Камерная классика

Открытие выставки «Российские академики XVIII-XX веков» в Иркутском художественном музее приурочено к знаменательной дате: ровно 250 лет тому назад Правительственный Сенат с высочайшего одобрения императрицы Елизаветы Петровны постановил «Академию художеств в Санкт-Петербурге учредить».

Юбилей Академии художеств, включённый ЮНЕСКО в число памятных дат 2007 года, широко отмечается в нашей стране. Не остался в стороне от столь важного события и Иркутск. В Художественном музее была открыта экспозиция, в которую вошли работы 267 академиков живописи, скульптуры, декоративно-прикладного искусства из фондов музея, и выпущен представительный альбом-каталог.

Выставка академического эстампа из собрания музея стала ещё одним заметным событием в этом ряду. Несмотря на камерный характер, обычно свойственный выставкам графики, экспозиция весьма масштабна: начинается она гравюрами середины XVIII века и заканчивается произведениями ныне активно работающих художников.

Звание академика, присуждаемое наиболее авторитетными коллегами по творческому цеху, во все времена обозначало высшую ступень в творческой карьере художника. Не удивительно, что многие представленные на выставке имена давно уже стали классикой отечественного искусства.

Графика первоначально не принадлежала к числу «трёх знатнейших художеств – живописи, скульптуры и архитектуры», на коих утверждалась Императорская Академия художеств. В XVIII-XIX веках гравирование воспринималось лишь как ремесло, служившее «подножием искусству», – гравюра была исключительно репродукционной техникой. На выставке можно увидеть блестящие образцы графики подобного рода, среди них – резцовая гравюра Т. Райта «Адмирал Н.С. Мордвинов» с портрета Г. Доу и офорт В.А. Боброва «Протодьякон» с картины И.Е. Репина, с редким мастерством и точностью воссоздающие даже фактуру живописной поверхности известных полотен.

В начале XIX века выдвигаются замечательные мастера гравюры, способные соперничать с лучшими живописцами своей эпохи. Так, «Портрет А.С. Пушкина», выполненный Н.И. Уткиным с оригинала О.А. Кипренского в 1827 г. (на выставке – его авторское повторение 1838 г.), современники признавали самым похожим из всех изображений поэта.

Гравюрой и офортом успешно занимались многие прославленные академики – живописцы и скульпторы. А.Г. Венецианов представлен на выставке карикатурой на тему Отечественной войны 1812 года, а известный скульптор, вице-президент Академии художеств в 1828-1859 гг. граф Ф.П. Толстой – изящной иллюстрацией к поэме И.Ф. Богдановича «Душенька» (1830-е годы).

Эстампы знаменитых русских живописцев И.И. Шишкина и И.Е. Репина могут показаться несколько неожиданными на этой выставке. Но если для Шишкина занятия офортом были важной стороной его искусства («певец русского леса» выпускал целые графические альбомы), то в творчестве Репина они явились лишь эпизодом. Однако и в небольшом этюде («Натурщица с распущенными волосами») можно узнать почерк художника, написавшего однажды: «Самая важная сторона искусства – пластика. Мой главный принцип в живописи: материя как таковая… Тело так тело».

На выставке представлены едва ли не все техники эстампа. Классические офорт и ксилография соседствуют здесь с линогравюрой, изобретённой в начале прошлого века, и шелкографией, получившей распространение лишь в последние десятилетия.

Выстроенная по хронологическому принципу экспозиция даёт возможность увидеть смену стилевых направлений в искусстве – от классицизма (ярким представителем которого был лучший гравёр-портретист екатерининской эпохи Евграф Чемесов) до социалистического реализма, ставшего официальной доктриной Академии в годы советской власти. Это и не удивительно: Академия художеств с самого своего основания была провозглашена учреждением, призванным не только обучать, но и воспитывать художника-гражданина (слово «воспитание», наряду с названиями трёх «почтенных художеств», было начертано над порталами здания Академии в Петербурге).

Временная дистанция сегодня позволяет увидеть, как изменялось советское официальное искусство на протяжении нескольких десятилетий. Парадные композиции («Да здравствует воссоединение Закарпатской Украины с советской Россией!» Василия Касияна) сменяются «индустриально-романтическими» пейзажами («Заводские будни» Владимира Ветрогонского), графические фельетоны на злобу дня («За ушко – да на солнышко» Бориса Пророкова) – проникновенными рассказами о «самом человечном человеке» («Владимир Ильич Ленин» Николая Жукова).

Все эти художники, очевидно, были искренними в своём следовании запросам времени и делали это с завидным профессионализмом. Однако подлинную историю отечественного искусства определяли иные мастера.

Одним из самых впечатляющих разделов выставки является графика военных лет. «За водой» из серии «Ленинград в дни блокады» Алексея Пахомова, портрет академика И.А. Орбели Георгия Верейского, «Старая Москва» Ивана Павлова, «Разговор о порохе» Владимира Фаворского… Когда видишь работы такого духовного напряжения вместе, становится понятным, почему воссоздание Академии художеств, упразднённой после революции, произошло именно в послевоенном 1947 году.

Среди первых советских академиков были и мастера старой школы, начинавшие свой творческий путь ещё на рубеже XIX-ХХ веков. Предметом гордости нашего музея является одна из лучших гравюр на дереве А.П. Остроумовой-Лебедевой – «Фонтанка и Летний сад в инее» 1929 года. К.Ф. Юон – не только известный живописец, но и замечательный рисовальщик – представлен на выставке литографией «Успенский собор» из альбома «Сергиев посад» (1922 г.).

Именно к опыту этих мастеров и их учеников обратились молодые художники послевоенного поколения, по словам одного из них, Гурия Захарова, «страдавшие «животной» страстью к правде». Эту правду они искали и в окружающей жизни, увиденной свежим взглядом, и в заново осмысленном классическом наследии.

Монументальные московские пейзажи Гурия Захарова и Анатолия Бородина, поданные в неожиданно остром ракурсе, сейчас выглядят вполне академично. Но они созданы под непосредственным влиянием учителя – Владимира Фаворского, чьи дерзкие «формальные» поиски в области пластики гравюры долго не получали официального признания (мастер был избран академиком лишь в самом конце жизни, в 1962 году).

К высшим достижениям отечественной графики ХХ века принадлежат произведения недавно ушедшего из жизни Станислава Никиреева (1932 – 2007), выполненные в технике офорта, которой художник владел с артистической свободой. Уверенная отчётливость штриха, изящество рисунка, благородный серебристый тон его произведений заставляют вспомнить классическую гравюру на металле. Не случайно в годы ученичества Никиреев копировал офорты Рембрандта. Композиции этого мастера органично вписываются в традицию русского лирико-философского пейзажа, опоэтизировавшего ту скромную красоту, «что сквозит и тайно светит» в нашей природе.

Именно традиционность, понимаемая в самом широком смысле слова, определяет то общее, что объединяет российских академиков разных поколений. Прежде всего, это школа. Мастера эстампа, как правило, являются блестящими рисовальщиками, что в наше время поистине на вес золота. Все они свободно владеют искусством композиции. Нередко эстампы, а иногда и книжные иллюстрации (например, работы Е.А. Кибрика) выстраиваются как станковые картины, с предварительными эскизами и тщательным подбором натурного материала.

На протяжении двух с половиной столетий Академия художеств утверждала выверенную систему ценностей. Против её устоев бунтовали, её обличали, но лучшие из бунтарей по прошествии времени становились маститыми академиками-мэтрами. В периоды общественных потрясений, когда искусство «шло вразнос», именно Академия являлась консолидирующей силой, которая возвращала художественный процесс на круги своя и вновь определяла творческие ориентиры.

Во все времена Академия художеств вбирала в себя лучшее в отечественном искусстве. Выставка академического эстампа, позволившая извлечь из запасников музея десятки первоклассных графических листов, – ещё одно тому подтверждение.