Элла Климова

© Восточно-Сибирская правда

ЗдоровьеИркутск

2897

08.02.2007, 17:01

Диагноз доктора Линчука

Ежегодно в Иркутской области к врачам-психиатрам обращается до 76 тысяч человек. Но это с учётом тех, кому необходимо специальное освидетельствование ради доступа к определённым профессиям или права на владение оружием.

Так что по одной, пусть и кажущейся, значительной цифре судить о психическом здоровье региона смысла нет. Иное дело - проследить, как cчитают опытные медики, динамику болезни: без этого к верному выводу не прийти. Так вот, о динамике. В Москве, в НИИ психиатрии Минздрава России, на протяжении десятков лет собирается и анализируется информация об оказании психиатрической помощи населению страны. Месяц к месяцу и год к году. Район к району и область к области. Скрупулёзный, не прекращающийся счёт превращает сухие числовые выжимки в детали живого, развивающегося явления. Такая получается развёрнутая во времени и пространстве статистика, более или менее заслуживающая доверия. И она свидетельствует: по уровню психических расстройств Россия делится на благополучные, менее благополучные и крайне неблагополучные территории. Иркутская область по степени и числу психических патологий относится к третьей, самой проблемной группе. И не случайно, если учесть, что в истоке поставленного Приангарью диагноза - царско-гулаговская тюрьма; в хроническом течении болезни - вековая социальная беззащитность людской массы; в нынешнем обострённом состояния - смена экономической формации и ломка привычных понятий. Ну и как постоянно отягощающий фактор - бескрайность сибирской глухомани, обостряющей одиночество, из которого, как известно, существуют два выхода: бутылка и суицид. Попыток свести счёты с жизнью в нашем краю намного больше, чем в среднем по России: около 60 на 100 тысяч населения. При этом мужчины ломаются легче: их психика и нервы более хрупкие, чем у женщин.

Обо всём этом как-то не принято говорить в полный голос. Бог весть почему. То ли ментальность наша виновата: мы ведь и тех, кто приговорён к инвалидности по физическому нездоровью, научились замечать сравнительно недавно. Что уж судить о людях, душевно неблагополучных? То ли человечьей природе вообще свойственно трепетать перед всем, выламывающимся из общепринятых норм. Не потому ли так будоражат мифы-страшилки, особенно талантливые, вроде фильма «Молчание ягнят», что нам кажется, будто они приоткрывают дверцу в психическое зазеркалье? На поверку же всё куда прозаичнее. Но и трагичнее.

В психиатрии существует понятие «манифеста». Мне думалось, что оно характеризует острый выплеск недуга, так сказать, фазу особенно яркой его демонстрации. Ничего подобного! «Манифест» - «всего лишь» признак психического, поведенческого расстройства. Более четверти всех нас в определённые периоды своего существования подвержены такой невзгоде; и, как свидетельствует многовековая врачебная практика, от душевных страданий не застрахован никто из смертных. Представляете, как подвижна граница между «манифестантами» и теми, кто не сомневается в своей «норме»? Понимаете, каким запасом специальных знаний, помноженных на опыт, интуицию, такт, должен обладать доктор, врачующий не тело, но душу и, следовательно, профессионально ориентирующийся в нашем зыбком, основанном не на контрастах, а на полутонах мире?

Связанные одной цепью

В прошлом году через судебно-психиатрическую экспертизу прошло в Приангарье 1300 человек. Около трёхсот из них приговорены к принудительному лечению

Но на интервью с главврачом Иркутской областной клинической психиатрической больницы № 1 и одновременно главным психиатром департамента здравоохранения Анатолием Дмитриевичем Линчуком я решилась не сразу. Думалось: что же такого из ряда вон выходящего может совершить человек из великого множества ролей, предлагаемых медициной, - ярких, рисковых, сулящих зримый эффект, - сознательно выбравший роль проводника? И ни разу за все 42 года своей врачебной практики не пожалевший о сделанном когда-то, ещё в студенчестве, шаге.

- Психиатр, он ведь и есть поводырь в вечной круговерти света и тьмы, озарений и заблуждений, химер и страхов, искушающих сознание? Или такое сравнение кажется вам, Анатолий Дмитриевич, выспренным и надуманным?

Отвечает он не сразу. Возможно, нащупывает приемлемую для себя тональность предстоящего разговора. И чтобы исключить даже намёк на фальшь, решает начать его шуткой:

- Как принято считать, в медицине самые умные - это патологоанатомы и психиатры. Патологоанатомы ставят диагноз postfaktum, а психиатры - несколько опережая события.

Молчит секунду, давая мне время распробовать соль горьковатой иронии. Продолжает серьёзно:

- В психиатрии существует метод, именуемый «Связанные одной цепью». Он практикуется давно и успешно. Скажем, больного с острым психозом привязывают к руке инструктора, и они начинают вместе заниматься чем-то полезным. Ну, полоть грядки или прибираться в комнате. Неважно что делать - важен посыл: смотри на меня. Неважно, как долго - важен итог: удастся или нет вывести пациента из тяжёлого состояния.

- Но инструктор не врач. Вы же к своей руке пациента никогда не привязывали?

- Не привязывал. Но я практикую другое: скажем, больной шизофренией мне позирует, а я, как могу, леплю его портрет. Потом даю ему в руки глину, и мы уже лепим вместе. Мне не до художественного совершенства, мне хватает и того, что, выкарабкиваясь из бреда, сидящий передо мной человек «отдаёт» свои наваждения нашему общему творению. Во всём этом нет никакого открытия. До меня поколения психиатров поступали именно так; после меня будут действовать подобным же образом. Конечно, совершенствуются психотерапевтические методики, исследования становятся более точными, а лекарства - более эффективными. Но принцип «рука ведомого - в руке ведущего» остаётся неизменным.

Вот тут бы, подумалось мне, как раз к месту пришлось что-нибудь этакое из его биографии: окончательная победа над недугом или, на худой конец, трогательный момент выписки из больницы возвращаемого к свету пациента. Ну а если воз-вращенец окажется гением, чью мысль только временно угнетали какие-нибудь фобии, так было бы и вовсе прекрасно. Только ни в один штамп деятельность доктора Линчука, как и любого из его собратьев по специальности, не укладывается. Если верить словам известного современного богослова и учёного Тейяра де Шардена, возможно, это объясняется тем, что кроме психиатрии «... нигде более резко не выступают трудности, с которыми мы всё ещё сталкиваемся, пытаясь соединить в одной и той же рациональной перспективе дух и материю».

Не потому ли в этой сфере врачевания привычные акценты смещены? Анатолий Дмитриевич, разумеется, немного утрирует, размышляя вслух о том, что...

- ... хирург взял нож - отрезал, а после операции уход - за медсестрой.

Но ничего и не преувеличивает, утверждая:

- У психиатра связь с больным непрерывна. И длительна. Какими бы ни были страдания: эпизодическими галлюцинациями или устойчивым длительным бредом, ничто быстро не купируется. Не случайно даже по нынешним очень жёстким меркам Минздрава на пребывание в наших стационарах отводится никак не меньше двух месяцев. За одну-то неделю к каждому пациенту индивидуальный ключик не подобрать.

Слушаю его, а сама не могу отвести глаз от трёх небольших глиняных фигурок на его письменном столе. Они выстроились вряд: череп с глубокими провалами глазниц и хищным оскалом; спутанные клубком то ли корни дерева, то ли змеи с одним, общим для всех «обличьем»; наконец - человечек, старательно вылепленный и вольно сидящий в «позе лотоса». Анатолий Дмитриевич перехватывает взгляд:

- Творчество одного из наших больных. Его исповедь о переносимых мучениях. Не в словах. Слова - что? По-моему, Тютчев заметил, и очень верно, что «мысль изречённая есть ложь». А тут образный ряд, последовательно «отследивший» этапы недуга. От гнетущего бреда через пропасть депрессии - к душевному успокоению.

Сколько же требуется терпения, чтобы пройти рядом с пациентом; нет, не рядом, а впереди него - весь петлистый путь: от гримасы смерти - до лица жизни? Неужто моего собеседника не затягивает рутина?

Вместо прямого ответа рассказывает как будто совсем о другом:

- Сразу после института, в 1968 году, волею обстоятельств я принял психбольницу в посёлке Сосновый Бор. Построили там котельную. Даже клуб. Но главное: там было тогда 900 пациентов, и чтобы в полной мере можно было применять целительный для них метод трудотерапии, расширили и укрепили прибольничное подсобное хозяйство. Я проработал в Сосновом Бору 6 лет и, честное слово, вспоминаю те годы по-доброму.

- Наверное, больно видеть, в каком состоянии сегодня первая на вашем самостоятельном пути больница? Да и помещение для психохроников в Александровске...

- На международных симпозиумах я от своих зарубежных коллег постоянно слышу один и тот же вопрос: закрыли, наконец, Александровск? Александровск вообще стал чем-то вроде тёмного символа. Не сегодня и, к сожалению, не завтра, но переведём его обитателей в Зорино-Быково. Там от прежних хозяев остались хотя и нуждающиеся в ремонте, но вполне приличные помещения. Но ни переселение больных из Александровска, ни растянувшееся на годы строительство нового здания в Сосновом Бору (сегодня там в старом помещении ютятся 150 больных туберкулёзом психохроников) не исчерпывают проблемы психиатрической службы в Приангарье. Реконструкция нескольких корпусов Иркутской психиатрической больницы; строительство крайне необходимого в области детского психиатрического диспансера; создание центра профилактики суицидов, - всё неотложно, на всё нужны средства.

- Которых совсем нет?

- Есть, но мало. И осваиваются они на наших объектах так медленно, будто вал психических патологий катит не по иркутской, а по какой-то далёкой от нас земле. Очень опасно, когда психиатрическая помощь прозябает где-то на периферии внимания государства. Хотя нужда в ней с каждым днём всё острее. Знаете, сколько мы получим в нынешнем году на специализацию врачей, на социальную реабилитацию наших больных, на транспорт для больниц и на развитие банка данных? На всё про всё из областного бюджета - «аж» один миллион рублей! А вы спрашиваете, не больно ли мне...

«Они» и «Мы»

В детском отделении Иркутской областной психиатрической больницы. Детская психиатрическая патология - во многом следствие больной экологии

Доктор Линчук вывел свою формулу миропорядка, отражающую как специфику его врачебной специальности, так и мечту, понятную любому главврачу, какого бы профиля медицинское учреждение он ни воз-главлял. Формула эта такова: «Самое страшное - психобольной, непредсказуемый в любой ситуации, но всё остальное у нас должно быть предсказуемым. А предсказуемость - это плановое финансовое обеспечение».

Однако было бы заблуждением полагать, будто волнует его лишь материальная сторона больничного быта. Как и любой психиатр, каждодневно соприкасающийся с аномалиями психики конкретных пациентов, он точно диагностирует душевное неблагополучие суетящегося за стенами психиатрических лечебниц мира. Определяя его недуг одним словом - жестокость.

О бессердечии, ставшем обыденностью, можно судить по цифрам: к примеру, сегодня в психиатрических больницах области находятся 1138 хроников, нуждающихся лишь в пригляде. По принятому в 1992 году российскому закону «О психиатрической помощи», кров они должны бы обрести в учреждениях социальной защиты. Но дома-интернаты для инвалидов в Приангарье и без того переполнены. Минувшим летом вдруг мелькнула надежда: в Тулуне закрывается один из угольных разрезов, и освобождающуюся после него пятиэтажку можно было бы приспособить под содержание психохроников. По этому поводу дипломатичный комментарий доктора Линчука: «область идею не поддержала». Мне же подумалось: об отношении к этим несчастным изгоям можно судить и по вовсе заурядным фактам. Скажем, клуб в Сосновом Бору, о котором и сегодня мой собеседник говорит с гордостью («Мы же его строили не только для больных - в посёлке как жили, так и живут десятки обыкновенных семей»), местная власть на свой баланс брать отказалась, и его пришлось по брёвнышку раскатать, чтобы пустить на достройку здания.

Чуть ли не ежедневно он решает эти задачи со многими неизвестными. Вот одна из последних. Умерла в больнице женщина, страдавшая старческим психозом. В мужском отделении остался её сын, тоже инвалид по психическому заболеванию, абсолютно никому не опасный человек. И квартира у него есть, и пенсия. «Но ведь он совсем беспомощен, - вслух размышляет доктор Линчук. - Выписать его, значит, обречь на трагедию. Возможно, на смерть. Куда ему приткнуться? Кроме этих стен - некуда».

Грустно, конечно. Но психиатр Линчук, ставя свой диагноз, имеет в виду не только примелькавшееся: видное всем и никем не замечаемое. Страшнее, считает он, латентное, то есть скрытое от посторонних глаз жестокосердие, размывающее семейные и, как следствие, общечеловеческие устои. Рассказывает:

- У меня во втором, остром, отделении молодой парень. Прибрёл в Иркутск из Хабаровска. Больной. Бродяжничество - один из признаков его психического нездоровья. Звоню в Хабаровск. Родителям. Прошу приехать за ним. Слышу в ответ: пусть остаётся у вас насовсем...

«Они» и «Мы». Психически недомогающие и якобы полноценные. Осуждённые душевной хворобой на пожизненное одиночество и роящиеся в буче, не ведающей сомнений. Пропасть всё глубже: всё больше инвалидов по психическим заболеваниям сиротствуют при родных им людях. Какие только сцены не разыгрываются в его кабинете: впадают в истерику родственники, отказывающиеся забирать пациентов после выписки. Какие только угрозы не выслушивают он и его коллеги, пытаясь объяснить, что на определённых стадиях недуга пациенту домашнее тепло целебнее больничной койки: от «пожалуюсь губернатору» до «не хочешь по-хорошему - будет по-плохому».

В прошлом году в областной клинической психиатрической больнице № 1 пролечились 6200 человек. Кто знает, сколько из них, быстро деградирующих без поддержки близких, в конце концов, окажется среди бичей. Не существует статистики, с точностью до одной несчастной судьбы отслеживающей погружение на самое дно. Жизнь предпочитает оставлять другие автографы.

В день, когда я была в больнице, её стационар принял 38 человек. Пятерых - по решению судов на принудительное лечение; шестерых - призывников по направлению военкоматов; десятерых - в пограничном состоянии; остальных почти поровну - с острыми психозами и в детское отделение. Такая вот окаймлённая больничными стенами фотография. Выхватившая несколько минут из обычного дня главврача, готовившегося к обходу и согласившегося на моё «сопровождение». Подав белый халат, лишь попросил застегнуться на все пуговицы, поскольку «мы с вами не за торговым прилавком, а в больнице, где во всём должен быть порядок». Подумалось: да он педант, этот доктор Линчук. Оказалось, ничуть не бывало: просто у него своё, во многом отличное от принятого в «нормальном мире» понимание пользы и вреда. У него свой, профессиональный взгляд на то, «что такое хорошо и что такое плохо» для его пациентов. Говорит, не скрывая огорчения:

- Инспекторы по труду закрыли мастерскую. Потребовали паспорт на печь обжига глиняных изделий. Какой паспорт, если мы её самостоятельно сделали? Попросили документ на машину, разминающую глину, но и она у нас тоже самоделкой была. По типу бетономешалки. Сколько наших больных, работая в этой мастерской, обретали внутреннюю точку опоры! Труд-то был творческий. Как ни убеждали инспекторов - ничего не помогло. Знаете ли, очень трудно противостоять равнодушным людям; иногда - невозможно. Интересы наших больных им безразличны.

Сегодня вместо глины в руках пациентов пластилин. В отделении принудительного лечения в ряд стоят несколько швейных машинок. Какой-никакой, а выход... К слову сказать, ватные матрасы, продающиеся сегодня в мебельных магазиных, пошиты именно здесь. Но, если честно, мне и сейчас сдаётся, что не ради этого ширпотреба мы зашли к «принудчикам» сразу после отделения пограничных состояний. Может быть, именно так, угадывая готовые сорваться с языка трудные вопросы о «карательной психиатрии» и прочем, не успевшем отболеть; или экономя своё время, он дал понять: в психиатрической областной больнице, которую он возглавил 20 лет назад, нет закрытых зон. Кстати, недавно посетившие её члены комиссии по правам человека Европарламента никаких нарушений в отношении к пациентам не нашли. Вот и я, следуя за главврачом с этажа на этаж, заходя в палаты и, если получалось, разговаривая с больными, никакого сходства областной клинической психиатрической больницы с Дантовыми кругами ада не нашла. Хотя, конечно, контраст между распорядком, скажем, у «пограничников» и у «принудчиков» разителен. Там, в отделении пограничных состояний, - обычный, мало отличаемый от других иркутских стационаров быт. Здесь, в отделении принудительного лечения, - всё «по полной программе»: решётки на окнах, замок на входной двери. Но вдруг, совсем неожиданно, совсем уж несуразно... пианино. Стоит себе в широком коридоре, свет из окна на клавиатуру падает.

- Анатолий Дмитриевич, зачем преступникам пианино? Им что, без музыки никак не обойтись?

Поправил мимоходом, не задумываясь:

- Преступники в тюрьме, у нас - больные...

Время открытых звонков

Врач не должен да и не может любить пациента. Но понимать, уважая его страдания, обязан. Этому не учат в медицинских вузах. Это приходит с годами практики, как бы прирастая к опыту, к духовным исканиям тех, кто вступил на избранную стезю до тебя. В пору студенчества доктора Линчука психиатрии отводилось всего 14 часов. Наверное, поэтому он не смог назвать имя своего конкретного наставника. Но в его кабинете висят два портрета. Владимира Аполлоновича Брянцева, «первого сибирского психиатра», лечившего душевно недужных иркутян ещё в восьмидесятых годах поза-прошлого века. И Игоря Степановича Сумбаева, профессора Иркутского мединститута, чьи лекции Анатолий Дмитриевич слушать уже не мог, но на школе которого до сих пор поднимаются новые и новые поколения иркутских психиатров. Вот их-то, в первую очередь, почитает доктор Линчук своими учителями. И ещё Светлану Антониновну Миловзорову, положившую немало сил на то, чтобы в Юбилейном была выстроена первая в Сибири и на Дальнем Востоке типовая психиатрическая больница. Будучи сегодня её главврачом, он чувствует себя преемником Миловзоровой, и ощущение связи с предшественницей отнюдь не облегчает его ношу. Больница-то в Юбилейном огромна: на 850 коек. И коллектив, которым он руководит, немалый: более пятисот человек. Каково нести ответственность за каждого? И при этом постоянно держать в памяти особый статус психиатрии, хотим мы того или нет, но всегда находящейся под гражданским «особым прицелом»? Впрямую не ответил. Но протянул нарядно изданный в прошлом году, к семидесятилетию психиатрической службы Приангарья, буклет, в котором портреты всех его сотрудников:

- Всмотритесь в лица этих людей. Они - мои коллеги. Без их поддержки, в одиночку, я ничего не смог бы сделать. Они открыты передо мной; да и я ни для кого не закрыт.

... Не закрыт. Но ведь и не прост. Ну зачем было ему, человеку состоявшейся карьеры, психиатру высшей категории, заслуженному врачу России, в свои 59 лет защищать кандидатскую диссертацию по шизофрении? Улыбается: пример молодым врачам подавал, к науке подталкивал. Или: зачем устраивать свой кабинет буквально в нескольких шагах от входа в больницу? Скорее всего сыронизирует: чтобы по этажам меньше растаскивалось грязи. Если всерьёз, то для того, чтобы быть доступнее любому, кто имеет в нём нужду. Раньше у главврача областной клинической психиатрической больницы № 1 были точно фиксированные часы приёма: по понедельникам с 14 до 18. Но выдерживать такое расписание оказалось делом сложным. Потому что, как он выразился, «болевые проблемы, с которыми идут ко мне, в регламент не укладываются». И Анатолий Дмитриевич махнул на «регламент» рукой.

Ну а дозвониться ему легче всего с 8 до 9 утра. Когда день ещё не закрутился. И письменный стол почти свободен от документов, в которых его подпись нередко не только удостоверяет поставленный диагноз, но и определяет дальнейшую судьбу человека. Он не считает потерянными эти шестьдесят утренних минут. Называет их временем открытых звонков...

Элла Климова

© Восточно-Сибирская правда

ЗдоровьеИркутск

2897

08.02.2007, 17:01

URL: https://babr24.com/irk/?ADE=35864

bytes: 20114 / 20079

Поделиться в соцсетях:

Экслюзив от Бабра в соцсетях:
- Телеграм
- ВКонтакте
- Вайбер
- Одноклассники

Связаться с редакцией Бабра в Иркутской области:
[email protected]

Другие статьи в рубрике "Здоровье" (Иркутск)

Обзор иркутских клиник. Медицинский центр «Байкал-медикл»: риск потерять здоровье и деньги

Медицинский центр «Байкал-Медикл» в Иркутске начал свою деятельность с 2018 года и за это время успел накопить определенную репутацию среди своих пациентов. К сожалению, большинство отзывов, оставленных клиентами, отличаются крайней негативностью.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкономика и бизнесОбществоИркутск

7389

19.03.2024

Нам пишут: развал иркутского здравоохранения – глупость министерства или «отмыв» денег?

В редакцию Бабра поступило обращение жителя Иркутской области, столкнувшегося с серьезными трудностями при прохождении лечения онкологического заболевания.

Глеб Севостьянов

ЗдоровьеСкандалыРасследованияИркутск

39557

14.02.2024

Роспотребнадзор: санитарный контроль в руинах

Санитарные нормы и правила являются основными инструментами для обеспечения безопасности и безвредности факторов окружающей среды человека. Однако последние изменения, предложенные Роспотребнадзором, вызвали многочисленные споры и критику со стороны общественности.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкологияОфициозИркутск Россия

16019

14.02.2024

Квест в иркутской поликлинике: а слабым туда и дорога!

Буквальное воплощение пословицы «Время лечит» обнаружили читатели Бабра в иркутской поликлинике №9. Пока пациент доберется до невролога или, к примеру, пульмонолога, природа сама решит судьбу его организма.

Георгий Булычев

ЗдоровьеОбществоМаразмИркутск

7315

26.01.2024

Обзор иркутских клиник. Харлампиевская клиника: некомпетентность врачей по оверпрайсу

Харлампиевская клиника позиционирует себя как современная многопрофильная клиника в Иркутске. Однако на основе регулярных жалоб клиентов клиники можно сделать вывод, что данное медицинское учреждение находится не на очень высоком уровне.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкономика и бизнесОбществоИркутск

35212

18.01.2024

Обзор иркутских клиник. Неадекватное поведение врачей «Байкал-медикл»

Многопрофильная медицинская клиника «Байкал-Медикл» работает с 2018 года. За прошедшее время клиника получила разные отзывы от своих пациентов. Однако большинство из них крайне негативные.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкономика и бизнесОбществоИркутск

20859

02.10.2023

Псы, бешенство и тишина: с Днем ветеринарного работника, Прибайкалье!

День ветеринарного работника отмечается в России 31 августа. Конечно, для большинства сотрудников ветслужбы Иркутской области это абсолютно заслуженный праздник, но вот насчет начальника ведомства этого сказать нельзя...

Георгий Булычев

ЗдоровьеБратья меньшиеПолитикаИркутск

22182

31.08.2023

Ночь, улица, фонарь... Хоть сдохни! Минздрав, губернатор, где аптеки?!

На днях Бабр после обращения читателей ставил вопрос отсутствия во многих поселках Иркутской области, в том числе в Большом Голоустном, аптек (и продолжит эту тему). Как выяснилось далее, всенемогущая рука безглавого регионального минздрава простирается еще дальше.

Георгий Булычев

ЗдоровьеПолитикаИркутск

14119

14.08.2023

Проектирование нового тубдиспансера заказали власти Иркутской области

Тубдиспансера в микрорайоне Синюшина гора в Иркутске будет. Единый заказчик в сфере строительства Иркутской области разместил на госзакупках техническое задание и иные документы на торги по поиску подрядчика, который должен будет спроектировать больницу со стационаром на 402 койки.

Алина Саратова

ЗдоровьеСобытияИркутск

3533

10.08.2023

Обзор иркутских клиник. «Медицинский центр имени Святителя Луки»: бережное отношение к пациенту остается пустыми словами

В Иркутске существует множество клиник, где пациенты ожидают получить качественное и бережное отношение. Однако одна из этих клиник — «Центр имени Святителя Луки» — вызывает серьезные сомнения в своей способности предоставить действительно качественную заботу о пациентах.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкономика и бизнесОбществоИркутск

15725

07.08.2023

Обзор иркутских клиник. «Эксперт» — грубые врачи и неоправданные цены

Клиника «Эксперт» в Иркутске позиционирует себя крупным медицинским учреждением, оказывающим многопрофильную медицинскую помощь. Однако среди населения города клиника имеет плохую репутацию. Большинство отзывов о клинике отрицательны, что вызывает сомнения о качестве оказываемых услуг.

Анна Моль

ЗдоровьеЭкономика и бизнесОбществоИркутск

18953

09.06.2023

Иркутские ученые нашли формулу молодости

Ученые-химики Иркутска открыли соединение, которое не только помогает замедлить старение организма, но и может стать катализатором в борьбе с такими болезнями как рак, Альцгеймер и Паркинсон, сердечно-сосудистые недуги и многие другие.

Анна Моль

ЗдоровьеНаука и технологииИркутск

8034

07.06.2023

Лица Сибири

Букрей Юлия

Белеев Сергей

Князев Александр

Лукин Валерий

Красноштанов Антон

Бичевина Галина

Селедцов Евгений

Щербо Валерий

Серов Борис

Пухарев Игорь