Сергей Шишкин: выборы без выбора?

Депутат Законодательного собрания области, заведующий кафедрой конституционного права Иркутского государственного университета, профессор Сергей Шишкин — о политических итогах уходящего и перспективах будущего года

— Если смотреть в планетарном масштабе, то основные события 2003 года пришлись на весну и связаны с войной в Ираке. В России, наверное, пик пришелся на декабрь и связан с выборами в Государственную думу, ход и результаты которых влияют на политический и государственно-правовой ландшафт. Что, на ваш взгляд, означает исход голосования 7 декабря для нашей страны? Не перестаралась ли администрация президента, зарегулировав парламентские выборы настолько, что теперь возникла проблема с созданием даже символической конкуренции на выборах президентских?

- Начну с ответа на второй вопрос. Нет, администрация президента не перестаралась. Несколько событий, предшествующих выборам в Государственную думу, были смоделированы таким образом, что предопредели результат, полученный 7 декабря.

Во-первых, принятие Конституции в Чечне и выборы президента этой республики. Определенный почерк, та же самая команда и цифры под 90 процентов. То есть был сделан шаг к безальтернативности выборов.

Вторым шагом стал арест Михаила Ходорковского. Это тоже знак смены общественно-политических акцентов. Таким образом, выстраивается вертикаль, которая по замыслу авторов должна обеспечить режим личной власти.

Третий шаг - выборы в Госдуму на фоне кампании против олигархов и полной ангажированности двух крупнейших телеканалов. Перечисленные события подчинены одному вектору. Безальтернативность президентских выборов закономерна и готовилась давно.

Кстати, перемены, которые кто-то считает усилением личных позиций президента, могут в будущем оказаться своей противоположностью, слабостью. Опора не на структуры гражданского общества, а на группу высших чиновников делает режим неустойчивым. Сегодня изящная идеологема под названием "административный ресурс" прикрывает циничное манипулирование власти общественным сознанием и даже подтасовку результатов выборов. Но отсутствие рационального ядра происходящих процессов, политической конкуренции может в какой-то момент развернуть этот потенциал против авторов кремлевского проекта.

— А кто входит в число авторов?

- Это, прежде всего, триада "Путин - Сечин - Виктор Иванов", так называемые питерские силовики.

— Сергей Иванович, означают ли названные вами тенденции, что правящая элита не готова к реальным, принципиальным переменам, не ощущает, несмотря на громкие заявления, их необходимости? Не идет ли речь об имитации реформ, о наступлении эры самых изощренных политтехнологий, с помощью которых нынешним руководителям удается сохранить главное — власть? Можно ли вообще провести административную реформу, то есть повысить эффективность бюрократии для общества, силами этой самой бюрократии и политической партии, которая опирается на чиновников? Сможет ли чиновничий аппарат реформировать сам себя?

- Если речь идет об имитации, то сможет, если о реальных реформах - нет. Реальные процессы будут только усугубляться: государственный контроль над бизнесом будет больше, экономической свободы станет меньше. С одной стороны, будут пропагандироваться благозвучные цифры и факты, но, с другой, жизнь народа будет ухудшаться. Виртуальная картинка одна, действительность - другая. Главное, нет структурных реформ в экономике, нет попыток заложить под экономику цивилизованный рыночный фундамент. Наоборот, зависимость реального сектора экономики от бюрократии возрастает.

Вот, собственно говоря, первопричина провала демократических партий ("Яблока" и СПС) на выборах. Связи между умонастроениями среднего и малого бизнеса, с одной стороны, и политическими доктринами демократов с другой, не прослеживалось. По существу, реальный сектор экономики поддержал "Единую Россию", то есть бюрократию, с которой он худо или бедно, насильственно или добровольно, но наладил диалог, отработал модели взаимодействия. Именно в "Единой России" реальный сектор экономики видит свое будущее и выразителей своих интересов. Это парадоксально, но это факт. Идет новое огосударствление так и не сложившихся структур рыночной экономики.

— Но ведь сейчас в Государственной думе сформировано твердое президентское большинство, и многие руководители федерального уровня уверяют, что вот-вот будет сделан мощный рывок в сфере экономических реформ. Благо теперь можно быстро проштамповать все законопроекты, поступающие из Кремля...

— Кому-то кажется, что Россия наконец достигла состояния просвещенной монархии и теперь экономика и общество могут двигаться в новом демократическом русле. Но кто из демократически ориентированных бюрократов остался в руководстве страны? Раз, два - и обчелся. В парламенте их нет вообще. В лучшем случае в госаппарате работают искусные имитаторы, о которых трудно говорить как о последовательных рыночниках и приверженцах демократических свобод.

— Итак, на смену олигархам приходят государственники. При всех проблемах, которые характерны для времени олигархов (в первую очередь огромный социальный разрыв между различными группами населения, который, возможно, и привел к усилению государственников), при них существует хотя бы конкуренция в политике и экономике, пусть жестокая, не вполне регламентированная, но существует. Государственники же, отметая олигархический вектор, отметают и конкуренцию, устанавливают монополию, авторитарный режим.

- В этом как раз и заключается новизна ситуации. Все-таки межкорпоративная борьба формировала атмосферу конкуренции. Там много недостатков, но это не монолит, который представлен одной группой, доминирующей в обществе. Хорошо, если действия этой группы соответствуют общественным интересам. А если нет? Кто будет конкурировать с ними, указывать на промахи? Конкурентная борьба стимулирует, заставляет тебя беспокоиться о своих позициях, выверять собственные действия, исправлять недостатки. Когда же в руках одной и той же группы лиц оказывается и экономическая, и административная, и политическая власть, то мы фактически возвращаемся к модели советского периода, разве что без Советов и руководящей роли партии. Но налицо клаковость, когда общественное развитие зависит от случайных обстоятельств, межличностных отношений.

Происходит резкое сокращение социальной базы развития государства. Все фрагменты стремятся к единому, монолитному знаменателю. Это чрезвычайно опасно.

— Одним из элементов таких процессов является сокращение сферы публичной политики в традиционном понимании этого термина. Вот несколько примеров. Вместе с арестом Ходорковского нанесен удар по Школам публичной политики, которые создавал в регионах фонд "Открытая Россия". При всех корпоративных интересах, которые преследовала в этом проекте компания ЮКОС, инициатива не понравилась власти не только из-за Ходорковского, но и по существу. Просто иной, не номенклатурный, способ рекрутирования в элиту сейчас неинтересен для правящих групп.

Другой пример — отказ "Единой России" от участия в предвыборных дебатах. С точки зрения политтехнологий такой ход оправдан, но если заглянуть чуть дальше, то отказ от дискуссий с другими политиками — это стиль. Нам дали понять, что полемика если и будет, то лишь внутри власти и только "под ковром".

Наконец, любопытную картину представляет популярная игра в "детский парламент", которую проводят старшеклассники по всей России, включая Иркутскую область. Сплошь и рядом организаторы, участники этих игр с видимой радостью сообщают, что у них, в отличие от взрослых, нет никаких партий или фракций. Но ведь это очень плохо, что нет! Политичен екая конкуренция в парламенте — это ведь не менее важная часть депутатской работы, чем другие ее составляющие...

- Монополизация структуры власти, безусловно, сопряжена с затуханием элементов гражданского общества, в том числе тех, о которых вы сказали. Зачем какие-то структуры, если при определенных обстоятельствах они могут оппонировать власти? Любая монополия стремится к абсолютизму своего положения. Раз так, то институты гражданского общества, не вызревшие еще в России, пора сворачивать. Да и правящему в нашей стране классу публичная политика в новинку, в истории российской государственности нет традиций, сопряженных с гражданским обществом. Такое общество, прежде всего, контролируют власть, дает ей объективную оценку. А сегодня оценки переместились внутрь самой власти, вся полнота которой у президента.

— Для режимов с сильным госаппаратом, с государственным капитализмом (например, в Китае или Южной Корее), несмотря на лозунги наведения порядка, характерен высокий уровень коррупции. А у нас, с нашими традициями, - в особенности...

— В России это явление связано еще и с тем, что многие чиновники не успели (или не смогли) поучаствовать в первых волнах приватизации и распределения собственности. Сейчас с помощью усиления государственного влияния на экономику они пытаются наверстать упущенное. С их точки зрения, олигархи выглядят как "внеплановые обогащенцы", не состоявшие на госслужбе, и с ними пора "разобраться".

— То есть место в госаппарате фактически означает форму, степень и объем участия в экономике?

- Место в госаппарате - это способ конвертации своего социального статуса, связанный с личным обогащением. Поэтому ожидать реального снижения уровня коррумпированности в современной России невозможно. Да, в госаппарате создаются специализированные подразделения по борьбе с коррупцией. Это вполне естественная реакция руководителя, который не опирается на гражданское общество, -создать административную узду под своим полным контролем, прежде всего по отношению к собственным чиновникам. Возникает легальный механизм оценки поведения того или иного бюрократа на случай его политической непокорности. Отсюда выборочное применение законодательства против тех, кто ослушался. Если чиновник просто берет взятки и политически лоялен, то никто его не трогает. Но если ты берешь взятки и еще начинаешь политические игры, то включается механизм твоего уничтожения.

- Еще одна черта социально-политических процессов — консервация региональных элит. Сплошь и рядом губернаторы добиваются права баллотироваться на третий срок. В Иркутской области эта инициатива встретила хоть какое-то сопротивление, а, например, губернатор Читинской области вообще добился поправок в местный устав играючи, с шутками-прибаутками...

- Свертывание политической конкуренции ведет в том числе к консервации региональной элиты. Чем она хороша в консервированном виде? Управляемостью, предсказуемостью поведения, поскольку все ее обременения и притязания хорошо известны и понятны в Москве, а лояльность правилам игры многократно проверена. В этом смысле приход во власть новых людей всегда представляет определенный риск. Но с другой стороны, как только какая-либо общность закрывается, начинается кровосмешение, болезнь Дауна и прочие формы разложения. Ну а пока стадия разложения из-за пригорка не видна, можно заняться консервацией.

— Исторические аналогии, как правило, хромают, но политико-правовое состояние России все-таки к ним подталкивает. Недавно Владимира Путина сравнили с одним из персонажей истории Древнего Рима. Две тысячи лет назад, после бурного периода гражданских войн в Римской республике, к власти пришел Октавиан Август. Республиканская фраза по-прежнему была в моде, сам Август много говорил о народовластии, был скромен, аккуратен, энергичен. На самом же деле от республики остались только декорации, а ее дух был выхолощен...

- Такая аналогия вполне уместна. Но даже символы демократии непросто удержать в руках при всем их символизме. Например, реальная выборность, дающая возможность обществу хотя бы раз в несколько лет взять госаппарат под свой контроль. Но как раз по этому символу нанесен страшный удар. Иллюстрация сказанному - последние выборы в Госдуму, когда воля избирателей была серьезно искажена, причем не столько при подсчете голосов, сколько в период агитационной кампании.

— Когда новое соотношение сил в Кремле проявится в полной мере?

- С президентскими выборами полная ясность, зато важно, что будет сразу после них. Если Путин сменит премьера Касьянова, значит, позиции "семейного" клана ослаблены всерьез, а силовики заняли доминирующее положение.

— Какие события в политической жизни Иркутской области были в уходящем году наиболее важными с точки зрения перспектив ее развития на 2004 год?

- В уходящем году мы наглядно увидели соотношение потенциалов исполнительной и представительной ветвей государственной власти региона. Мы увидели стиль разрешения политических конфликтов и кризисов. Был продемонстрирован основной вектор взаимодействия олигархических групп с губернатором. Наконец, мы увидели сухой остаток этих проявлений - бюджетный дефицит. В 2003 году он составит 760 млн рублей, в следующем -почти миллиард.

Таким образом, существует социологическая база для оценки перспектив региональной политики. В какой-то степени область копирует события, происходящие на федеральном уровне, разумеется с поправкой на местные особенности.

— Дефицит дефицитом, но в политическом плане ситуация в Иркутской области стала более однозначной. В ходе конфликтов в Законодательном собрании и по итогам выборов 7 декабря одна из сторон добилась значительного усиления собственных позиций.

- Внешне ситуация выглядит именно так, но сказать, что все центры влияния достигли относительно Иркутской области согласия в политическом плане, было бы преувеличением. Политические предпочтения по-прежнему не сводятся к единственной персоне.

— Какое значение будут иметь предстоящие в 2004 году выборы депутатов Законодательного собрания? Не совместят ли их с референдумом об объединении Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского автономного округа в новый субъект Федерации?

- В объединительном процессе мы утратили возможность первенства, отстав от Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа да и от ряда других территорий. В этом нет ничего страшного, но и необходимости спешить с объединением не было раньше и тем более нет теперь. В дальнейшем действия и сроки по объединению будут диктоваться сверху в соответствии с общим направлением таких работ по всей стране. Сначала "пробный шар" в Перми должен прокатиться до конца, все получат представление об этом процессе, и только затем Москва даст отмашку остальным.

Что касается выборов в ЗС, то они важны и сами по себе - тем более что изменится формат (численность депутатов), регионального парламента, принципы его формирования (смешанная система выборов с использованием партийных списков), состав депутатского корпуса (в Законодательном собрании не будет мэров). Важны они и как репетиция предстоящих в 2005 году губернаторских выборов. Если губернатор добьется благоприятных для себя результатов на выборах в Законодательное собрание, сформирует абсолютно зависимый парламент, продемонстрировав свою силу, то ему будет проще переизбраться на третий срок.

Думаю, однако, что идеи сохранения политических балансов и противовесов еще не отторгнуты олигархическими группами, хотя их соотношение на территории Иркутской области тоже меняется. Так, политические заботы НК ЮКОС по объективным причинам переместились в Москву. В связи с возможной отменой с 1 января 2004 года толлинговых схем не исключены неблагоприятные сценарии для компании "Русский алюминий", в том числе вариант с продажей бизнеса и уходом из Иркутской области. Такая схема может изменить соотношение сил и усилить благоприятные условия для альянса СУАЛ - ТНК - "Би Пи", который плавно наращивает свое присутствие в регионе.

— А как бы развивались события в случае ухода нынешнего губернатора с политической арены?

- Ситуация кардинально бы изменилась. Появилось бы несколько центров влияния, причем безоговорочным превосходством, "контрольным пакетом власти", ни один из них не обладал бы. Значит, состоялись бы настоящие, конкурентные выборы и депутатов Законодательного собрания, и губернатора.

— То есть наступит непредсказуемость, нестабильность?

- Нет, речь просто идет об ином типе лидерства, о необходимости, желании и умении договариваться, учитывать различные интересы. Так происходит, например, в Красноярском крае. Там на губернаторских выборах победила одна финансово-промышленная группа, а в Законодательном собрании преобладает другая, то есть существует баланс влияния, который, при умелом поддержании, гарантирует и предсказуемость, и устойчивость. В конечном счете такая модель лучше и для населения региона, и для региональной элиты, и для олигархических групп.

— Кто из ФПГ будет активно участвовать в формировании Законодательного собрания?

- Масштабное участие в избирательной кампании примут, вероятно, пять олигархических групп: СУАЛ-ТНК, "Русский алюминий" (если он к тому времени не свернет свое присутствие в регионе), "Интеррос", "Илим Палп Энтерпрайз" и все-таки ЮКОС. Участие остальных ФПГ (МДМ, "Мечел") будет фрагментарным, в объеме одного-двух депутатских округов.

— Какие партии пройдут в Законодательное собрание?

- "Единая Россия" получит на выборах не меньше 30 процентов голосов. Вторыми будут коммунисты, 15-17 процентов им гарантировано. Не менее десяти процентов получит ЛДПР, хотя персональный состав регионального списка этой партии остается загадкой. Есть шанс попасть в Законодательное собрание у "Яблока" и СПС, тем более что барьер, который необходимо для этого преодолеть, составляет всего три процента. Наверное, в собрании следующего созыва будет представлен и блок "Родина", но результат его не будет высоким - около пяти процентов.

— Что будет означать такой расклад для исполнительной власти?

- Для полного ответа надо учесть, что сама исполнительная власть заявляет о своей готовности к реформированию (в частности, к созданию регионального правительства). Подобные намерения создают площадку для борьбы за назначение министров регионального правительства, то есть могут привести к усилению партийного влияния на исполнительную власть, созданию правительства парламентского большинства. Наверное, из этого ничего не выйдет, но попытки изменить баланс полномочий между двумя ветвями власти, несомненно, будут.

— Сколько депутатов будут работать на постоянной ("освобожденной") основе?

- Из общего числа в 62 депутата таких будет от двадцати до тридцати, хотя право работать в парламенте на постоянной основе должно быть у всех депутатов.

Для большинства законодателей, избранных в одномандатных округах, депутатские обязанности станут, как и прежде, дополнением к основному месту работы. А вот из числа "списочников" многие перейдут на освобожденную работу в ЗС. Это касается, прежде всего, не "Единой России", а представителей других партий. Для них, как правило, парламентская работа на постоянной основе будет означать и повышение личного социального статуса (зарплата, бюрократический комфорт), тогда как большинство депутатов-"единороссов" уже достигло такого уровня обеспеченности в другой сфере деятельности. Поэтому возможны противоречия между парламентским большинством ("Единая Россия") и депутатами, работающими на освобожденной основе, среди которых будут преобладать представители иных партий. Правда оценивая затраты на региональный парламент, надо учесть ограниченные возможности областного бюджета.