Поезд "Чита-Челябинск"

Меня на два дня занесло в Красноярск. Там был форум, а параллельно – пресс-конференция с авансовым президентом. Но это так, мелочи. Потому что ехала я на эту эпохальную прессуху в плацкарте поезда «Чита-Челябинск».

Завалившись в вагон, я поняла: моя лучшая подруга мудра неадекватно своему росту. Именно ей принадлежит фраза: «Ненавижу РЖД». Я теперь тоже. Ибо именно российские железные дороги дают шанс выйти в народ. Со всей дури. И не по своей воле.

Млять, еще в процессе мне стало нехорошо. Иду по вагону, а с полок свешиваются радостные желтолицые братья. Ни одного отечественного рыла. Захожу в свою пронумерованную клетушку. Там сидят по полкам четыре китайца. Рядом со мной еще одна россиянка. Короче, нас шестеро на четыре места. «Девуська, садайса», - китаец в трико цвета светлого шоколада прыгнул наверх. Только мелькнула широкая дыра в районе попы. «Садайса, не бойса!» - второй желтолицый брат упер наверх. Так мы и поехали, не чуя под собой страны. К нашим друзьям приходили их братья. Тогда нас становилось восемь. От братьев остро пахло лапшой и родиной. Им было хорошо. Они не были ханжами. Они рассекали по вагону в кальсонах, целомудренно натянутых по грудь (по шею, видимо, не получалось). Расцветки - упоительные. Такие байковые рейтузы в мелкий цветочек. Имели место катышки и дыры. Трогательные начищенные пуговички сияли на причинных местах.

Впрочем, китайцы оказались вообще как надо. Они ели лапшу, застенчиво рыгали, спали строго по очереди по два часа, и не отсвечивали. Беда пришла из другого вагона. Она была косой и демобилизованной. «За ВДВ», - глубокомысленно произнесла беда. И не увидев особого восторга, предложила: «Девчонки, пошли с нами. Там много пива». Мы отказались. Беда посмотрела на меня одним грустным глазом, на спутницу – другим. Обиделась. «Тогда мы идем к вам», - твердо заявила она, и сгинула, шатаясь.

Скажу правду – тихо было часа три. Но мужик сказал, мужик – сделал. Вскоре в соседней клетушке началась возня. «Кароче, мы держим шестой вагон, а вы восьмой, - заявил наш косой дембель кому-то. – А седьмой типа нейтральная зона». Последняя фраза означала буквально следующее – бухать будем здесь. Люди в вагонах №6 и №8 мирно спали, не зная, что их «держат». Седьмому вагону было не до сна. Дембеля и зэки свили тут уютное гнездо. Складно полилась неторопливая беседа. «Сука, твою мать, как я рад пацанов видеть …». «Пять лет на нарах», - делился кто-то непростой биографией. Пиво вступило в голову, и стороны обменялись комплиментами: «Бл…ю буду, я вас всех люблю!» - «Ты че, за пид…ров нас держишь?!». «Ну-ка, сука-деда тихо! Я вас как братанов люблю. А ты знаешь, что такое братан?». И собеседники вступили в интеллектуальный диспут. Об особенностях употребления слова «братан» в забайкальских зонах. Сообщество волновали и другие непростые вопросы. Можно ли быть пацаном, если ты куришь «Тройку»? Куда делось пиво? И какая падла тут обрыгалась?

Потом мальчикам стало жарко. Они обнажились по пояс, и гоняли по вагону, сверкая наколками. Зазвучал шансон. Мы прослушал хоровую песню: «Домой, домой, пора домой!». Слова: «АКМ стучит презрительно» авторы иллюстрировали кулаками по столу. Концерт прервал крик души: «Пасть завалили хором!». Это зэк захотел философии. «Ум честь и совесть!», - изрек он угрожающе. «Каво?» - притупили дембеля. «Ум честь и совесть у вас есть?» - испытующе крикнул зэк. Дембеля хором гаркнули: «Есть!». «На жопе шерсть!» - загоготал зэк, как выпь на болоте. На этом философская минутка была окончена.

А наш косоглазый друг вспомнил, что «тута бабы были». К этому моменту соседка и все желтолицые братья покинули меня на станции Нижнеудинск. Я сидела одна, и прикидывалась курткой. Но дембель видел хорошо. Он упал рядом со мной, и легонько поддел плечом. Так, что я отлетела к окну. «Назови три причины, почему ты не хочешь с нами бухать, и я уйду, - заявил он с хитринкой в глазах. «А трех не будет, есть одна – не хочу», - храбро вякнула я. «Та-а-ак, первая есть, - и тут я вижу, как он палец на руке натурально загнул. – Вторую давай». «Нету второй – я не хочу», - тупо повторила я. Он второй палец загибает и загадочно так загадочно: «Вторая есть. Третья какая?». Тут меня уже вообще любопытство взяло, а че он задумал? И я включила дурку: «А третья – не хочу!». Он еще одну сосиску хоп и загнул. «О, три причины есть!» – заорал радостно так. А потом наступила пауза. Парень долго смотрел одним глазом на свой кулак, другим в стену. Мозг тупо кинул хозяина, десантировавшись из тела. «Парняги… Дайте я вас обниму», - зарыдал дембель и бросился прочь. Больше я его не видела, так и не испытав любви солдата.

Было у них и еще один прикол. Они вставали против друг друга и упирались лбами друг в друга. Руки клали на плечи, и в такой вот позе натужно орали: «А-а-а, ры-ры-ррррыыыыыыыыы!!!». Это акт единения настоящих мужчин повторялся раз пять. Понять сакральный смысл происходящего, мне, как бабе, не дано.

- Пацаны, дайте мне в рыло! – около 12-ти ночи раздался крик из соседней клетушки. Это зэку захотелось острых ощущений. Но парняги кинули товарища, и рыло осталось целым. Тогда сиделец потребовал повернуть поезд на Братск. Проводница предложила взамен милицию. Зэк утух, и стал собирать вещи. В Тайшете под крики: «Братаны тебя никогда не забудут!» этот замечательный человек покинул наше пространство. Где бродит он сейчас? Кто слушает его проповеди про ум, честь и совесть? Как оказалось, с его уходом компанию покинул боевой дух. Парняги рассосались.

PS. Уже в Красноярске мне пришла SMS-ка от подруги: «Прикинь, еду в плацкарте, куча пьяных зеков, слушают Петлюру. Плачу».

Съездите плацкартой в поезде «Чита-Челябинск» хотя бы один раз. Это охеренно. Рекомендую.