«Черновик» писался набело

В ночь на пятницу в Махачкале был убит яркий и смелый журналист Хаджимурад Камалов.

Газета «Черновик» была самым главным и любимым делом успешного бизнесмена, интеллектуала и общественного деятеля Хаджимурада Камалова. Яркая, смелая, честная, точно такая, каким был сам Хаджимурад.

Газета могла себе позволить писать о махинациях со столичной недвижимостью, о растаскивании республиканского бюджета, о нелегальном нефтяном бизнесе, лично критиковать любого чиновника или силовика, будь то мэр Махачкалы Саид Амиров, серый кардинал республиканского уголовного розыска Анвар Шамхалов или глава следственного комитета Алексей Саврулин. Запретных тем в газете не существовало. И это в республике, где за одно неверное слово рискуешь получить пулю.

Журналисты «Черновика» славились своей дерзостью: любая спецоперация, массовые задержания, похищения людей, митинги — они везде первые, собирают информацию, выкладывают съемки в интернет. Журналисты Хаджимурада стали первыми в республике использовать видеокамеры не только на месте событий, но и в своих машинах. Силовики их за это ненавидели: задержания, угрозы, избиения, слежки не могли их запугать, потому что каждый сотрудник «Черновика» знал — за ним стоит Хаджимурад.

Высокий, подтянутый, с безупречными манерами, всегда спокойный и рассудительный — таким был Камалов. Любой федеральный или иностранный журналист, когда-либо работавший в Дагестане, знал: существует два пути сбора информации: официальные пресс-релизы или Хаджимурад Камалов.

Хаджимурад обладал даром слова, феноменальной памятью и осведомленностью во всех дагестанских делах. Несколькими яркими фразами он мог охарактеризовать обстановку, а мог рассказывать часами. Его хотелось слушать еще и еще. Он не пересказывал сплетни, он рассказывал о Дагестане, поражая обилием имен, дат и деталей. Никогда не навязывал свое мнение, предоставляя собеседнику право делать свои выводы и полную свободу действий. «Бери мою машину, езжай куда хочешь, только будь осторожна. Если что — звони», — говорил он. Это была лучшая гарантия безопасности в местах, где с наступлением темноты люди предпочитают не выходить на улицу.

Помню, как начальник дагестанского Центра по борьбе с экстремизмом врал в трубку министру МВД и помощникам президента, что не задерживал меня. Была ночь, и я даже не знала, в какой конец республики меня завезли. А спустя несколько часов он уже приносил свои извинения — за дело взялся Хаджимурад. И это только один незначительный случай из десятков конфликтных ситуаций, в которых Хаджимурад был посредником. Он спас многие жизни. Люди верили ему.

Только Камалов мог позволить себе публично в присутствии президента Дагестана и федеральных чиновников бросить в лицо всесильному министру МВД Адильгерею Магомедтагирову: «Ты вор и убийца, и я докажу это». И он расследовал дела подразделений дагестанских силовиков, которые похищали и убивали людей, многомиллиардные дела «дагестанской таможни», резонансные политические убийства.

Именно его расследование убийства директора дагестанского ВГТРК Гаджи Абашилова заставило суд отправить дело на дорасследование. Хаджимурад доказал, что преподаватель немецкого языка Газилалиев, ликвидация которого была представлена ментами как крупный успех в борьбе с терроризмом, был чист перед законом.

Еще Хаджимурад всегда считал, что право быть услышанным имеет любой человек и диалог — единственно верный путь для мира в раздираемом религиозными противоречиями Дагестане. Поэтому его газета была открыта для любой стороны гражданского противостояния — чиновников и правозащитников, суфиев и салафитов, силовиков и леса.

Газету пытались уничтожить разными способами, обвиняли в экстремизме, заводили уголовные дела, поливали компроматом. Но Камалов не прогибался. Хаджимурад делал «Черновик» точкой сбора, площадкой, которая могла бы помочь врагам услышать друг друга. Все то, что сегодня безуспешно пытается сделать в Дагестане официальная власть, Хаджимурад делал последовательно и методично на протяжении восьми лет. И у него это получалось, потому что у Камалова было одно безусловное преимущество — люди доверяли ему.

Я много раз спрашивала его про страх, но он всегда отшучивался: «Что со мной могут сделать? Только убить»…

Реакция

Зухум Зухумов, преподаватель ДГУ, кандидат философских наук:

— Это потеря невосполнимая, он был рупором тех проблем, которые мы озвучивали. Талантливый, прогрессивный, владеющий информацией, статистикой, цифрами и фактами. Пройдет еще много времени, прежде чем мы оправимся от этой потери.

Сейчас всех волнует один вопрос: кто убил Хаджимурада? Я считаю, что это сделали те же, кто убил Максуда Садикова (ректор института теологии и религиоведения, убит 7 июня 2011 г. — Ред.) и Сиражутдина Хурикского (крупный религиозный деятель, убит 27 октября 2011 г. — Ред.), те, кто хочет расшатать здесь ситуацию и возбудить в нас митинговые настроения. Для нас митинги — не самоцель, а средство для достижения справедливости. Мы видим, что власть хочет, с одной стороны, сделать так, чтобы мы митинговали, а с другой — не предпринимает никаких действий для улучшения ситуации. Я считаю, что это убийство должно объединить всех дагестанцев, не только верующих мусульман, но всех, кто болеет за Дагестан. Мы должны объединиться и потребовать от власти, чтобы таких убийств больше не было. И еще. Северный Кавказ в отрыве от России рассматривать нельзя. Мы хотим объединить усилия со всеми здравомыслящими россиянами. То, что мы оказались в составе России, — провиденциальный знак. Мы делили с Россией не только невзгоды, но и радости. И сейчас мы должны включиться в общероссийские процессы и добиться воздействия кавказского фактора на политический мейнстрим в стране.

Абдулкадыр Султанов, врач:

— Я связываю его смерть с попыткой расследовать последние похищения в Дагестане. Он активно пытался искать Расула Магомедова, пропавшего в ноябре, и других пропавших. Хаджимурад Камалов пользовался авторитетом не только среди верующих людей. У него были связи с Ченчиком (руководитель Главного управления МВД по СКФО. — Ред.), он пытался задействовать их. Те, кто убил его, знали, что это вызовет широкий общественный резонанс. Кто-то устраивает серии провокаций и убийств, чтобы сорвать попытки диалога. Хаджимурад участвовал в этом диалоге, он был способен вести разговор со всеми, к нему обращались как к эксперту при разработке проекта по преодолению кризиса в республике.

Исалмагомед Набиев, публицист:

— Это очень тяжелый удар для дагестанцев. Камалов — яркая, выдающаяся личность, которая очень нужна была республике, раздираемой противоречиями, именно сейчас. Он был очень справедливым человеком. Ни на какие компромиссы не шел… Он создал газету с чистого листа. Набрал журналистов, создал коллектив, превратил ее в серьезное независимое издание. Но его потенциал был больше. Он — аналитик, эксперт, просветитель. И сегодня одолевает чувство безысходности. Здесь идет гражданская война. Убийство Хаджимурада — это следствие той же войны. Общество не консолидировано, раздираемо конфликтами. Поэтому здесь личности, которые хотят донести что-то до общества, становятся мишенью в первую очередь. Таких убийств здесь были сотни, если не тысячи, и ни одно из них не раскрыто. Будет шум, будет неприятно власти. Власть будет обижаться на тех, кто создал ей этот нежелательный шумовой эффект. Но дальше этого никуда не пойдет. Для реальных изменений нужно создавать институты. Демократия и демократические институты не чужды Кавказу. Хаджимурад последовательно продвигал демократические идеи в Дагестане.

Заказчиков не находят никогда
О версиях и последствиях убийства Хаджимурада Камалова

Убийство журналиста, учредителя и владельца самой известной дагестанской газеты «Черновик» Хаджимурада Камалова, чрезвычайно обострило обстановку в этой кавказской республике. Слишком заметной и влиятельной фигурой был этот журналист и общественный деятель, слишком важным было созданное им пространство свободы слова и мнений, в котором было место всем.

О ситуации после похорон Хаджимурада Камалова «Новой газете» рассказывает директор проекта по Северному Кавказу международной «Кризисной группы», член правления общества «Мемориал» Екатерина Сокирянская.

— Что в Дагестане говорят об убийстве?

— Мало кто верит, что убийство будет раскрыто. Устранение оппонентов и конкурентов — привычный элемент дагестанской политической жизни. И пока ни одно убийство раскрыто не было. В лучшем случае в результате беспрецедентного давления общественности могут найти исполнителя (как в деле лидера дагестанского «Яблока» Фарида Бабаева). Заказчиков не находят никогда. Есть небольшая надежда на согратлинцев — это очень сплоченный джамаат (община).

Вспоминают расстрельные списки 2009 года, но больше говорят о борьбе «Черновика» с коррупцией и о том, что, скорее всего, с ним расправился тот, кто был абсолютно уверен в своей безнаказанности, потому что очень крепко стоит на ногах. А если Хаджимурада заказал власть имущий, это свидетельствует лишь о том, что в республике ряд властных группировок окончательно срослись с криминалом, а республиканское руководство не способно их обуздать и поставить на место.

— Какие последствия может повлечь это громкое убийство?

— Последствия убийства Камалова могут быть самыми непредсказуемыми. Дагестан кипит, здесь предреволюционная ситуация. После похорон в городе собирались разные группы активистов: его единомышленников, единоверцев, коллег и односельчан — согратлинцев. Мы побывали на одном из совещаний, проходивших в офисе организации «Дагестан — территория мира и развития». В ДТМР входит много религиозных людей, но это не религиозная организация. Полтора года назад она предложила руководству Дагестана свой проект выхода из кризиса, и с тех пор пытается привлечь внимание всех уровней власти к стремительно ухудшающейся ситуации в республике. В совещании участвовали прибывшие утром Гейдар Джемаль и Максим Шевченко. Принято решение о проведении дальнейших акций протеста, о создании Оргкомитета, в который планируется пригласить представителей самых разных сил, и совместно проводить протестные акции в республике. Говорили о необходимости инициировать снизу еще один Съезд народов Дагестана и активизировать работу в Москве, включая кавказских лидеров и кавказскую тематику в общероссийские протестные движения. Все понимают, что необходимо преодолеть разобщенность, консолидировать протестные силы и добиться, наконец, соблюдения закона в республике.

Дагестан на грани пропасти. Это не эмоции, а констатация факта. То, что все слишком серьезно, понятно даже руководству республики. Местные власти уже не скрывают, что не контролируют на своей территории силовиков. Они готовы вести диалог, но кроме разговоров предложить могут немного. А разговорами уже не поможешь, слишком поздно — уровень фрустрации населения зашкаливает. Нужны срочный антикризисный менеджмент, восстановление правового режима, изгнание тормозящих развитие общества политико-криминальных кланов и укрепление основ светской государственности. Иначе здесь будет война. Не вялотекущая, а полномасштабная. Бесполезно пытаться вытеснить все более популярный салафизм насаждением традиционного суфисткого ислама — переиграть салафитов на религиозном поле очевидно не получается. Укрепление светской основы российского государства и при соблюдении права каждого на свободу вероисповедания — вот единственный путь, который поможет России не потерять Дагестан.