Платить - но кому?
Hа мотивы весеннего обострения

Весной обостряются самые разные хронические заболевания - от язвы до синдрома родителя абитуриента. Чем зеленее листочки на деревьях, тем больше чадолюбов мучается вопросом, кому сунуть в лапу (дать на лапу, подмазать, заплатить) и сколько в том вузе, который дитя уже считает своим. Эти "кому" и "сколько" поздней весной служат перифразом гамлетовского вопроса: узнаешь, мол, лицо и сумму - быть, не узнаешь - не быть.

Столь однозначный ответ на онтологический вопрос вызывает восхищение, смешанное с изумлением. Оказывается, что извечных российских бед ничуть не две, как принято считать, а минимум три. И третья - отнюдь не коррупция, на борьбу с которой брошены все силы, а жажда дать. В лингвистике есть такое понятие - "конверсия", оно применяется для обозначения одних и тех же отношений, но в обратных направлениях. Самый известный пример конверсии - в старом советском анекдоте: "Наш генсек пришел вторым, американский президент - предпоследним, всего в забеге участвовало двое". Так вот и с третьей российской бедой - бороться-то надо не столько с берущим, сколько с дающим. Логика предельно простая: если никто не дает, так что же взять-то.

Все эти ежевесенние размышления на тему "кому и сколько" у нормального человека вызывают состояние когнитивного диссонанса. Казалось бы, люди считать умеют, должны вроде бы понимать, что пять-десять-пятнадцать- и далее тысяч, которые они пытаются "вручить", гарантируют обучение чада лишь в течение семестра - до первой сессии, дальше включается такой механизм отбора, как сессия. Спрашивается, не дороговато ли за семестр? А что, спрашивается, мешает "рассрочить" платежи на пять лет, то есть не совать дитятко всеми правдами и неправдами на бесплатное - за энное количество тысяч - образование, а платить те же деньги в течение пяти лет? Мешает прежде всего менталитет (если кому больше нравится, то пожалуйста - ментальность), а проще говоря - привычка мыслить так, а не иначе.

За десять лет, что в России официально (или де-факто) существует платное образование, уже сложилась стереотипная оценка - платно учится лишь тот, кто не смог поступить на бесплатные места или кого не смогли пристроить родители. Надо признать, что и среди преподавателей вузов бытует этакое пренебрежительное отношение - "ну он же платник", что с него, дескать, взять. Как возник этот стереотип - понятно. В "голодные" 90-е в вузы, даже в государственные, брали всех, кто был готов платить, и с многих действительно взять (в смысле знаний) было нечего. В последние три-четыре года появилась очень тоненькая прослоечка тех, кто готов платить за своих детей в течение пяти лет не потому, что они ничего не знают, а потому, что хотят упасти их от "мясорубки" вступительных экзаменов. Но очень тонок слой этих "революционеров", основная масса - либо решает бытийный вопрос "кому и сколько", либо платит пять лет, дабы дать ребенку хоть какое-то образование. "Низы", стало быть, уже больше десяти лет подают "верхам" сигналы, что готовы платить за образование.

"Верхи", наверное, потому что очень высокие они, низы, может, и слышат, но сигналы подают свои, хотя и про то же, но подают их как-то уж очень конверсивно. Все больше звучит в них угроза: заставим-де платить. А чего заставлять-то, если и так вроде бы платят? Вон и главный образовательный идеолог, ректор ВШЭ г-н Кузьминов утверждает, что "для того чтобы ребенок учился в вузе, 75 процентов российских семей готовы пойти на серьезные материальные затраты, а 47 процентов - дать взятку за помощь при поступлении". У этого видного борца с коррупцией весь пафос здоровой ненависти направлен на 47 процентов, и тут же возникает вся эта байда с прозрачностью, неангажированностью и прочим, ну в общем, панацея в виде ЕГЭ. Но ведь 75 процентов - это мало того, что больше, но с ними можно и "работать", готовить к принятию того факта, что высшее образование в России станет платным. Рано или поздно. Скорее, рано - такой сигнал поступил уже с самого что ни на есть верху. Поступил в самом конце февраля, в тот самый момент, когда все следили за правительственными рокировочками и гадали, кто будет премьером, сигнал про платность чуть было не пропустили. А 27 февраля на встрече с ректорами вузов в Красноярске президент В.В.Путин предложил "высказаться по проблеме платного образования": "Как вы относитесь к нему, в каких соотношениях оно должно быть и в крае, и в стране, оправдывает оно себя или не оправдывает", - и отметил, что "это практический вопрос, который правительством будет решаться в ближайшее время".

Если у кого-то остались вопросы, как именно будет решаться, то этим недогадливым ответ подсказала газета "Ведомости". Как то ни странно, того же 27 февраля в ее распоряжении "оказалась концепция реформы высшего образования, подготовленная рабочей группой под руководством замруководителя администрации президента Игоря Шувалова". Авторы документа констатируют, что нынешняя система профессионального обучения неадекватна потребностям рынка: работу по специальности находят менее 20% выпускников российских вузов. Чтобы не тратить бюджетные деньги впустую - на обучение остальных 80%, реформаторы предлагают ввести двухуровневую модель высшего образования и постепенно делать его платным. Свой аргумент в идею платности в те же дни привнес и Я.И.Кузьминов: "Учебные программы в вузах построены так, что они не могут существовать без средств студентов. Пора признать, что в России практически нет чистого бесплатного образования. Сейчас за свои деньги учится половина студентов, а в ближайшее время доля бесплатно обучающихся лиц сократится до 45 процентов". Здесь как-то вспоминаются слова Карла Поппера о том, что истинность передается от посылок к следствиям, а ложность - от следствий к посылкам. Если учебные программы не могут существовать без средств студентов, то перестройте программы, если придерживаетесь идеи бесплатного образования. Если же придерживаетесь идеи платного образования, то аргументируйте свою приверженность не учебными программами, а тем хотя бы, что бесплатное образование - фикция, за него платит государство, а у него ни на что денег не хватает, ни на дороги, ни на медицину, ни на образование. Поэтому дороги - платные, медицина - страховая, образование - за деньги. И весь вопрос только в том, за чьи.

Вопрос этот не праздный. В русской ментальности плохо приживается ответ - за свои. И деньги начинают искать везде. Так в комиссии Шувалова говорят об образовательной ипотеке, что вполне естественно. Эта же комиссия занималась и разработкой ипотечного кредитования жилья, так что ей этот инструмент близок и понятен. Ничего, что с кредитами на жилье дело швах - выдаются кошкины слезы, под такие проценты, что дрожь пробирает, ничего, что позволить себе эти кредиты могут, по разным оценкам, 5-7% населения. В образовании тоже предлагается ипотека, более того, через нее, как отметил президент, "планируется решить кадровую проблему вузов". Государство будет финансировать напрямую лишь отдельные категории граждан - малоимущих, военных и т.п., говорят разработчики образовательной ипотеки. Остальные же смогут взять кредит на свое обучение в банке или у компании-работодателя: "Банки смогут выдавать образовательные кредиты студентам под гарантии государства, которое будет не только участвовать в страховании рисков, но и может частично погашать кредит, если выпускник обязуется отработать несколько лет, например, сельским учителем". Мало чем отличается от жилищной ипотеки, так что - блажен, кто верует, тепло тому на свете.

Есть и другой вариант нахождения денег на образование - предложить платить бизнесу. "Бизнесмены могут финансировать обучение потенциальных специалистов, которые будут погашать кредит, работая на предприятии". Но бизнес от такого оброка отмахивается, говорит, что и так платит за улучшение образования действующих сотрудников, а неизвестно за кого платить не хочет. Одни прямо так и заявляют - "государство просто пытается переложить на нас свои затраты на образование", другие делятся горьким опытом - попытки оплатить обучение студентов в счет последующей отработки провалилась, "они не захотели быть кому-то обязанными через несколько лет".

Поиски чужих денег на свои нужды - процедура, в общем-то, обычная и привычная. Можно, конечно, вспомнить про меценатство, столь свойственное русскому купечеству, но не стоит забывать, что меценатами становятся по велению души, по зову свыше, а не по приказу сверху. Вот и спрашивается, почему бы не обратить взор на те 75% населения, что готовы нести материальные затраты на образование своих детей, а это ни много ни мало три четверти дееспособных граждан? Ответов напрашивается два.

Первый, самый простой и самый неприятный, - не три четверти, куда как меньше. Второй - страшно не то что отступиться от сладостно-привычного лозунга "самое лучшее и бесплатное", а страшно объявить населению: хотите лучшего, тогда платно. "Когда поведение людей противоречит их собственным убеждениям или их публичные заявления не имеют ничего общего с истинными воззрениями, тогда возникает когнитивный и поведенческий диссонанс, а следом за ним - разнообразные проявления стремления к его уменьшению", - эта причинно-следственная цепочка Леона Фестингера как нельзя лучше описывает ситуацию платности в нашем квазибесплатном образовании. Все усилия и весь жар, направленный на борьбу с коррупцией в вузах, - это избегание диссонанса, потому что пока верхам неведомо, как обращаться и как общаться с теми конверсивными 47 процентами, которые готовы искать, кому дать, ровно лишь потому, что не догадываются, что можно просто платить. Свои деньги за образование своих детей, не сразу, а на протяжении пяти лет. Покуда эта очень простая истина не станет поведенческим стереотипом пусть не двух третей, не трех четвертей, а хотя бы половины верхов и низов, так и будет сниматься диссонас извечным "настоящее противно, но зато, когда я думаю о будущем, то как хорошо!"