Мир как неволя и представления. Продолжение.
Продолжение.
Начало: http://rubabr.com/?pt=news&event=v1&IDE=34929
Часть IV. Эквиваленты УФ
Итак, человек, как земная биологическая система, как система вообще, поглощает (сторону выделения я здесь затрагивать не буду, как и вопросы обмена веществ) субстрат – нужные ему для построения и поддержания на нужном уровне функционирования организма питательные вещества из твердой пищи, жидкостей и газов (с целью экономии места я буду называть далее питательные вещества едой вне зависимости от того, в какой по консистенции субстанции они находятся), покоряет пространство, осваивает и подчинят себе суб- и супра- уровни иерархии систем, и занимает своей жизнью определенный отрезок времени. Если система функционирует успешно, она поглощает столько пространства, времени, уровней иерархии и субстрата, сколько может усвоить без вреда для себя, и в таких пропорциях, которые обеспечивают оптимальное функционирование данного вида системы.
Чем более развиты системы, тем лучше у них с саморегуляцией. Этим они защищают себя от преждевременной смерти (прекращение функционирования, декомпозиция на фрагменты с деградацией организации на низшие уровни). Земные биологические системы – очень развиты (напомню, особенно, за счет продолжения рода, обманывающего смерть посредством увековечивания части индивида в потомстве), особенно высшие животные, и среди них – «венец природы». Успешность функционирования может быть выражена единицами пространства, времени, уровней иерархии, количества субстрата, и соотношения (в каких пропорциях поглощается то или иное). Это слишком сложно для нас. Нам не нужен точный подсчет, нам хватит прикинуть, как говорится, «на глаз». Поэтому мы предположим некую величину «Успешность функционирования», «УФ» и наличие у нее неких единиц. А для того, чтоб выяснить, что для человека и человечества со всеми промежуточными уровнями иерархии могло бы быть ближе всего к эквивалентному выражению этих УФов, что могло бы выражать успешность, быть критерием успешности в разные периоды развития человечества, нам потребуется пробежаться по истории.
Еда – естественный эквивалент УФ животных и первый эквивалент УФ древнего человека. Пространство измеряется тем, насколько полно оно может прокормить. Время измеряется тем, сколько и какой оно доставляет еды. Иерархия очередности доступа к пище регулирует степень сытости каждого. Иерархия формируется пищей, выкармливающей вождей и воинов. Сытость определяет, будет ли удержано кормящее пространство. Будущее человека всецело определяется тем, сколько он добыл еды. Едой расплачиваются с новорожденными богами за щедрое на пищу пространство-время, порождая обряды, а вместе с ними – нравственность как отражение того, следует член племени ритуалам и нормам поведения, т.е. нравам, или нет. Сам человек измеряется тем, насколько он способен добывать пищу, соответственно, умение добывать пищу есть главная ценность. Примечательно, что в этот период, кое-где длящийся до сих пор, эквивалент УФ и субстрат совпадают. А у «цивилизованных» народов так было до тех пор, пока человек не научился пищу производить.
Как только это произошло, эквивалентом УФ стал труд. А умение производить пищу стало главной ценностью. Деньги как средство обмена зародились тогда же, но не играли большой роли. В остальном, все было по-старому.
Очень быстро там, где критерием успешности стал труд, ему на смену пришел рабский труд, так как человек достаточно умен, чтоб придумать рабство, и достаточно ленив, нагл и жесток, чтоб его использовать. Раб стал эквивалентом УФ. Вернее, количество рабов и их качество, т.е., подневольно-работоспособность. Этот период, когда неравенство было возведено в абсолют, продлился достаточно долго, чтоб высвобожденные от забот о хлебе насущном умы и руки создали выдающиеся, настолько выдающиеся, что даже сейчас с трудом верится, культуры, достигли высочайших высот в искусстве, ремеслах и науке, и начали деградировать, но и достаточно долго для того, чтоб подневольные глубоко, до самых основ, впитали в себя рабство, и уже принимали рабские религии – христианство и (естественно, позже и восточнее) ислам.
Затем, когда рабовладельческие империи развалились, эквивалентом УФ стал крепостной. Это такая мягкая форма рабства, если кто не помнит. В те времена в качестве эквивалентов УФ второй очереди еще использовались привилегии, земля, ставшая объектом индивидуальной собственности, и деньги, роль которых заметно возросла. Взамен стоявших на силе и военном искусстве и теперь погибающих античных империй возникали и стремительно разрастались империи религиозные – христианство, в первую голову (на исламе можно подробно не останавливаться – он возник значительно позже и на первых порах во многом повторял христианство, на восточный манер, а затем учел и избежал многих его ошибок). Как писал Фридрих Ницше в своем замечательном труде «Антихрист» (здесь и далее цитируется по Сборнику произведений Ницше Минского ООО «Попурри» 1997 года), «„Закон”, „воля Божья”, „священная книга”, „боговдохновение” – все это только слова для обозначения условий, при которых жрец идет к власти, которыми он поддерживает свою власть – эти понятия лежат в основании всех жреческих организаций, всех жреческих и жерческо-философских проявлений господства». Поп обращается к ставшей за поколения рабства интимной рабской психологии с предложением стать «рабами Божьими», т.е. рабами хозяина-Бога взамен хозяина-человека, с возведенной в абсолют рабской моралью, чем обещает свободу от рабства земного, но сам себя называет слугой Господа. Этим поп создает иерархию. Статус слуги выше статуса раба. И когда на смену рабовладельческому строю пришел феодальный, власть церковная стала значить больше, нежели монаршая. Таким образом, вторым по значимости (в первой очереди) эквивалентом УФ стал духовный сан.
Позже, когда в Европе отгорели костры инквизиции (они теперь полыхали в колониях), на передний план вышел наемный работник. Вот тут характер, род эквивалента УФ радикально изменился. Им перестали быть субстрат или человек как производитель субстрата. Им стали деньги. Эквивалент УФ совпал с универсальным средством обмена. То, что мы имеем сейчас. В разное время в разных странах деньги теряли ведущее значение в качестве эквивалента УФ. Им становились в тоталитарных государствах – власть, в номенклатурных – должность, в демократичных – статус, в либеральных – право, в религиозных – сан, но деньги все равно возвращались на пьедестал ведущего критерия успешности функционирования, а власть, должность, статус, сан и право занимали места, следующие после первого.
В новейшее время появился новый эквивалент УФ – информация, но она пока остается лишь многообещающей претензией на будущее лидерство. Деньги еще долго останутся основным эквивалентом.
Часть V. Битва за субстрат. REMIX
Невозможно объять необъятное. Невозможно рассмотреть все произошедшие и происходящие на Земле или даже в человеческом обществе битвы за эквивалент УФ, о которых известно из истории, из программ новостей или из повседневной жизни. Возможно лишь вкратце описать характерные.
Вот человек делает деньги. Большие деньги (при этом деньги этим человеком искренне считаются честно заработанными, хотя он смутно и догадывается, что честным трудом больших денег не заработать). И чем больше денег он делает, тем с большим усердием он наращивает успех. На эти деньги можно купить очень много пространства, что он и делает. Часть денег он уже обменял на власть, статус и право, и сомневается, не обменять ли ему еще немного на сан? К счастью для него, деньги это не еда, они не портятся. Их, правда, могут отобрать, поэтому он вынужден менять часть денег на наемников и право. Деньги съедает инфляция, но это не беда, если их правильно вложить, то есть, делать еще больше денег. Часть денег меняется на информацию. Часть – на подчинение себе уровней иерархии. Часть – на здоровье, иначе время здоровой жизни. Человек успешен. Но что-то его беспокоит. Может быть, беднота вокруг? Человек меняет часть денег на свое душевное спокойствие через уплату налогов на легализованную часть доходов и благотворительность. Нужна ли ему иная идея, кроме прагматизма? Не думаю. Нужна ли ему иная религия, кроме торгашеской веры в то, что все можно купить и вопрос лишь в цене? Нет, конечно. Нет, религия нужна, но не как вера в Бога, а как деталь костюма и как средство управления народом, если на власть обменено слишком много, ведь вложенные во власть деньги тоже «должны работать» и приносить доход.
Вот другой человек делает политическую карьеру. Хорошую карьеру (при этом достигнутые высоты карьерного роста этим человеком искренне считаются признанием его способностей и усердия, хотя он смутно и догадывается, что является тормозом для действительно одаренных людей). Чем выше человек взлетает, тем с большим усердием он рвется ввысь. Он обретает власть. Чем выше человек забрался, тем большую власть он обрел. И вместе с властью он обретает пространство, уровни иерархии и время, а также возможность получать столько денег, статуса и права, сколько позволяет достигнутый уровень. Человек успешен. Но что-то его беспокоит. Может, властвование его приносит больше конструктивного, чем деструктивного, для него лично, а для тех, кем он управляет, с плодами его усердия всё наоборот? Как бы не скинули. А не поддержать ли ему церковь? Нет, о вере речи не идет – зачем? Речь идет о завуалированном загадочными, соблазнительными и априори понимаемыми большинством как «правильные» понятиями вроде «духовности», «милосердия», «жизни во Христе», но, несмотря на туман, довольно эффективном инструменте управления, и не более того. Это раньше идеи коммунизма было достаточно на все случаи трудностей жизни управленца, а теперь – где она, идея такого уровня? Нету. Одна надежда – на попов.
А вот человек делает карьеру общественного деятеля. У него есть харизма, чтоб «заводить» народ, есть ум и знания, чтоб противостоять оппонентам, есть везение, чтоб не нарываться на неприятности. И он преуспевает. А когда преуспевает, меняет свой статус на… Вы догадались. На деньги, и через них – на все остальное. Нужна ли ему идея? Еще бы! Он ей живет. Вернее, за счет нее. Нужна ли ему религия? Только если религия – та самая идея, которая его кормит, либо если она – хобби.
А этот делает карьеру священника. Он верит сам и несет веру в массы. Чем больше несет, тем больше верит. В смысле, что делает богоугодное дело. Чем лучше у него получается, тем лучше для церкви, к которой он примкнул, и, соответственно, тем выше у нашего священника сан. Чем выше сан, тем больше власти и права, тем выше статус, да и денег, чего греха таить, тоже побольше перепадает. Со своей задачей – преумножением паствы, священник справляется успешно, ведь он востребован обладателями власти, денег и статуса. Они позволяют ему влезать в светские институты, главным из которых является образование. А это уже не мелочь. Это разрушение кузницы неподатливых к поповскому влиянию кадров, ведь строгое знание и вера антагонистичны. Как говорил Ницше, «Жрец знает только одну великую опасность – науку: здоровое понятие о причине и действии. Но наука в целом преуспевает только при счастливых обстоятельствах: нужно иметь избыток времени и духа, чтобы „познавать”… Следовательно, нужно человека сделать несчастным: это всегда было логикой жреца. – Можно уже угадать, что, сообразно этой логике, теперь явилось на свет: „грех”. Понятие о вине и наказании, весь „нравственный миропорядок” изобретен против науки, против освобождения человека от жреца… Человек не должен смотреть вне себя, он должен смотреть внутрь себя: он не должен смотреть на вещи умно и предусмотрительно, как изучающий; он вообще не должен смотреть: он должен страдать… И он должен так страдать, чтобы ему всегда был необходим жрец – Прочь, врачи! Нужен Спаситель. – Чтобы разрушить в человеке чувство причинности, изобретаются понятии о вине и наказании, включая учение о „милости”, об „искуплении”, о „прощении” (насквозь лживые понятия без всякой психологической реальности): все это покушение на понятия причины и действия! – И покушение не при помощи кулака или ножа или откровенности в любви и ненависти! Но из самых трусливых, самых хитрых, самых низменных инстинктов! Покушение жреца! Покушение паразита!». Пустите попов в школу (вообще любых догматиков, хоть церковных, хоть сектантов, неважно – со всеми ними надо быть предельно осторожными, т.к. они лезут в школу и даже детский сад под прикрытием псевдосветских образовательных программ и подставных «общественных» организаций), и на российском образовании можно будет ставить крест. Знание уничтожается любой религией. Вера требует голов, наполненных предрассудками, страданиями и страхами, но не знаниями. Нужна ли попу идея? Как инструмент, орудие труда. Нужна ли ему религия? Это его кормушка.
А теперь, мы могли бы повторить эту главу снова, но вместо «человек» написать «организация». Выводы останутся справедливыми. Даже иной коррекции не потребуется.
Часть VI. Франкенштейны цивилизации
Парадокс заключается в том, что сами эквиваленты УФ образуют системы. Финансовую, государственного управления, правовую, информационную, конфессиональную, публичную, научную и другие. Каждая из них начинает жить своей собственной жизнью. Каждая из них точно также поглощает субстрат (строительный материал), завоевывает пространство, время и уровни иерархии. И каждая из них обладает духом, волей к поиску новых путей и способов достижения собственных целей поглощения. А субстратом для них являются люди. Мы с Вами.
Системы, выстраивающиеся из эквивалентов УФ, назовем их для краткости «эквивалентными», не создаются человеком преднамеренно, они возникают в результате автоматического процесса, происходящего параллельно процессам организации общественных систем. К их рождению приводит обособление, вычленение связей различного типа между общественными системами и между людьми и консолидация их в отдельные системы. Поэтому, они вообще не ориентированы на человека и не подвластны ему. Более того, они, со временем, становятся враждебными человеку, как и его общественным институтам.
Что несут с собой в мир эквивалентные финансовые системы? Вначале – возможности равноценного, а значит, справедливого обмена. А потом? Деньги, рождающие сами себя, управляющие миром, возведенные в абсолют, вытесняющие другие стороны бытия. Жажду денег, оправдывающую воровство, грабеж, убийство, предательство, массовое убийство. Считающуюся теперь адекватной денежную компенсацию утраты – чести, здоровья, жизни близкого человека. Оценка стоимости мира и распил его на кусочки теми, кто смог дорваться. Иерархию по принципу владения материальными ценностями, в том числе и в виртуальном виде многих нулей на счетах. Все продается и все покупается – блага, привилегии, правосудие, совесть, долг, природа, здоровье, жизнь, жизнь миллионов – вопрос лишь в цене. Идефикс финансовой состоятельности. Оправдание бедности, страданий и смертей бедняков. Рабство человека перед собственным кошельком – перед финансовой системой.
Что несут с собой в мир эквивалентные системы государственного управления? Вначале – коллективную, групповую и индивидуальную защиту. А потом? Власть ради власти. Самовоспроизводящуюся и неудержимо растущую иерархию. Аппарат принуждения. Отъем свободы, прав, здоровья и жизни. Кровопролитные войны ради обретения и удержания власти. Долгие периоды наследуемых привилегий, сменяемые визгливой дракой за кормушку. Людская грязь внизу, блистательные жиробесы вверху, а промеж – чиновничье болото. И все вместе – рабы системы.
А популярность? Смазливый мальчик с козлячьим голоском проблеял в микрофон сопливую песенку, все это непотребство серьезные профессионалы почистили, подправили, «вытянули», обработали и раскрутили на весь мир. И вот он – звезда. Все рыдают. Правда, не все от умиленья. А как хочет теперь молодежь попасть в телевизор! «Круто ты попал на ти-ви!» как смысл жизни целого поколения. Им больше ничего не надо. Им нужен успех – пустой, не подкрепленный никакими персональными данными, не говоря уже о таланте, искусственно смоделированный, просчитанный до копейки и хладнокровно реализованный циничной системой формирования общественной популярности мимолетный успех. Рабство публичности. Но «попса», пожалуй, самый безобидный его вариант. В мире выстроены колоссальные системы лжи. Как получилось так? Ницше полторы сотни лет назад говорил, что люди воздерживаются от того, чтобы лгать не потому, что честные, а потому, что лгать невыгодно, ведь солгав однажды, лжецу приходится лгать снова и снова, поддерживая свою ложь, а это требует значительной интеллектуальной работы. Но едва ложь оказывается выгодной, и ее уже ничего, кроме морали, не сдерживает. Политики, бизнесмены, общественные и религиозные деятели – едва они достигнут хоть каких-то успехов, а это всегда предполагает сделку с совестью, и их жизнь уже немыслима без лжи, и главным для них становится не решение вопроса «лгать или не лгать?» – они уже не оставили себе выбора, а задача нераскрываемости лжи. Таким образом, они формируют спрос на специалистов по лжи. Мощнейшие организации, не говоря уже о мелких компаниях и частных лицах, существуют только за счет предоставления услуг по «формированию общественного мнения» по заказу «сильных мира сего». Благодаря усилиям пропагандистов, пиарщиков, миссионеров и других профессиональных лжецов, умело сфабрикованная и поданная ложь не может быть опровергнута теми, кому она адресована – у них нет времени, сил, желания разбираться, и, в любом случае, достаточного уровня доступа к информации. Но верят ли умелой лжи? Немногие. Дело в том, что значительная часть лжи раскрывается, рождая недоверие, которое сначала экстраполируется на всю официальную информацию, а затем на любую информацию безотносительно к ее источникам. В конце концов, люди перестают верить друг другу. Ложь становится привычной. Она уже не вызывает отторжения, и люди начинают лгать сами. Со временем, даже крупная ложь становится легким и, на обывательский взгляд, безобидным делом. Измена, предательство, нарушение обязательств, попранный долг – самые тяжкие виды бесчестия становятся нормой. В итоге, люди передают свои приобретенные в зрелом возрасте тотальное недоверие и лживость своим детям, для которых это оборачивается тяжелым дефектом психического развития – психологи называют его базальным недоверием. Заложенное в раннем детстве базальное недоверие оборачивается роком для человека, оно преследует его всю жизнь в виде неспособности к искренности и настоящей дружбе, невозможности познать настоящую любовь, глубокого блокирования чувств, равнодушия, реактивно возведенных в абсолют цинизма и эгоизма. Публичные системы порабощают человека ложью.
А наука? Современная наука развивается такими темпами, что от способностей и энтузиазма отдельного человека зависит все меньше, и все больше – от слаженной коллективной работы и… финансирования. Этот процесс неизбежен и имеет следствием то, что многим, особенно тем, от кого зависит «наука» в официальном смысле, кажется, будто одаренность постепенно теряет свое значение. На самом деле, это не так. Научные институты позволяют углубить, расширить, детализировать и систематизировать знания, а существенные открытия, настоящие «прорывы» в науке, как и прежде, являются прерогативой гениев. Но эквивалентные научные системы на это поправки не делают. Научные звания, степени и прочие регалии давно перестали быть мерилом одаренности ученого. Теперь для обретения научных регалий нужны, прежде всего, тщеславие, затем, связи, еще, количественная печатная продуктивность («писучесть»), и деньги. Вливаясь в официальную «науку» таким путем, ученый вливается и в эквивалентную научную систему, поскольку уже является тем, кто уже принял ее правила и выполняет ее условия. Он может мечтать и мнить о себе что угодно, но от рабства перед системой ему никуда не деться. Те требования, которые он выставляет тем, кто придет «в науку» следом за ним, дословно повторяют требования системы и способствуют приумножению ее рабов. Формализация блокирует доступ к науке действительно одаренным людям – потенциально опасным для системы, бунтовщикам. Эквивалентная научная система поглощает официальную «науку», и та перестает отвечать поставленным перед ней задачам – углублять, расширять, детализировать и систематизировать знания, задачам, успешное решение которых коллективами научных работников позволяет гениям совершать свои «прорывы». Напротив, эквивалентная научная система есть иерархия регалий и привилегий, она отметает любую возможность рождения нового как потенциально для себя опасную. Единственная новизна, которую она допускает – это новые регалии, позволяющие ей расти и поглощать. Людей.
Ну, а с эквивалентными религиозными системами по части порабощения человека не могут поспорить даже самые жестокие диктатуры всех времен и народов. Если в условиях диктатуры человеку достаточно формально следовать установленным правилам и выражать вовне одобренные диктатором установки без необходимости внутреннего с ними согласия, то религиозные системы требуют полного, абсолютного подчинения духа и плоти религиозной догме, какой бы дурацкой она ни была. В этом тотальном рабстве существо вероисповедания.
DrDrill
