Меню для оппозиции
Обратной стороной роста социального напряжения и медленного, но устойчивого, даже на фоне "точечных" успехов (таких, как ликвидация Аслана Масхадова), снижения популярности Владимира Путина стала активизация его конкурентов. Наряду с ветеранами отечественной политики -- коммунистами и жириновцами -- зашевелились радикалы типа национал-большевиков, умеренные левые ("Родина") и те, кого принято называть демократами. Именно демократический фланг, больше других проигравший на парламентских выборах 2003 года, потенциально может выдвинуть альтернативу путинскому курсу -- идеологическую, организационную, персональную. Каковы же проблемы, задачи и перспективы демократических оппонентов нынешнего главы государства?
Если в кране нет воды...
Как и прежде, слабость и, одновременно, неконструктивность российской оппозиции по-прежнему обусловлена массовой нищетой населения. Низкий уровень жизни и отсутствие гражданского общества создают питательную почву и для рабской покорности, и для революционных химер. Бытовые неурядицы ведут к упрощенному восприятию действительности и поиску односложных рецептов ее улучшения. Кто виноват в том, что мы живем плохо -- мы сами или целая обойма социокультурных процессов, для постижения которых требуется наморщить лоб? Нет, утверждает народная молва, виноваты евреи, кавказцы, китайцы, Америка... Слушая таких политиков, как Жириновский, многие ощущают себя вровень с ними: эвон, оказывается, это простые парни, они понятны, они живут теми же мыслями, что и мы.
Малочисленность среднего класса и повальная нищета снижают актуальность остальных проблем. Люди поглощены ежедневной борьбой за выживание, а причинно-следственной связи между собственным положением и безобразиями на государственном (областном, городском, районном, квартальном) уровнях они не видят (во всяком случае, пока). Что касается богатых, то российская буржуазия также не имеет политического опыта, она, как правило, несамостоятельна и корыстна. Согласие обменять богатство на демократию не кажется ей ошибочным, хотя, при отсутствии гарантий права собственности любой предприниматель может оказаться на месте Михаила Ходорковского. Правда, потенциал для смены настроений имеется, но для его создания, укрепления и реализации потребуется немало времени и усилий. Столь несовпадающие процессы, как резкое социальное расслоение и расширение спектра возможностей для самореализации, создают дополнительные преграды созданию политизированных общностей.
Сказывается и традиционный для России взгляд на государство и собственность, а также на три ветви власти -- исполнительную, законодательную, судебную, как на единое целое. К тому же прежняя, доперестроечная структура общества разрушена, а новая еще не вполне сформирована. Неудивительно, что самодержавный и советский опыт советский опыт порождают иллюзию, что условием наведения относительного порядка может быть отказ от демократии. Не может -- во всяком случае, теперь!
Уинстону Черчиллю принадлежат бессмертные слова: "Демократия -- наихудшая форма правления, если не считать всех остальных". При авторитарном режиме, когда власть сосредоточена не в правительстве, парламенте или в судебных органах, а в единственном месте -- администрации президента, качество управленческих решений неизбежно снижается. Это закономерно, ведь узкий круг лиц не жалует конкуренцию идей и склонен учитывать не весь спектр аргументов. Как результат, нарастают противоречия: с одной стороны, возводятся надуманные конструкции вроде Общественной палаты; с другой, приходится чаще стучать кулаком по столу, мобилизуя подчиненных, как это делают Путин и Фрадков: "Ужо я вас, недотыки!". Необходимость возрождения парткомов советского образца просто витает в воздухе (и хорошо, что пока лишь парткомов, а не "особых совещаний" под эгидой НКВД).
Там, где нет оппозиции, расцветает коррупция. Опять же -- надо или возвращать политическую конкуренцию, а с ней независимость прокуратуры и судопроизводства, либо закручивать гайки до сталинских стандартов. При этом "драконовский" вариант имеет серьезные изъяны в плане международной репутации, да и не очень-то эффективен: если чиновники уже знают, что такое рыночная экономика, то от "кормушки" одними репрессиями их не отучить. И потом, любой деспот (будь то Ким Чен Ир, Туркменбаши, Лукашенко или Саддам Хусейн), борясь с коррупцией, оставляет вне контроля материальную сторону жизни своего клана -- а это уже немало.
Наконец, уничтожение политической конкуренции радикализирует оппозицию. Жизнь сложна и протестные настроения всегда существуют. Но если их нельзя выразить в органах власти или в ходе свободных выборов, то они выплескиваются на улицу. При этом увеличивается вероятность революционного сценария. Парадокс, но чем жестче режим, тем вероятнее его неконституционное свержение, а проблема передачи власти от одного деспота к другому превращается в настоящий кошмар. Иными словами, в авторитоаризм легко войти, но как из него выйти без потрясений?
Нынешняя власть эксплуатирует вековые традиции. И сама же, выиграв на коротком отрезке времени, оказывается, по большому счету, в плену реставрационных, реакционных настроений. Казалось бы, за достигнутые после 1985 года свободы нужно держаться, как в 43-м за плацдарм на правом берегу Днепра, - любой ценой. Однако нам говорят: "Мы оказались не готовы к демократии, и потому давайте двигаться к ней … отказавшись для начала от ряда завоеваний предыдущих лет". Столь сложный -- задом наперед -- маневр трудно понять, если власть действительно руководствуется объявленными мотивами.
Скованные одной целью
Несмотря на различия между умеренно левыми и умеренно правыми, между либералами и социал-демократами, у них есть общий вектор -- демократический. Именно демократическая альтернатива Путину может быть знаменателем для цивилизованной, нацеленной выиграть выборы, оппозиции. Кремль же пытается навязать с порога борьбу между либералами и социал-демократами, чтобы и дальше руководить процессом. На самом деле время политической конкуренции между правым и левым центром наступит не раньше 2010 года, и то лишь в случае ухода авторитарного президента и технического правительства. Но чтобы добиться этого ухода, нужно быть либералам и социал-демократам нужно быть вместе.
Поэтому вполне возможно сотрудничество между такими, казалось бы, очень разными политиками как бывший премьер Михаил Касьянов (ближе к либералам) и столичный мэр Юрий Лужков, известный своими социал-демократическими взглядами. И тот, и другой серьезно критикуют проведение монетизации льгот. И тот, и другой не в восторге от отмены губернаторских выборов или использования судебной машины для передела собственности ("дело ЮКОСа"), хотя Лужков по чисто политическим вопросам вынужден подбирать дипломатические формулировки. При этом, как это ни покажется парадоксальным, именно лидер "жирной Москвы" привносит в потенциально оппозиционный лагерь региональную составляющую. Только Юрий Лужков и, в меньшей мере президент Татарии Минтимер Шаймиев, пытаются жестко отстаивать перед руководством страны основы федерализма, в том числе финансового. По мнению столичного градоначальника, Кремль должен вернуть регионам отнятые у них права.
Населению сейчас пытаются втолковать, что ситуация с монетизацией нормализована, что страна идет в гору. Борис Грызлов даже заявил, "что мы живем не так плохо, как кажется". Осталось выяснить кто это -- "мы". И дело даже не только в доходах населения, а в самом характере отношений власти и общества. Если государству что-то надо от гражданина, то оно явится тут же, хоть ночью, в кованых сапогах -- то ли в армию забрать, то ли налоги стребовать. А как оно себя ведет, если что-нибудь нужно гражданину? Огромные очереди за различными справками, наплевательское отношение в большинстве инстанций -- яркий, повседневный показатель государственного беспредела.
Постоянное унижение - вот чувство, которое испытывает простой гражданин, общаясь с чиновниками. Неудивительно, что большинство из нас старается по возможности избегать общения с государевыми людьми и обращаться к ним только при крайней необходимости, О каком вообще доверии можно говорить при таких отношениях? Кончено, государство не должно быть "поильцем" и "кормильцем" для тех, кто здоров и способен заработать себе на жизнь. Но тот минимум формальностей, без которого люди не могут обойтись, оно должно выполнять быстро, четко и без "второго дна". Изменение отношений народа и государства на всех уровнях и во всех проявлениях -- вот центральный пункт повестки дня для демократов. Но этот пункт требует детализации и доходчивого донесения для миллионов потенциальных сторонников.
Претензий к власти -- сколько угодно, причем в большинстве -- отнюдь не высокопарных. Качество не только монетизации, но и реформы местного самоуправления или Жилищного кодекса вызывает большие сомнения -- там множество несуразиц, с которыми в скором времени столкнется едва ли не каждый гражданин России. Кто разрабатывал и принимал такие законы? Те, за кого голосовало большинство. Был ли такой выбор осознанным? Власть и оппозиция отвечают на этот вопрос по-разному.
До последнего патрона
На демократическом фланге остались яркие, ненавидящие друг друга лидеры -- Явлинский и Чубайс. Самоубийственная междоусобица между СПС и "Яблоком" уже привела к плачевным результатам. Внутривидовые разборки оказались круче и болезненнее, чем борьба с по-настоящему идеологическими оппонентами -- левыми и партией власти. С упорством, достойным лучшего применения, эспээсовцы и яблочники, пытались уесть друг друга и водрузить знамя победы над поверженным врагом. Любые призывы образумиться встречались в штыки -- "еще чуть-чуть и мы их обгонем", "последний патрон решит все". Исход этих баталий известен -- ни те, ни другие не прошли в Думу.
Да, общая ситуация "антиолигархической истерии" осенью 2003 года была неблагоприятна для СПС и "Яблока". Да, ведущие телеканалы участвовали в кампании по их дискредитации. Но во многом виноваты сами демократы. Абсурдная война шла не только на федеральном, но и на региональном уровне, причем Иркутская область не стала исключением. Возможно, какая-то из сторон виновна меньше, а другая -- больше, но вникать в эти нюансы, значит опять подливать масла в огонь конфликта, а не тушить его. В той или иной мере ответственность несут все, и это главное.
Конечно, можно и дальше спорить о правомерности приватизации по Чубайсу. Но жизнь не стоит на месте, и для растущего числа избирателей становятся актуальными другие вопросы. В то же время они видят бесконечно и непримиримо сражающихся между собой политиков из одной идеологической ниши, которые уверяют, что между ними "непреодолимые противоречия". Избиратель, однако, этой "непреодолимости" не видит и не понимает. Следовательно, в его глазах лидеры "Яблока" и СПС -- самовлюбленные, ограниченные люди, спорящие об отвлеченных вещах, сводящие личные счеты, не способные договориться ради общих целей. Поэтому попытки клясться днем вчерашним, вносить отжившие, не оправдавшие себя критерии при оценке новых реалий могут привести только к очередным провалам и разочарованиям.
Тем представителям "Яблока" и СПС, кто желает вступить в Объединенную демократическую партию (такое название фигурирует чаще всего), вход не должен быть заказан. Но это должен быть прием на индивидуальной основе. Разговоры о том, что какая-то из двух партий (или даже та и другая вместе) должна стать организационной основой нового проекта, пусть и со сменой прежнего названия, бесперспективны и вредны. Явное присутствие провалившихся партий с устоявшимися противоречиями лишь отпугнет избирателей. Более эффективна формула "С чистого листа, но никого не отталкивая".
Спор о двух процентах
Михаил Касьянов -- символ компромисса между различными слоями, не заинтересованными в продолжении путинского вектора. Этим слоям нужно отбросить разногласия и объединиться вокруг главного, демократического, стержня. Объединиться так, чтобы миллионам избирателей было понятно, что голосовать за демократов -- значит, голосовать за собственное будущее, за безопасность своего бизнеса, за повышенное внимание к бюджетной сфере, за системную борьбу с коррупцией, независимость судебной и законодательной власти, свободу СМИ, возвращение губернаторских выборов. "Оранжевая революция" в Украине, какими бы ни оказались ее последствия, -- яркий пример успешного компромисса между оппозиционерами.
Может быть, Касьянов не справится. Может быть, он, в отличие от Ющенко, не держит удар. Но все равно демократическое движение должна возглавить подобная ему, компромиссная фигура. Да, он из высшей бюрократии, но именно поэтому он может расколоть элиту. Да, он -- "Миша-два процента", но у других просто два процента (в смысле голосов) -- и точно не будет больше. Наверное, с порога надевать на экс-премьера майку демократического лидера -- излишняя щедрость, но и, по меньшей мере, опрометчиво, закрывать перед ним двери.
Касьянов - это потенциальная перезагрузка обширного сектора российской политики, реальная возможность притока новых избирателей -- и тех, кто разочаровался в демократах, и тех, кто раньше за них не голосовал. И, наконец, Касьянов -- это воплощение достаточно квалифицированного (хотя и не сверхуспешного) управленца федерального калибра. Другими словами, Михаилу Касьянову предстоит, опираясь на экономические знания, перейти в качество политика. Остальные альтернативам (например, Владимиру Рыжкову) как раз недостает управленческого опыта. Безусловно, ни тот, ни другой вариант не является идеальным, но в настоящее время опытный экономист-управленец, ставший политиком, будет воспринят избирателями благоприятнее, чем политический доктринер-интеллектуал.
Победит такая оппозиция -- будут перемены, но не будет классической революции. То есть преемственность в определенной степени все же сохранится. Да и если нынешняя власть выиграет в трудной борьбе у настоящей, крепкой оппозиции, то весомость этой победы в глазах избирателей и мирового сообщества будет выше, чем разгромный счет на фактически безальтернативных, похожих на плебисцит, выборах президента в 2004 году. Действительно, что солиднее: выигрыш со счетом, скажем, 55:45 Путина у Касьянова, или со счетом 80:20 у Харитонова, Хакамады и Малышкина, вместе взятых?
Даже если Кремль имеет отношение к выдвижению экс-премьера, то это не самый худший вариант. Что хуже: бесконечная грызня между СПС и "Яблоком", открытое навязывание сверху "новых правых" или вообще полный разгром правого фланга, большой шаг к которому сделан на думских выборах 2003 года? Впрочем, недавно растиражированное федеральными (то есть полностью лояльными Кремлю) телеканалами заявление Григория Явлинского о "неприемлемости Касьянова" означает, что ведущий "яблочник" фактически перестал быть оппозиционером, хотя и по-прежнему амбициозен, а проект под названием "Касьянов" создан не в администрации президента.
Цена вопроса велика. Следующие выборы в Госдуму будут проведены только по партийным спискам. Если демократам не удастся создать сильную партию, то в парламенте не останется даже отдельных депутатов, избранных в одномандатных округах.
