? Религиозные запросы могут быть вполне реализованы в свободное время вне воинской части, что, кстати, и предусматривается Законом "О статусе военнослужащего".
Сложившаяся на сегодняшний день практика взаимодействия силовых ведомств с религиозными объединениями не соответствует российскому законодательству. Строительство храмов на территории воинских частей - это явное нарушение запрета на создание религиозных объединений при воинских частях и того положения закона, которое устанавливает, что "государство не несет обязанностей по удовлетворению потребностей военнослужащих, связанных с их религиозными убеждениями и необходимостью отправления религиозных обрядов".
Например, освящение Центрального командного пункта ракетных войск стратегического назначения (ЦКП РВСН) - это нарушение предписания закона. Ведь военнослужащие могут участвовать в религиозных обрядах только в свободное от службы время, так как Центральный командный пункт РВСН на время освящения из боевого дежурства не выводился.
Другой пример. В моем родном военно-морском училище в аудитории, где раньше кафедра кораблевождения размещала планетарий, теперь размещается храм Московского Патриархата (хотя в 100 м от училища есть церковь). Конечно, с точки зрения РПЦ будущим офицерам в лампадах разбираться важнее, чем в звездах, но это мнение не всеми принимается безоговорочно.
Вероятно, все это происходит не по злому умыслу, а из-за недостаточного понимания многими командирами основ законодательства. Писала же центральная военная газета о том, что "нужно следовать простому правилу: контакты всех конфессий с армией в Москве осуществляются только через Московскую Патриархию, Синодальный отдел по взаимодействию Церкви с Вооруженными силами и правоохранительными органами".
Хочется остановиться еще на одном моменте. Постоянно поднимается вопрос о необходимости введение института военных священников (капелланов). Но Законом "О свободе совести и о религиозных объединениях" предусмотрена отсрочка от призыва для священнослужителей. Вызывает удивление стремление некоторых религиозных деятелей, с одной стороны, добиваться для своих подчиненных освобождения от воинской службы, а с другой - ставить их военными священниками. Возникает подозрение, что активное присутствие представителей некоторых конфессий в силовых ведомствах обусловлено не заботой о повышении обороноспособности нашего государства, а материальными интересами и возможностью вести свободную религиозную пропаганду среди военнослужащих, пользуясь при этом покровительством командования.
Одним из достижений предыдущего периода нашей истории при всех его недостатках был безусловно светский характер Вооруженных сил. Достаточно было бы продолжать воспитывать военнослужащих на идеалах служения родине и на примерах героических подвигов предков.
Для сохранения стабильности и высокой боевой готовности в Вооруженных силах ни в коем случае нельзя акцентировать внимание на религиозной и национальной принадлежности военнослужащих. В противном случае результаты могут быть плачевными!
Кроме того, любая активная религиозная деятельность в Российских вооруженных силах неизбежно принимает политический характер. Казалось бы, хочет "хорошая" религиозная организация заниматься политикой - пусть занимается. Но весь фокус в том, что если деятельность одной религиозной организации (особенно обласканной властями) становится политической, то и деятельность остальных (особенно конкурирующих друг с другом) приобретает политический оттенок независимо от того, хотят ли эти остальные заниматься политикой или нет.
Русская Православная Старообрядческая Церковь всегда старалась быть вне политики. Михаил Пришвин рассказывает в своей книге "У стен града невидимого" о встрече со старообрядческим епископом Иннокентием (Усовым), который высказывался в пользу "полного разграничения земной Церкви и земного государства".
Далекий от межконфессиональных конфликтов военный руководитель может сказать: "Да нам-то какое дело до того, что какие-то реликтовые старообрядцы почувствовали себя ущемленными? Лишь бы наше родное российское государство крепло и расцветало, опираясь на всемерно поддерживаемое вероисповедание". Не впадая в благоглупости о "демократии" и "правах человека", приведу лишь одно возражение.
Любое государство в силу греховности и несовершенства мира сего вынуждено совершать действия, с христианством заведомо несовместимые. Если оно при этом будет изображать себя оплотом православия, то количество вранья, ханжества и лицемерия в политике вырастет на порядок, а мощь государства и его авторитет будут подорваны. Точно так же и приближенная к государству Церковь, вынужденная благословлять и оправдывать его деяния, много потеряет в глазах своих последователей. Все это банальности, многократно подтвержденные и византийской и российской историей.
Кому же может быть выгодно выпячивание религиозности военнослужащих? Да хотя бы тому, кому надо представить политическую борьбу на Кавказе не борьбой с бандитами, а "сражением христианства с исламом" и прочими провокационными построениями.
За столетия гонений старообрядцы выработали свое твердое отношение к свободе совести. Веротерпимость - это абсолютная ценность. Веротерпимость - это признак сильного и уверенного в себе государства. Если я не сомневаюсь в истинности вероучения своей Церкви, то мне не требуется помощи правительства в проповеди своей веры.
Как военнослужащий и гражданин, я не хочу чувствовать себя человеком второго сорта только потому, что кто-то нашел для Вооруженных сил новую, единственно верную идеологию и желает этой своей находкой осчастливить всех окружающих.
Алексей Рябцев
Об авторе: Алексей Юрьевич Рябцев - капитан I ранга, член церковного совета Рогожской старообрядческой общины (Москва).
