На попутках до Тихого океана

Автостопом до Тихого океана. Вот так я решил провести свой отпуск. За двадцать четыре дня вместе с другом преодолел почти девять тысяч километров, имея в кармане всего пятьсот рублей.

Во время путешествия мы встречали разных попутчиков. И везде — и под Читой, и перед Владивостоком, и в больших городах, и в безлюдных деревушках — люди задавали нам одни и те же вопросы.

— Зачем?! У вас, что, денег на поезд или автобус не хватило?

— Путешествуя автостопом, увидишь намного больше, чем видно из вагонного окна. Ночная набережная Амура в Благовещенске с роскошным видом на Китай, полыхающий огнями на другом берегу. Церкви и фонтаны Хабаровска с их феерической подсветкой. Набережная и Арбат во Владивостоке… Интересных попутчиков у автостопщика намного больше, чем пассажиров в купе. Но гораздо сложнее рассказать о той атмосфере чуда, которая незнакома перемещающимся из пункта А в пункт Б на автобусе, поезде или самолёте. Когда изо дня в день — стоит только отказаться от расписаний и купленных за деньги километров — происходят странные встречи и знаковые совпадения. Когда встречаешь где-нибудь под Читой сослуживца по части — только он дембельнулся из неё в 1969 году, а ты в 2003-м.

Подберут, подвезут и спать положат

— И что, в наше время ещё находятся те, кто останавливается и подвозит?

— На этот вопрос у нас всегда было готово два дежурных ответа: «Вы же почему-то остановились» (как правило, люди начинают смущённо улыбаться и доказывать, что они — это исключение из общего железного правила) и второй: «Досюда же мы как-то добрались».

На самом деле остановиться и подвезти могут совершенно разные люди на самых разнообразных машинах. На чём только не приходилось ехать: и на огромном БелАЗе, и в утлой мотоциклетной люльке, состоящей лишь из пола — трёх грубо оструганных досок. Почти четыре сотни километров до Хабаровска по пути домой промелькнули из-за стёкол навороченной спортивной «Мазды», которой хозяин, «владелец заводов, газет, пароходов», собирался блеснуть в кругу друзей-приятелей. «Я тебе реально говорю, в Хабаре такой ещё ни у кого нет. Так-то это моя японская машина, я на ней езжу, когда там живу. А теперь вот решил домой её переправить».

Но, несмотря на всё это разнообразие, некоторые общие закономерности вывести всё-таки можно. Чаще всего на дороге останавливаются и берут попутчиков люди на рабочих машинах — это не только дальнобойщики, но и водители грузовиков, вахтовок, служебных «таблеток» и даже милицейских уазиков. Да ещё частенько тормозят у обочины сельские жители, трясущиеся на стареньких отечественных легковушках до соседних деревенек. Может быть, это происходит оттого, что на такие авто мало кто позарится?

— А где вы ночуете? У вас палатка и спальники с собой, наверно, есть?

— Нет, ни палатки, ни спальников у нас с собой нет. А ночуем — где приходится, где ночь застанет. Всегда ведь есть два «дежурных» варианта: железнодорожные вокзалы да закусочные на трассе. А кроме этого есть знакомые — и давние, и почти случайные. Очень запомнилась ночь, проведённая в деревенской бане в ста километрах от Благовещенска. Если вы вообразили унылый почерневший сруб, вы ошибаетесь. Роскошная парилка, горячий душ (подогрев воды — электрический), нехилый бассейн и предбанник, в котором мы собственно и ночевали. Хотя эту огромную комнату с камином, огромными мягкими диванами и бильярдом предбанником назвать как-то едва поворачивался язык.

— А что едите? Много денег в дорогу брали?

— Едим, как и все — пищу. Иногда — изыски китайской кухни, в другой раз — хлеб с водой. Денег брали немного — меньше тысячи рублей на двоих. Но зачастую деньги оказывались вовсе не нужны, чтобы пообедать — иной раз было достаточно одной лишь игры на гитаре.

Закон дороги — бродягу не трожь!

— И вам не страшно вот так вот путешествовать? Люди ведь всякие бывают.

— А чего бояться? На Руси странников всегда привечали. И по сей день для многих даже откровенно уголовного склада людей незыблем закон: бродягу не трожь! Когда люди узнавали, откуда, куда и каким образом мы путешествуем, чаще всего пытались чем-то помочь. Старый, весь синий от татуировок уголовник из Амазара (посёлок вблизи границы Читинской и Амурской областей), начинавший беседу грозным окликом «Эй, фраера!», спустя какое-то время отправлял нас в дальнейший путь нагруженными хлебом, овощами, лапшой и с распяленной на палках лисьей шкурой под мышкой. «Берите, пацаны, загоните лису где-нибудь там, в дороге», — провожал нас на пороге он, местный охотник и уголовный авторитет Коля Тороп. А спустя несколько дней нас настойчиво усаживал в междугородный автобус «Хабаровск — Арсеньев» армейский капитан Макс по прозвищу Рысь, протягивая уже оплаченные билеты.

— И сколько дней вы добирались?

— Шестнадцать дней из Иркутска до Владивостока и четыре дня обратно. Не стоит удивляться такой большой разнице в сроках: от понедельника до субботы ведь пять дней, а от субботы до понедельника — всего два. Здесь нужно учитывать специфику трассы. Основной поток машин на ней — японские и корейские иномарки, которые непрерывным потоком идут с Дальнего Востока на запад. В обратную же сторону машин намного меньше. И их почти совсем не остаётся на самом гиблом отрезке от Читы до выезда из Читинской области: редко-редко ползёт кто-то «против шерсти» по этим полутора тысячам километров ужасного бездорожья.