Вадим Шахеров: Нужно сосредоточиться на комплексной реставрации
Мы привыкли говорить о том, что деревянное зодчество – визитная карточка Иркутска и самая большая его боль. Но наши предки, скорее всего, удивились бы такой точке зрения.
На протяжении столетий иркутяне считали дерево самым подходящим материалом для строительства, и не только потому, что его в Сибири хоть отбавляй. Не любили наши предки жить в каменных домах, говорили, что в них сыро, а в деревянных и тепло лучше сохраняется, и дышится легче. Вопрос только в том, как сохранить и отреставрировать все это богатство?
Несмотря на кризис, областные и городские власти не собираются упускать эту проблему из виду. Напротив, сохранение деревянного зодчества взял под контроль губернатор Игорь Есиповский. Об основных подходах к проблеме и конкретных возможностях ее решения газете «Областная» рассказал руководитель службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Вадим Шахеров.
– Вадим Петрович, служба практически с момента своего создания в 2005 году начала заниматься мониторингом и инвентаризацией памятников истории, архитектуры и археологии. Можно ли подвести промежуточные итоги?
– Действительно, первый вопрос, который поставили перед службой: насколько легитимны существующие списки объектов культурного наследия? И мы начали проводить инвентаризацию и мониторинг уже в 2006 году. Оказалось, что после выявления памятниками на территории области практически не занимались, кроме, пожалуй, мэрии Иркутска. Во время инвентаризации специалисты Центра сохранения культурного наследия Иркутской области по нашему заказу собирали информацию не только о состоянии памятника, но и о собственниках, о земле. Ведь в 1980–1990-х годах, когда проходило выявление, собственность была одна – государственная. Получение полной информации о памятниках позволит начать подготовку программ их сохранения. Сейчас к этой работе могут приступить только в Иркутске.
– Мы до сих пор не знаем, сколько памятников в Приангарье?
– Согласно нашим спискам, их примерно 8,5 тысячи, но на 70% эти данные нуждаются в проверке. Два года мы потратили на детальное изучение памятников Иркутска, для того чтобы наша информация о земле и собственниках была использована при составлении Проекта охранных зон, который входит в Генеральный план города. Инвентаризация же в территориях только началась. Правда, мы уже провели работу в Шелеховском, Ангарском и Иркутском районах, археологи же частично обследовали Ольхонский и Усть-Илимский районы.
Сложность этой работы связана с тем, что у нас большая область и только в одном, Нижнеилимском, районе нет памятников. Да и то архитектуры и истории, а памятники археологии там имеются. Необходимо выезжать в каждый район для детального изучения объектов. Например, только в Жигаловском и Качугском у нас числится более чем по 400 памятников архитектуры и истории. Нужно понимать, что это определенные временные, человеческие и денежные затраты.
– Правда ли, что количество памятников истории и архитектуры в существующих списках сильно завышено?
– Это так. Вы знаете, когда говорят, что все старые постройки, что есть в городе, нужно сохранять, это неверно. Дело в том, что выявление памятников в Иркутске происходило, когда город уже имел статус исторического, и это серьезно влияло на экспертов. Они считали, что все, что мало-мальски можно отнести к памятникам, нужно сохранять, включая и средовую застройку.
Поэтому если в 2009 году у нас добавилось около 50 археологических памятников, то более 100 выявленных объектов истории и архитектуры было рекомендовано вывести из реестра. Многие из них утрачены, другие в результате перестроек потеряли свою ценность.
А, например, в Томске выявление шло более спокойно, потому что город еще не получил статуса исторического. У них на охране находится примерно 250 памятников.
– Да, но в Иркутске ценных памятников гораздо больше!
– Это хорошо, с точки зрения охраны, но ведь мы должны думать и о развитии города. Мне кажется, истина где-то посередине. При всей нашей любви к Иркутску нужно отдавать себе отчет, что он не город-музей. Давно назрела пора решать вопросы комплексной реставрации памятников, сосредоточив усилия на заповедных территориях деревянной застройки. Например, на комплексе «Декабристы в Иркутске», ценность которого определяется еще и возможностью единой временной датировки памятников. Есть проект московского архитектора Барановского, который предполагал собрать на территории комплекса объекты 1840–1860-х годов, он до сих пор не потерял актуальности.
– А не получится, что это будут некие «гетто» деревянных домов?
– Это не гетто, и я, как бывший музейный работник, не вижу в этой концепции ничего плохого. Если мы хотим погрузиться именно в декабристскую эпоху, то возможно пойти на некую стилизацию. Я знаю, что городская администрация планирует заказать корректировку проекта Барановского с учетом современных условий, ведь там уже идет работа. Например, в районе Преображенской церкви воссоздаются три здания, из них только одно находилось на своем историческом месте – Дом купца Кузнецова. Рядом уже почти восстановлена усадьба с улицы Парковой, 10, и намечена реставрация здания с Ангарской, 8. По поводу переносов ведется множество споров, ведь сама их возможность не прописана в законе, но, на мой взгляд, этот пункт просто забыли внести.
– Ну да, есть же ситуации, когда памятнику просто не выжить на старом месте.
– Конечно. Как, например, быть с улицами, которые необходимо расширять и на которых расположены памятники? Это ведь тоже перенос, и он должен быть оговорен законом.
– Какие еще в Иркутске есть заповедные комплексы деревянного зодчества?
– Интересен Желябовский комплекс, так называемая Идинская сторона, Ида – это река Ушаковка. Здесь хорошо сохранилась часть старого деревянного Иркутска, но есть и проблема – вкрапления незаконной застройки, с которой мы уже ничего не можем сделать. Я знаю, что сейчас иркутским архитектором Натальей Жуковской готовится инвестиционный проект, в котором она представит предложения, как сохранить Желябовский комплекс, немного его трансформируя. Потенциальный инвестор, который берется восстановить это наследие, хочет на части территории разместить малоэтажную застройку. Это будет первый инвестпроект такого масштаба в Иркутске.
– Желябовский комплекс нуждается в реставрации?
– У нас практически 90% объектов деревянного зодчества нуждаются либо в капитальном ремонте, либо в реставрации.
– Какие должны быть приоритеты при реставрации?
– Чтобы результат был заметен – нужна комплексная реставрация. Единственная заповедная территория, которая сегодня восстанавливается таким образом, – Усадьба Сукачева. И что получается в итоге? Мы провели анализ: за три года в Иркутске за счет областного, муниципального и федерального бюджетов было отреставрировано более 80 объектов. Но из-за того, что они разбросаны по большой территории, результатов не видно. Нужно консолидировать усилия. Город уже определил свои приоритеты, создав программу «Сохранение и возрождение деревянного зодчества в Иркутске», в которую вошли здания на улице Грязнова и комплекс декабристов.
– Вы говорили, что многие памятники, будучи утраченными, не подлежат восстановлению. Относится ли это к дому N 45 на улице Карла Либкнехта, так называемой Усадьбе Вержба?
– Это памятник регионального значения, который находится в муниципальной собственности. Очень интересный дом, и на него есть проект восстановления. В данном случае закон предполагает воссоздание уникального объекта. И если бы у нас были гарантии того, что усадьба будет восстановлена, мы бы уже давно дали согласие разобрать ее, как предлагает мэрия, и благоустроить площадку. Но город почему-то не хочет идти нам навстречу. Мы даже подавали иск в суд, но оказалось, что, хоть дом и значится в реестре муниципальной собственности, права на него не оформлены. На этом основании суд нам отказал.
Мы знаем, что город безрезультатно выставлял это здание на торги, потому что готов отдать его только при условии компенсации всех понесенных расходов, в том числе на расселение, проведенное несколько лет назад. Владимир Якубовский считает, что он должен эти деньги вернуть в казну. Позиция, может быть, и правильная, с точки зрения градоначальника, но если есть интерес восстановить сгоревший памятник, а подобных ситуаций в Иркутске не так много, зачем дополнительно обременять инвесторов на 10–11 млн. рублей? Ведь удалось же продать угловое здание на Дзержинского, 42.
– Это недавно сгоревший дом на углу улиц Карла Либкнехта и Дзержинского, от которого остались одни стены?
– Да, здание действительно горело в новогодние праздники, но у него теперь есть хозяин, который планирует его восстанавливать.
Сегодня в городской администрации, несмотря на определенную инерцию, тенденция к улучшению уже наметилась. Наконец-то приняты новый Генеральный план Иркутска до 2020 года и Проект зон охраны. Это очень важный документ, в котором четко прописаны режимы и регламенты в отношении памятников. То есть появились правила игры и возможность компромисса.
– В чем суть этого компромисса?
– Если появляются интересные предложения для определенной территории, где, например, достаточно щадящий регламент определяет высотность зданий, то есть возможность его немного изменить. Мы такую процедуру уже выполняем относительно застройки на улице Рабочего штаба, где идет небольшое повышение высоты, и на улице Кожова. Там было ограничение до 20 м, но собственники заказали научно-исследовательскую работу, которая доказала, что можно сделать повышение на 7 м, это не повлияет отрицательно на памятник и не перекроет обзор на Крестовоздвиженскую церковь. В общем, там, где защищены права памятника, мы идем на уступки.
– Есть еще и проблемы в законодательстве, которое никак не стимулирует инвестора.
– Мы понимаем, что сохранять памятники – это, прежде всего, забота государства. Но все наше наследие просто невозможно сохранить на бюджетные средства. К сожалению, у нас до сих пор нет законодательства о меценатской деятельности, нет и возможности передавать здания в аренду на особых условиях.
– Но эти вопросы невозможно решить на региональном уровне.
– Это не совсем так, возможности решения многих проблем как раз зависят от региональных властей. Губернатор Игорь Есиповский заинтересовался этими, казалось бы, не самыми насущными проблемами. Он пригласил в Иркутск специалистов Национального центра опеки и наследия. Они поработали, дали свои рекомендации, и в ответ на их предложения последовала резолюция губернатора о подготовке областной программы сохранения деревянного зодчества. Уже состоялось совещание у заместителя председателя правительства Иркутской области Александра Моисеева. Сейчас создается рабочая группа под его руководством и готовится план мероприятий по разработке программы. Среди первостепенных – подписание соглашения о сотрудничестве с Центром опеки и наследия.
– Чем эта организация может нам помочь?
– У них есть большое количество правовых наработок. Три года они трудились в Тверской области и смогли выйти на реальные результаты. Кроме того, опыт авторитетных специалистов, которые работают в центре, нам пригодится. Надеемся, что сотрудничество будет деятельным и плодотворным.
