Артур Скальский

© Новая газета

СтранаРоссия

3558

14.10.2013, 00:45

Россия проиграла войну за независимых

Публикуем три истории, объясняющие, почему в нашей стране не находится места людям, которые хотят работать, а не служить, кормить, а не кормиться.

Потери

Не уезжают только те, кто выжил

Первым сгинул Саня Степанов, армейский друг, взявший кредит и начавший в 90-м в Екатеринбурге автомобильный бизнес. Вторым погиб Игорь Аписаров, его так и не нашли в степях Казахстана, откуда он возил в Челябинск пшеницу. Он был очень талантливым, писал красивые песни, мы с ним учились на журфаке Уральского университета, выпуск 91-го года. Жили в одной комнате в общежитии. Потом разъехались мои друзья-одноклассники, 84-й год выпуска, 32-я школа, Курган. У них был объединенный торговый бизнес, совместный кредит. У бандитов. Сейчас один в Израиле, другой на Ставрополье, третий остался в родном городе, но лучше бы он этого не делал.

В Красноярск меня забросило осенью 1991-го. Список здешних знакомых предпринимателей, погибших или исчезнувших, приводить не буду: газета не резиновая. Помяну август 94-го: под цветочки уходили каждый день. Буквально. В глазах знакомых и товарищей — липкий страх.

Сейчас — другое? Кажется. Да, сейчас многие просто разъезжаются. Живыми. В Австралию, Китай, Италию, Испанию. Шлют фотки — заглядишься, письма — зачитаешься. Вот два Михаила. Сибирские здоровяки, жены — красавицы, умницы, тьфу-тьфу-тьфу, дети. Крепкие мужики, которые могли бы строить эту страну заново. Итальянцы, представьте, переманивают топ-менеджеров в свои корпорации, диктующие моду. Это про жену одного из Михаилов.

Бизнес в РФ у Сергея, Ивана и двух Миш или оставлен на кого-то, или тривиально брошен.

Китайцы здесь бизнес не покупают: им нужно одно условие — свой коллектив и порядок, исключительно китайские.

Но дело не в китайцах, разумеется. Они б сюда не шли, если бы мы не уходили. Мы — уходим.

Мой ближайший друг сейчас распродает всё и уезжает. Продал уже девелоперский бизнес, торговые площади в красной линии, остались два завода. И всё. К слову, без него мне совсем будет грустно.

Один из ведущих, наиболее удачливых и богатых красноярских бизнесменов — Геннадий Дружинин передал мне захватывающее дух свидетельство путинского времени — «Необходимый перечень документов по ведению финансово-хозяйственной деятельности предприятия (в квартал) в соответствии с требованиями действующего законодательства». В перечне объемом 1962 листа значились наименования 40 (!) документов. А за деятельностью предпринимателей тогда следили около 45 госорганов.

Ничего принципиально не поменялось.

Дружинин уже лет пять пропадает в районе Канн.

Вот лишь несколько эпизодов из последних годов, тучных. Г.Х., бизнесмен средней руки, 38 лет. Мы не были друзьями, но часто общались, вместе отдыхали. Возили детей загорать и кататься на лыжах в горы Кузнецкого Алатау. Зарезан в подъезде. Незадолго до этого средь бела дня в пяти метрах от магазина, которым Г. владел (самый центр Красноярска), застрелили криминального авторитета О. Потом — тоже днем и на оживленной улице — расстреляли предпринимательницу Л. Ер. Потом был Г. После него ранним субботним вечером в собственном джипе застрелили еще одного бизнесмена — Н.М.

Отстрел и сейчас, как в Гражданскую: потери сравнимы. Знаю множество фирм, где выступало три соучредителя. Не осталось ни одного. Тот же Г.Х.: день его похорон совпал с памятной зарубкой — за пять лет до этого пропал его главный компаньон А.Ч. Русский бизнес — по-прежнему война.

Алексей Тарасов, соб. корр. «Новой»
Красноярск

Демонтаж

За то, что уничтожен твой бизнес, нужно заплатить

— Рак победить смог, а чиновников не смог, — усмехается, усаживаясь за руль своего верного «Фиата», 72-летний Василий Николаевич Воеводин*. — Мало того — теперь я должен еще и заплатить в казну за то, что мое дело уничтожили! Удивительная страна…

Водитель минивэна — и сам человек, каких не встретишь на каждом углу. Пенсионер, инвалид 2-й группы. Несмотря на это, уже 12 лет как частный предприниматель и руководитель собственной фирмы — ООО «Успех»* (мелкорозничная торговля). Отец троих детей (один сын — еще школьник, другой — студент), кормилец большой семьи.

— По образованию я — инженер–строитель, — рассказывает Василий Николаевич. — До «перестройки» трудился в строительно-монтажном управлении. В период безденежья и безработицы в конце 90-х контора закрылась. Идти некуда. На руках — жена, дети… Так или иначе приспособиться к новым рыночным условиям тогда старался каждый, кто мог.

В 2001 году Воеводин взял в аренду участок земли площадью 20 кв. м и поставил торговый павильон. Продавал фрукты, овощи, молоко, творог, сметану, колбасу, печенье, конфеты, пиво, сигареты… Искал поставщиков, заказывал товар, ездил за продуктами, проверял качество, вел расчеты и отчитывался перед всеми: СЭС, ПФ, ФОМС, налоговой… Штат фирмы ООО «Успех», кроме самого руководителя, — четыре человека.

По статистике, 75% российских мелких предпринимателей заняты в сфере потребительского рынка и услуг.

— Однако большое заблуждение — думать, что владельцы торговых павильонов гребут деньги лопатой, — развенчивает мифы Воеводин. — В 90-е годы у хозяев киосков и ларьков, может, и набегала нормальная выручка. Но сейчас ее отнимают крупные сетевые гипермаркеты и универсамы. Торговые павильоны — палочка-выручалочка для покупателя, нуждающегося в какой-нибудь мелочи.

Воеводин подсчитывает расходы. Помимо ежедневных закупок товара аренда земли — 40 тыс. руб. в квартал, электроэнергия — 15 тыс. руб. в месяц, коммунальные услуги (вывоз мусора, уборка территории) — 3 тыс. руб. в месяц, зарплата трех кассиров — 90 тыс. руб. в месяц, страховые отчисления во все фонды, налоги…

— Мелкий бизнес для меня — всегда был просто самозанятостью. Разница в том, что ты не наемный рабочий, а сам себе хозяин. Работал же почти в ноль. Выручка покрывала лишь транспортные расходы и зарплату. Я зарабатывал около 30—40 тысяч рублей в месяц.

Воеводин держался долго — 12 лет. Не пал жертвой политики петербургского губернатора Валентины Матвиенко: «Торговые сети — наше всё, нет — частным лавочкам». Но этой весной городские чиновники добрались и до него. Затеяли реновацию того квартала, где расположен павильон пенсионера. Старые дома здесь хотят снести, на их месте построить новые, все временные объекты убрать. Когда снесут и построят — неизвестно. В планах — через 5 лет реновацию только начать. Но объект Воеводина местным властям приспичило убрать немедленно.

— Никаких предупреждений об этом я не получал, — уверяет Василий Николаевич. — Хотя у чиновников в журналах и стоит отметка, что уведомление мне они отправили чуть ли не год назад.

По закону у владельца, предупрежденного о сносе, есть 3 месяца, чтобы найти другую площадку и переехать. Если не справится, то и металлоконструкции, и оборудование положено описать и вывезти на место временного хранения. Василию Николаевичу не дали даже недели.

27 мая в его магазинчик нагрянули сотрудники петербургского «Центра повышения эффективности использования государственного имущества» вместе с бригадой рабочих. Те быстро сломали павильончик. Полиция приехала, но не вмешалась. От ощущения бесправия и возмущения инвалид даже вышел с пикетом к Смольному. Результат: «Спасибо, что не задержали».

Сегодня Василий Николаевич — обычный российский пенсионер. Только не отдыхает, а доказывает, что никому ничего не должен. Так, «Петроэлектросбыт» до сих пор начисляет долги за электроэнергию, якобы поданную в торговую точку, которой уже пятый месяц как нет. А Комитет по управлению имуществом — тот самый, что принял решение о сносе, не оставив хозяину шансов для переезда, — пытается взыскать с Воеводина 200 тыс. руб. «за демонтаж».

— Оказывается, варварский погром без предупреждения называется «демонтаж». И сейчас мне еще придется с чиновниками судиться, доказывая свою правоту. А если не докажу, то буду до смерти государству отстегивать с моей пенсии копейки за мой же порушенный бизнес…

* По просьбе героя публикации Ф.И.О. и название фирмы изменены.

Нина Петлянова, соб. корр. «Новой»
Санкт-Петербург

Трансатлантический

Топ-менеджер c дипломами ведущих бизнес-школ США и России готов открыть авиационный бизнес. Но только не в нашей стране

О том, как Россия за 20 лет из страны, куда ехали строить карьеру выпускники престижных американских университетов, превратилась в место, где не хотят открывать свой бизнес выпускники бизнес-школы «Сколково», может рассказать один человек, вместивший этот исторический кульбит в свою биографию. Его зовут Сергей КОЛТОВИЧ.

Колтович приехал в Россию в 1997 году «легионером». В его резюме были три курса Белорусского государственного университета (БГУ) по специальности «Экономкибернетика», диплом бизнес-школы университета Бэйлора (был основан еще до того, как Техас стал частью США) и один курс докторской программы по экономике Джорджтаунского университета.

— В Джорджтаун приезжало много guest speakers, в том числе из России, — вспоминает Сергей. — Например, Чубайс с лекцией или Гребенщиков с концертом. В Джорджтауне учились ребята из США и Европы, поработавшие в середине 90-х в России. Я понял, что там происходит нечто интересное, а здесь я карабкаюсь по лестнице, приставленной не к той стене. Докторская программа, в отличие от бизнес-школы, оказалась излишне теоретизированной и мало приложимой к жизни.

И вот в мае 1997 года Колтович пришел к декану и честно сказал ему, что не будет завершать докторскую программу. Из Джорджтауна Колтович «по распределению» попал в Ульяновск, где базировалась авиакомпания «Волга—Днепр», сделавшая интересное предложение.

— Это уникальный коллектив, мужики из советского наследия под названием Ан-124 «Руслан» сделали востребованный на глобальном рынке продукт, — говорит Сергей. — Но жизнь в Ульяновске, который является просто воплощением всего советского, — была не для меня. Когда компания Airbus предложила приехать на собеседование в их штаб-квартиру в Тулузе, я долго не думал. На них я работал три года, мотаясь между Францией и Москвой. Это был старт моей карьеры в авиации.

Но российский авиарынок запомнил Колтовича в первую очередь по работе в «Аэрофлоте». В 2001 году он, как говорит, «взял в руки тему управления самолетно-моторным парком». Сергей Колтович работал над многомиллиардными сделками по обновлению разрозненного и устаревшего авиапарка в постсоветском «Аэрофлоте». Ему удалось убедить компанию, что в это стоит вкладывать серьезные деньги, потому что это позволит вывести компанию на принципиально новый уровень авиационной безопасности и экономической эффективности.

Но российская действительность потихоньку гасила англосаксонский драйв.

— Мой стиль ведения дел — абсолютно честный, без откатов, несмотря на огромные суммы сделок, более 12 миллиардов долларов за 7 лет, — постепенно начал вызывать, скажем так, удивление, а иногда и непонимание у других топ-менеджеров компании, — объясняет Колтович. — А когда совет директоров возглавил Виктор Петрович Иванов, ныне руководящий Госнаркоконтролем, пахнуло чем-то совершенно новым. Его люди, формально не имевшие к «Аэрофлоту» никакого отношения, активно влезали в дела компании, в том числе и в приобретение авиапарка. Я увидел, что центр принятия решений перемещается в Кремль.

Кроме того, Колтович понял, что за 7 лет на своей позиции сделал достаточно для того, чтобы начать делать это по второму кругу, что было уже не так интересно. И он, сознавая, что идет на риск, перешел на работу на позицию первого заместителя управляющего директора в AirUnion, скорый крах которого впоследствии стал одним из самых известных сюжетов в истории российского авиарынка.

— Я увидел российский бизнес совсем с другой стороны. То есть, конечно, знал о существовании откатов и «распилов», но впервые увидел, что они могут принимать такой системный характер, — делится Колтович. — Компания находилась в тяжелом состоянии, и мне это было известно, но я решил, что именно в сложной ситуации смогу сделать больше. И увидел государственно-частное партнерство в действии.

Все мы помним банкротство альянса из 5 авиакомпаний, три из которых были государственными, с советами директоров, состоящими в основном из чиновников. Они, видимо, не мешали частным акционерам «рулить» объединенной структурой, и те ее просто убили. Колтович трижды предлагал антикризисный план, но быстро понял, что деньги выводятся в разные «рога и копыта».

— В общем, я устал, наелся. И решил пойти поучиться дальше, тем более что после учебы в Америке всегда был на это настроен, — говорит Сергей.

Колтович очень хотел пойти на программу Executive MBA Чикагской школы бизнеса, но случайно пришел на инфосессию в Московскую школу управления «Сколково» — и неожиданно для себя почувствовал ощущение «новизны и кайфа», подзабытое с тех пор, как он еще школьником учился в лицее при БГУ (в самом начале 90-х это был лицей в пушкинском смысле слова, сейчас что-то вроде номенклатурной школы).

Буквально на втором или третьем модуле Колтовичу позвонили из администрации школы и сказали, что их корпоративный клиент ТНК-ВР ищет авиационного человека, который был бы готов возглавить авиатопливный бизнес.

Чему можно было научиться в Московской школе управления «Сколково»? Бизнес-школа, как уверяет Сергей Колтович, «открыла ему черепную коробку», и сейчас он готов начать свое дело. Главное ограничение — не в России. Даже так: без привязки к России вообще.

— В России воруют практически везде, будь то государственная компания, частная или частно-государственное партнерство, — резюмирует Колтович. — Причем воруют цинично и системно. Я понял, что неконкурентоспособен как топ-менеджер крупной российской компании. Со своими навыками, образованием и резюме я тут не особенно востребован. Здесь нужны лояльные люди, которые умеют упаковывать «нужные» дела. Путин, где-то сознательно, а где-то просто по привычке советского разведчика, в силу своей продвинутой ограниченности, сыграл на худших сторонах нашего общества. Коррумпированность, лизоблюдство, холопство возведены в такую степень, что мне элементарно страшно за будущее страны. А общество, и в первую очередь элита, это приняли. А значит, отказались от проекта создания нормальной успешной страны.

Где будет базироваться новый бизнес, Колтовичу еще предстоит решить: Ирландия, Сингапур, Латвия или другая цивилизованная страна. И детей, а у него их пятеро, Сергей будет ориентировать на то, чтобы они смогли стать успешными в глобальном мире, но не забывали свои корни.

Вот так за 15 лет Россия приобрела, а потом фактически потеряла Сергея Колтовича. Впрочем, шанс встретиться по делу еще есть: Колтович-то вряд ли передумает, но, может, Россия станет когда-то частью глобального мира?

Алексей Полухин
Москва

Артур Скальский

© Новая газета

СтранаРоссия

3558

14.10.2013, 00:45

URL: https://babr24.com/msk/?ADE=119533

bytes: 14756 / 14621

Поделиться в соцсетях:

Экслюзив от Бабра в соцсетях:
- Телеграм
- ВКонтакте

Связаться с редакцией Бабра:
[email protected]

Автор текста: Артур Скальский.

Другие статьи в рубрике "Страна" (Россия)

Битва за Крым: зимний раунд Россия проиграла, но основная схватка еще впереди

С весны прошлого года живу в Крыму. Честно сказать, чувствую себя рефери на ринге, наблюдающим, сколько очков пропустила Россия или Украина в битве за своенравный полуостров. Вплоть до конца прошлого года разрыв в счете приближался к астрономическим значениям (в пользу России).

Эдуард Журавлев

СтранаРоссия

8917

16.01.2015

Лица Сибири

Канухин Евгений

Мищенко Артем

Мащицкий Виталий

Степанов Павел

Мадасов Игорь

Днепровский Роман

Рубцов Олег

Степанов Александр

Бредихин Сергей

Шергин Роман