План Госсовета Чечни напоминает требования Золотой Орды
Недавно Госсовет Чечни закончил работу над проектом договора о разграничении полномочий между Москвой и Грозным. Чеченские власти просят дать им разрешение десять лет не перечислять налоги в федеральный бюджет, хотят распоряжаться своими недрами, регистрировать предприятия, открывать экономические представительства за рубежом. Плюс – компенсации жертвам сталинских репрессий (то есть всем, кто родился до 1957 года, когда Хрущев разрешил чеченцам вернуться из казахской ссылки).
Кроме того, гарантированные выплаты 3 млрд. рублей из федерального бюджета в год — вероятно, в дополнение к суммам, которые уже идут на восстановление республики. И, наконец, ограничение полномочий федеральных силовых структур на территории Чечни. По мнению многих экспертов, именно экономическая составляющая этого проекта вызывает наибольшее количество вопросов. Корреспондент «Кавказ-форума» Ольга Шляхтина побеседовала об этом с доктором экономических наук, председателем Попечительского совета Института проблем глобализации Михаилом Геннадьевичем Делягиным.
Возможно ли говорить о том, что сейчас предпринимаются какие-то реальные шаги по восстановлению экономики Чечни?
Правительство совершило несколько попыток начать восстановление экономики Чечни, но они, к сожалению, остались лишь попытками. Восстановление экономики в Чеченской республике необходимо начинать с обеспечения финансовой прозрачности, финансового контроля за деньгами, которые там используются. Без этого любые деньги, выделяемые туда, будут только стимулировать коррупцию. И это в самом лучшем случае. Такого рода последняя попытка была сделана после убийства Кадырова, когда Герман Греф, приехав в Чечню, сказал, что федеральный центр прекращает всякую помощь, потому что деньги уходят как в прорву, а реальных работ здесь нет и необходимо сначала обеспечить элементарный порядок. Это заявление он сделал в Чечне, вероятно попав под влияние своих чеченских коллег. Однако буквально на следующий день после своего этого заявления он диаметрально изменил свою точку зрения и сказал, что центр намерен наращивать помощь.
Понятно, что если выделять деньги без контроля, то эти деньги ни к чему хорошему не приведут. Позволю себе напомнить, что попытки чеченской независимости начались с того, что в августе 1991 года товарищ Хазбулатов, который был тогда председателем Верховного Совета РСФСР, рапортовал о полном решении проблем с наличностью в Чечне. А в стране в то время наличных денег остро не хватало. В результате, деньгами просто «завалили» отдельно взятую территорию, деньги использовались бесконтрольно и мы получили всплеск сначала коррупции, потом – сепаратизма.
Каков, по-вашему, может быть механизм контроля за использованием средств?
Во-первых, есть контрольно-ревизионное управление Минфина, у него сейчас немного другое наименование, но суть осталась прежней. Есть Счетная палата. Учитывая, что в Чечне на самом деле продолжается война, что бы не говорили уважаемые официальные пропагандисты, вполне можно эти функции возложить, в конце концов, на ФСБ. Контролеров достаточно.
В чем же тогда дело?
А дело в желании. Никто не хочет связываться с Чечней. Главная функция нынешнего государства состоит в обеспечении личного благополучия его чиновников. Никаких других функций у него нет. А контролировать деньги, которые выделяются в Чечню, с личным благополучием несовместимо, а в ряде случаев несовместимо и с жизнью. Вы только представьте себе, что вы говорите Рамзану Кадырову, что вы собираетесь проконтролировать эти средства. Кадырову младшему – герою России, точнее, герою путинской России.
В чем же тогда заключается это восстановление чеченской экономики?
Восстановление экономики заключается в том, что федеральный центр выделяет из бюджета деньги и передает эти деньги людям, которые либо являются чеченскими властями, либо находятся под контролем этих чеченских властей. И зажмуривается после этого. По крайней мере, такое ощущение возникает.
Существуют программы и эффективные решения, и некоторые из них даже выполняются, но все это не носит систематического характера. То, что до сих пор Грозный выглядит так, как мы иногда видим по телевизору, то, что до сих пор во многих городах нет воды – это очень серьезно. Если в 2000 году война там шла еще в острой форме, то где-то к середине 2000 она перешла в нынешнюю партизанскую стадию. Если сравнивать с другими примерами масштабной партизанской войны, ну например, с лесными братьями в Литве или с Западной Украиной, то там в течение 4-5 лет мирная жизнь была восстановлена полностью на вполне сносном уровне.
Как вы прокомментируете широко обсуждаемый сейчас план Госсовета Чечни?
Я думаю, что те абсолютно беспрецедентные требования, которые сейчас предъявило к России чеченское руководство, намного превышают все, что хотели Дудаев, Масхадов и остальные в экономическом плане. Вообще говоря, это напоминает требования Золотой Орды к завоеванной ею Руси. Или бандитский рэкет начала 90-х годов.
Эти требования я считаю прямым следствием того, что нынешнее российское государство, нынешние руководители России выделяют в Чечню огромные деньги, не интересуясь, на что они идут. Наглядной иллюстрацией этого явился проект аквапарка – в городе, в котором до сих пор нет воды, который до сих пор в руинах, строить аквапарк! Можно и космодром в принципе построить… но это не имеет никакого отношения к нуждам людей.
Все это пока выглядит предельно пугающе, и я думаю, что при нынешнем уровне финансового контроля, пока продолжается зима, и боевики сидят в теплых домах, мы получили формально экономический, но, по сути, политический ультиматум. А когда снег сойдет, там будут и военно-политические ультиматумы.
Но они уже успели заявить, что это план предварительный…
Конечно, это план предварительный, но когда эти предварительные предложения отвергнут, могут просвистеть предварительные пули.
Что-то в этом плане есть реального, по-вашему?
В нем есть некоторые разумные вещи. Ну, например, действительно можно отдать им часть доходов от нефти, но ради чего? Можно было бы отдать, например, ради того, чтобы они эту нефть друг с другом поделили и на этом успокоились. Беспрецедентный характер этого «предварительного» плана Госсовета Чечни заключается еще и в том, что люди не хотят успокаиваться. Тех тормозов, которые были у Ахмата Кадырова в силу его воспитания, его религиозности и возраста, в конце концов, у людей, которые писали этот план, не наблюдается.
Как вы расцениваете сделанное в декабре главы МИДа о том, что Россия готова принять помощь Запада в решении социально-экономических проблем в Чечне? Насколько Россия готова пустить туда Запад?
Думаю, Россия с большим удовольствием примет материальные вливания Запада в Чечню взамен бюджетных денег Российской Федерации. Но Кремль не захочет, чтобы вслед за этими деньгами шел западный контроль. А Запад, понятное дело, захочет послать туда миротворцев и без своего контроля деньгами разбрасываться не станет. Я думаю, что учитывая слабость и ничтожность нынешнего российского руководства, это противоречие в принципе может и разрешиться. Когда МИД Российской Федерации официально ведет разговоры о передаче Южных Курил Японии, когда происходит беспрецедентная акция передачи части российской территории другому государству, когда уже без всяких протестов воспринимается передача российских ядерных объектов под контроль западных стран, вполне может быть, что через некоторое время этот режим докатится и до миротворцев на своей территории. Поймите, что когда люди объявили войну собственному народу, а монетизация льгот – это война на уничтожение, по сути дела, социальный геноцид, тут уж не до суверенитета.
Каковы были бы ваши шаги, если бы в вашем ведении оказался вопрос реконструкции экономики Чечни? Каков может быть оптимальный план? Какие отрасли вы бы поддержали в первую очередь?
Ничего сверхъестественного я не предложил бы. Во-первых, восстановление инфраструктуры, включая ЖКХ. Это сразу обеспечит людям относительно нормальную жизнь и повысит их лояльность по отношению к властям. Во-вторых, обеспечение очень жесткого контроля за выделяемой людям помощью. Третье – полное освобождение малого бизнеса от налогов при условии его регистрации. И, наконец, легализация всех нефтеперегонных заводов. Раз налоги не будут платить, то их можно будет вполне спокойно легализовать. Еще необходимо внедрение там современных технологий переработки нефти, которые позволяют получать вполне нормальные прибыли на нефтяных колодцах. Но самое главное – контроль. Сначала он будет неминуемо рамочным, но все равно он должен присутствовать.
На самом деле, в начале пятилетки Путина было довольно много сделано в этом направлении, что бы там не говорили, но тогда действительно были попытки, и ситуация улучшилась.
Есть такой показатель – доля федеральной помощи в региональном бюджете. Так вот был момент, когда с 99% этот показатель снизился до 85%. Кажется, это было в 2002 году. Это действительно был успех – Чечня начала обеспечивать себя самостоятельно на 15%! Продолжение этой тенденции привело бы к постепенной нормализации положения. Но потом федеральный центр расслабился…
А как разрешить острый вопрос безработицы в республике?
Вопрос безработицы в значительной степени решился бы на этапе восстановления инфраструктуры. Оно заняло бы очень много рабочих рук, во всяком случае, тех, кто действительно хочет работать. Важно создать там возможность для мирного труда, а если они не захотят работать, это уже вопрос политического устройства.
Есть предложения о введении налоговых льгот для бизнесменов, инвестирующих в Чечню…
Это разумное предложение, но нужно смотреть, какой бизнес. Если это будет бизнес по созданию мастерских по производству ракет «Скат», то, наверное, его допускать не стоит.
Существуют ли в мировой практике эффективные технологии восстановления экономики в схожих условиях?
В мировой практике ни одно государство не вело себя на таком уровне корыстного идиотизма на своей территории, как это делает по отношению к Чечне нынешнее, да и прежнее руководство России. Мне такие примеры неизвестны. Зато известны многие случаи, когда в условиях военных действий налаживалась экономика – водопровод в Сараево во время осады и многие другие ситуации. Экономика работает даже в очень сложных условиях, было бы желание.
На самом деле, без серьезных политических изменений никакое развитие экономики невозможно. Финансовый контроль – это бухгалтерия, которая через десять минут превращается в политику. Люди, которые сейчас бесконтрольно или при недостаточном контроле тратят деньги из федерального бюджета, получив на шею контролера, получат очень серьезное снижение своих доходов и очень жестко выразят свое недовольство. Нужно, чтобы к тому моменту, когда они получат этого контролера, они не имели возможности выразить это неудовольствие.
Как к этому приблизиться? Увеличить присутствие федеральных сил?
Нет, я думаю, федеральных сил там достаточно, просто нужно повысить их эффективность и расширить их полномочия. Взгляните на ситуацию с задержанием сестры Кадырова, когда он пришел ее выручать из отделения внутренних дел. Он же устроил штурм органа государственной власти. Кто кого штурмовал? Если это конечно на самом деле орган внутренних дел, а не две конкурирующие группировки. Таких ситуаций быть не должно.
Выход из этой тяжелой ситуации есть. Но чтобы были экономические успехи, необходимы существенные политические изменения. Была надежда, что там можно будет создать межплеменную, межтейповую демократию как в Дагестане, где существует около ста народов, и все они так или иначе представлены во власти, делят между собой деньги и в принципе довольны. Была надежда на то, что, проведя в Чечне выборы и оставив там нефтяные деньги, можно будет создать такую же ситуацию. Все тейпы получали бы свой кусок пирога. Но для того, чтобы продиктовать такие условия, по-видимому, необходимо большее федеральное присутствие и контроль.
