Владимир Демчиков: Я никогда не брошу камень в того, кто любит «Бутырку»

Всем хороша провинция – воздух замечательный, природа удивительная, люди душевные. Одно плохо: до культуры далеко, а то, что в телевизоре, не всегда «тянет» на это слово. И так получается, что самым главным дефицитом в наш век потребления является пища не материальная, но духовная.

«Живьём» услышать мировую «звезду» Сезарию Эвору, виртуозного музыканта Ришара Бона, легенду отечественного рока Андрея Макаревича, насладиться моно-спектаклями Евгения Гришковца и нежным вокалом Ирины Богушевской – для жителя такого далёкого города, как Иркутск, это было бы совершенно нереальной мечтой. Однако благодаря усилиям людей, берущихся за нелёгкое дело «заманивать» в провинцию настоящих «звёзд», культурная «изоляция» от центров не кажется такой мучительной.

Назвать Владимира Севостьяновича Демчикова модным словом «промоутер» не поворачивается язык. Организатор концертов – это ближе. Более четырёх лет подряд он привозит в Иркутск музыкантов «серьёзных направлений» - джаз, классика, рок. Накануне Нового года мы побеседовали с человеком, которого, без преувеличения, знает весь город.

Как заманить звезду

- Чтобы пригласить в Иркутск известных музыкантов, не нужны какие-то сверхусилия, - говорит Владимир Демчиков. - У большинства существуют так называемые «райдеры», в которых прописано всё, что связано с условиями приглашения той или иной знаменитости. И если приглашающая сторона готова выполнить эти условия, можно «заманить» практически любую «звезду». Было бы желание и средства. Кстати, как правило, знаменитости, которые приезжают в Иркутск, - это музыканты, концерты которых купили какие-то московские промоутеры, и уже москвичи продают эти концерты на все остальные города России. Поэтому билеты бывают достаточно дорогие.

Главное в нашем деле – калькулятор

- Чем руководствуется приглашающая сторона при выборе того или иного артиста?

- Суммой его гонорара.

- И только?

- Не только, но это очень важно. Кроме того, должно быть желание организовать именно этот концерт. Артистов, которые интересны, достаточно немного. Мы организовали два тура Сезарии Эворы по Сибири. Организовали концерты Ришара Боны, Андрея Макаревича, Евгения Гришковца, Александра Городницкого, Игоря Бутмана, Ирины Богушевской, Илзе Лиепы. Много их было за четыре года…

- Приглашая музыкантов, вы ориентируетесь на свои личные эстетические предпочтения?

- Вот я вам сейчас скажу правду, а потом буду об этом жалеть. На самом деле неправильно выбирать артистов по личной симпатии, потому что, когда начинаешь делать проекты, в которые вкладываешь очень много личного отношения, не замечаешь риски. На этой почве могут возникнуть серьёзные финансовые потери. Было время, когда мы привозили только тех, кто нам симпатичен, пытались «воспитывать» публику, «приучать» к серьёзной музыке. Это было грубой ошибкой, и мы за неё заплатили. Больше мы этого не хотим. И теперь, как бы мы лично ни любили артиста, как бы ни были к нему расположены, исходим из «финансовых параметров» проекта. Руководствоваться только своим вкусом в этом деле просто непрофессионально. Наша коллега, знаменитая промоутерша Надежда Соловьёва, которая каких только «звёзд» ни привозила, любит говорить (может быть, и излишне жёстко): «главное в нашем деле – калькулятор». С другой стороны, мы будем продолжать работать с теми артистами, с которыми уже сложились добрые отношения, к которым благосклонна наша публика. Конечно, мы не станем возить откровенную «шнягу», даже если это будет сулить финансовую выгоду. У нас есть определённая политика. Но если приглашение хорошего артиста связано с большим риском, скорее всего, мы откажемся. Этот этап мы прошли. Так что концертов теперь будет меньше, кстати говоря.

Кто не рискует, тот не пьёт шампанского со знаменитостями

- Вы сказали о рисках. Вероятно, в отношении музыкантов «серьёзных направлений» они особенно велики?

- Поп-звёзд приглашать – это иногда не меньшие, а даже большие риски. Вообще, сначала мы думали, что нужно вложиться в это дело - будут приезжать интересные музыканты, люди начнут ходить на эти концерты, привыкнут, и дальше всё пойдёт нормально, публика у нас будет. Но получилось всё не так. Видимо, мы немного идеализировали зрителя. Но чему-то всё-таки научились: у нас достаточно часто проходят аншлаговые концерты, на которые просто невозможно достать билет.

- Знаменитости – сложный контингент. Бывает, концерты откладываются, и всё это тяжким грузом ложится на принимающую сторону...

- Да, концерт Петра Мамонова дважды откладывался и состоялся только на третий раз. Это вообще рекорд. Два раза отложить концерт – это финансовое самоубийство. Надо было его просто отменять и не мучиться.

- Но вы его, тем не менее, провели.

- Ослиное упрямство превозмогает рассудок. У меня было желание, чтобы концерт состоялся. Я немного представляю, как сложно работать и с Мамоновым, и с его супругой. И после внезапного оглушительного успеха Мамонова в фильме «Остров» (а о концерте в Иркутске мы с ним договорились до этого) я понимал: если мы сейчас этот концерт не проведём, через год это может вообще не получиться. Конечно, экономика концерта, состоявшегося с третьей попытки, была совершенно уже не той, на какую рассчитывали.

- Вам часто приходится общаться со звёздами, в том числе и мирового уровня. Какие они люди? Вас кто-нибудь смог обаять или ,напротив, вызвал резкую антипатию? Представляю, какая это капризная публика…

- Как сказала Марья Розанова, поэтов лучше не видеть - их лучше читать. Это в полной мере относится и к артистам. Все они очень сложные люди, непростые характеры. Поэтому сказать, что кто-то мне показался ах каким душкой – нет. Знакомство с разными артистами составляется из множества смешанных впечатлений: в одной ситуации человек тебя веселит, радует, поражает, а в другой – ужасает и удручает. С подавляющим большинством гостей, тем не менее, мы устанавливаем нормальные доброжелательные отношения, может быть, только с одним-двумя из приглашённых не сложилось. Но непросто со всеми без исключения.

- Были какие-то безумные капризы звёзд, которые вас поставили в затруднительное положение?

- Безумных не было. Были эпизоды, в которых нам было трудно. Пытаешься организовать какое-то мероприятие, а получается неудачно. Например, выступление Жени Гришковца в «Бирхаусе» с чтением новой повести вызвало у него просто приступ ярости: там оказались люди, которые пришли просто в ресторан, а хозяева не догадались пересадить их в другой зал. Гришковец не скрывал своей ярости, и это, конечно, расстраивало нас. После этого эпизода мы очень сильно поссорились. Но тем же вечером помирились. В этом смысле он молодец – работа есть работа, а отношения есть отношения. Или вот был момент, когда Сезарии Эворе подали салат с недоварённой свеклой. Впрочем, это и не капризы даже. Никогда не бывает такого, чтобы человек на ровном месте стал «выкидывать коленца». Это проблемы, которые мы вовремя не решили. Не решили – получайте, что заслужили.

- А им нравится приезжать в такой город, как Иркутск?

- Артисты – они как солдаты. Они не знают, в какой город приезжают, они его не видят. Дорожат каждой минутой, которую удаётся выкроить для отдыха. Человек прилетел (до Иркутска, увы, ночь перелёта), упал спать, проснулся, поел, и вот уже концерт. Поэтому у них бессмысленно спрашивать, как вам Байкал или Иркутск. Все говорят одно и то же.

- Бывали отказы приехать к нам по причинам, например, удалённости или из-за того, что Иркутск – город падающих самолётов?

- Ну, например, Ирина Богушевская не хочет к нам ехать второй раз именно по этой причине. Мы даже обсуждали такой вариант, что Богушевская прилетит в Улан-Удэ и уже оттуда другим транспортом - в Иркутск. По разным причинам не получилось организовать этот концерт. Хотя я не думаю, что она вообще никогда сюда не приедет. Должно пройти какое-то время. Есть артисты, особенно пожилые, которые не едут к нам, потому что далеко. И в этом смысле Иркутск оказался в некой изоляции. В Красноярск ещё летят, в Иркутск уже нет. Такие случаи не очень часто, но встречаются.

- Кого вы хотите пригласить в ближайшее время?

- В начале января в Иркутске и Ангарске будут концерты Татьяны и Сергея Никитиных. Веду переговоры с Гришковцом, надеюсь, осенью он до нас доедет. Есть ещё несколько громких имён из первой двадцатки музыкальных знаменитостей, с которыми мы находимся в переговорном процессе, и есть надежда, что кто-то из них приедет в Иркутск, но пока об этом рано говорить.

Иркутск устал от своей провинциальности

- Бытует мнение, что Иркутск как был, так и остался городом купеческим, с не самыми изысканными культурными пристрастиями. Вы тоже считаете, что публики, способной воспринимать музыку сложнее попсы и шансона, у нас немного?

- Видите, какое дело. В Иркутске публики, которая ходит на серьёзные концерты, больше, чем в Красноярске. Но она значительно беднее. Это во-первых. Во-вторых, когда приезжаешь в Красноярск, общаешься с людьми, видишь их жизнь, понимаешь, что это – город. Владивосток, Хабаровск – это города. А Иркутск – нет. Это посёлок городского типа или город поселкового типа, что-то такое. И администраторы в некоторых культурных заведениях у нас совершенно поселкового типа, и многие порядки.

Это вообще легенда, что Иркутск - суперкультурный город, на одной-единственной цитате из Чехова никакой культурной истории не построишь… Это всё далеко в прошлом. Надо признать: Иркутск – это захудалый провинциальный городок с невнятной культурной жизнью. Это связано в том числе и с экономической ситуацией. Красноярск – это промышленный центр, там больше денег «крутится», там кипит жизнь. А в Иркутске – нет. Это видно даже по развлекательным заведениям: на весь город у нас всего несколько кинозалов и клубов. На наших глазах умирает наше региональное телевидение, а в соседнем Красноярске оно бурно развивается.

- А почему вы не уезжаете из столь грустного города?

- По объективным причинам. Стоит им исчезнуть – как знать, может, меня здесь не будет через неделю. В Иркутске меня не покидает ощущение, что всё, что происходит, уже было, ощущение дежа-вю. Никакого серьёзного рывка город не делает. Вымучили из себя этот новый мост… единственный за Уралом, где движение организовано по английскому принципу - одностороннее движение по левой стороне. И даже это «чудо» в каких-то таких корчах и муках рождалось… Пробки эти ужасные… Город замучен раздвоением: гордимся культурой, но ничего не хотим сделать с собственной провинциальностью. Можно, конечно, ничего не делая, рассуждать, какие мы замечательные. Но если ты реально что-то делаешь, пытаешься раздвинуть наши культурные границы, приблизить город к культурным столицам, просто к тому, чем сегодня живёт весь мир… когда начинаешь в этом направлении работать, сталкиваешься с тем, что здесь это очень тяжело.

- А если посмотреть в будущее более оптимистично. Появляются новые проекты, которые нацелены как раз на преодоление иркутской провинциальности. Например, создание агломерации. Если помечтать и представить, что она появится, изменит это как-то культурную ситуацию?

- Если будет развиваться городская инфраструктура, клубная культура, будут новые концертные и кинозалы, кафе и рестораны, если в результате агломерации изменится городская среда и увеличится количество людей, которые захотят здесь жить, то почему бы и нет? Но пока Иркутск - это город, из которого уезжают.

- Но наверняка у нас есть интересные молодые музыканты, но кто о них знает? У нас только творческая студия «Полнолуние» смогла как-то широко прозвучать.

- Ну, сколько ходит людей на концерты «Полнолуния»? 50-60, может, чуть больше, это для города не аудитория, вот на «Бутырку» приходит две тысячи. Впрочем, я не хотел бы выступать тут как морализатор. То, что люди предпочитают группу «Бутырка», меня не удивляет. Что такое вообще шансон на русской сцене? Надо признать: с российской эстрадой произошла беда: там фактически не оказалось мужиков (не по секс-ориентации, а по типу личности) типа, например, Талькова, к его песням можно было относиться по-разному, но это был артист с обаяние мужика, с харизмой.

Кто ещё у нас обладает мужским обаянием? Нет же никого! Не Киркоров же, не «Фабрика звёзд». Ну, они в брюках, конечно, но это же не то. Даже рокеры, и те обабились. И шансон занял эту нишу – мужика на сцене.

- Ужасно.

- Да почему?! Думаю, что большинство мужчин и женщин слушают музыку не потому, что это талантливо или не талантливо, а потому что им это понятно. Когда какой-то хрипловатый мужик поёт про маму, которая его где-то ждёт, он попадает в самую точку, потому что у каждого мужчины где-то есть мама, и все мы перед мамами виноваты, и песня находит отклик. И тематически, и интонационно это очень понятно. Я сам иногда, бывает, еду в маршрутке и с удовольствием слушаю некоторых исполнителей шансона. И мне совершенно наплевать, что это некачественно, что это дешёвочка. Я и у Пугачёвой очень люблю некоторые вещи. Считаю, что людей ни в коем случае нельзя обвинять в том, что они любят какую-то «не такую» музыку, оттопыривать губу надменно, что у нас, мол, элитный вкус, а все остальные - быдло. Никто не обязан любить то, что нравится тебе. Конечно, я буду делать всё, чтобы та же Эвора или Богушевская полюбились максимально большему количеству людей, но с другой стороны, я никогда не брошу камень в тех, кто предпочтёт им группу «Бутырка». Это их жизнь, она очень короткая, в ней очень мало радости, и если та или иная музыка такую радость людям доставляет – ну и замечательно.

- Но сами вы предпочитаете привозить музыкантов других направлений.

- Видите ли, прикладывать руку к распространению шансона и прочего подобного добра я не хочу - оно и без меня дойдёт до слушателя и зрителя. Я предпочитаю делать то, что у меня лучше получается – я не умею возить шансон-группы, но могу привезти Сезарию. Этим и буду заниматься.