Арнольд Тулохонов: Не будет собственности на Байкале - так все и будут тащить и гадить

Байкал – один из самых красивых и уникальных природных объектов на нашей планете. Озеро известно во всем мире, его судьбой озабочены многочисленные международные организации.

В самом же байкальском регионе отношение к Байкалу несколько странное: им принято гордиться, показывать гостям, но вот мусор по его берегам убирают иностранные волонтеры. Почему так происходит, какие основные экологические проблемы Бурятии и Байкала наиболее актуальны, рассказал директор Байкальского института природопользования Сибирского Отделения РАН, чл.-корр. РАН Арнольд Тулохонов.

Справка: Арнольд Кириллович Тулохонов - доктор географических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации. Специалист в области геоморфологии, геоэкологии, охраны окружающей среды и рационального использования природных ресурсов, автор и соавтор более 400 научных работ, опубликованных в центральных изданиях и за рубежом. Под его научным руководством разрабатываются природоохранные документы правительства России и Бурятии по байкальской тематике, в том числе концепция и структура Федерального закона «Об охране оз. Байкал». Лауреат премий Ленинского комсомола и Государственной премии РБ в области науки. Награжден Орденом Почета и медалью «За строительство БАМ», высшей наградой Монголии «Орденом Полярной звезды», Почётный профессор ряда иностранных университетов.

- Арнольд Кириллович, вы - один из самых заметных представителей научного мира, занимающихся экологическими вопросами Байкала и Сибири. Скажите, как вы стали экологом?

- Раньше такой профессии как эколог не было, поэтому я учился географии, окончил географический факультет Иркутского госуниверситета по специальности географ. География - понятие очень широкое, включает в себя изучение социальных, природных и многих других процессов и явлений. Двадцать лет назад с коллегами я создал институт, и сейчас он, один из немногих академических институтов, занимается проблемами устойчивого развития или, проще говоря разбирается, как решать современные экологические проблемы не в ущерб будущим поколениям.

- Какую экологическую проблему нашего региона вы назвали бы наиболее острой?

- Байкал и земля вокруг озера – это часть глобальной экологической проблемы. Проблем у озера много, но самая главная – это отсутствие культуры у населения, общества, которое более всего увлечено задачами сегодняшнего дня. Отсутствие культуры поведения на отдыхе, отсутствие культуры потребления, отсутствие привычки убирать за собой мусор на отдыхе, отсутствие культуры поддержания порядка. Это главное, все остальное уже вторично. Поэтому и основная задача сегодня – формирование этой самой культуры, которая в России совершенно не развита. Яркий пример: вас не удивляет, что ежегодно убирать берег Байкала от мусора приезжают волонтеры из Америки или Германии, но ни один житель Бурятии не догадается ехать очищать Женевское озеро? Это потому что у нас и у них другой менталитет, другое мышление.

- Как вы считаете, почему у нас такая разница в восприятии экологических проблем?

- Первое и главное - это отношение к окружающему, складывающееся десятилетиями на тезисе о том, что «все вокруг колхозное, все вокруг мое». Так нас воспитали. Когда у человека нет собственности, он просто не понимает - что именно нужно охранять и почему именно он должен это делать. Население рассуждает следующим образом: «Почему я должен решать не свои проблемы?».

- Однако другой планеты у нас нет, есть какая-то возможность убедить людей в этом?

- Лозунги есть, дел нет, и пока ничего не меняется. Ключевым вопросом в решении проблемы сохранения окружающей природной среды является интерес местного жителя. На берегах озера должна развиваться экономика, в которой основным деятелем является человек, живущий здесь. А для этого он должен иметь собственность и ее сохранять. Голодный человек не может решать экологические проблемы. Вот вам простой пример, не связанный с Байкалом. Недавно один депутат сказал, что Матвей Баданов (руководитель агрохолдинга «Николаевский») и Сергей Пашинский (директор ООО «Гарантия-2»), развивая крупные предприятия по свиноводству и картофелеводству, охраняя свои пашни, портят землю. А ведь они вложили деньги, построили культурные пастбища, засеяли поля. На этих полях местные жители специально «потраву» делают - построенные заборы снесли, сторожей избили. Потому что вокруг, в основном, «халявщики», которые не хотят работать. Нам таких людей, которые работают на нашей земле, надо поддерживать, это - средний класс, основа общества.

В России никогда не любили богатых и отсюда у нас все беды, но ведь если человек закреплен на месте, он за свое и радеет, он хочет его сохранить, бережет. Вот почему у нас лес горит? Потому что там хозяев нет. А когда у человека есть собственность, он начинает охранять леса, пастбища, сенокосы и прочее. Когда президент Бурятии года два назад заговорил о частной собственности на Байкале, народ закричал: «Как так? Наш Байкал воруют!». А, возможно, это единственный выход. Не будет собственности на Байкале, так он и будет общий, так все и будут тащить и гадить.

- Но ведь государство выделяет деньги на экологию. Как вы считаете, те миллиарды рублей, которые федеральный бюджет дает на решение проблем Байкала, могут снять вопросы?

- Вообще-то реальных средств нет, а если выделяют, то на какие-то непонятные вещи. По закону и по логике для решения экологических проблем, в первую очередь, должны ставиться задачи, потом разрабатываться концепция, на основе которой потом готовят программу, и уже по ней проводить какие-то конкретные мероприятия. А у нас все наоборот - начинают выполнять мероприятия, когда программа еще не утверждена. Вот и по Байкалу так же: самой программы пока нет, а мероприятия, причем какие-то отрывочные, уже пошли - все задом наперед, телега впереди лошади.

- Вы в какой-то мере противопоставляете этому документу программу по утилизации боеприпасов в Гусиноозерске. Почему и что это за программа?

- Это стартовое мероприятие по утилизации боеприпасов. В июле 2001 года в Селенгинском районе Бурятии произошла серия взрывов на военных базах хранения боеприпасов. После этого была проведена первоначальная работа по сбору взрывоопасных предметов, разлетевшихся на большой площади. Однако в земле и в Гусином озере осталось ещё много боеприпасов и их фрагментов. За минувшие 10 лет от них пострадали десятки человек, в основном, подрываясь при попытке извлечь из боеприпасов взрывчатые вещества, металл. Продолжение работ по разминированию постоянно откладывалось по причине нехватки средств. Мероприятие не требует концепции, и средства идут по программе Министерства обороны. Ранее уже выделяли деньги, но они до республики так и не дошли, а сегодня нужно уже любым способом собрать эти боеприпасы, потому что они представляют угрозу и экологии, и населению и со временем все больше.

- Насколько серьезна ситуация в Гусиноозерске?

- Несколько тысяч тонн боеприпасов взорвалось, а половина так и лежит не разорванными снарядами и минами. Там есть даже «лягушки» - противопехотные мины. 17 ноября 2011 года мы показали, какая территория на сегодня очищена и как, какие проблемы стоят за этим. Второй склад вообще не очищен, акватория Гусиного озера тоже не очищена. Если снаряды не утилизировать, то они так будут представлять опасность для граждан, ведь район Гусиного озера – это фактически курортный район у жителей республики.

- Кстати, о зоне отдыха. Не грозит ли Гусиному озеру беда Котокеля?

-Если рассуждать логически, то все озера стареют и умирают, откуда и берется торф и уголь. Старение малых озер неизбежно – вопрос во времени и в нагрузке. Котокель слишком нагрузили: там последние сорок лет просто живого места вокруг озера нет, ведь каждый завод в Бурятии имел свою базу отдыха.

Озеро Гусиное образовалось в 1725 году - это исторические данные, до этого на месте озера были два болотца, посередине был перешеек, где стоял дацан. Потом случилось землетрясение 1725 года, после чего озера начали наполняться. Напротив шахты Холбоджинского месторождения раньше был остров, а сейчас там глубина озера - шесть метров. Сейчас после каждого землетрясения Гусиное озеро колеблется, оно находится в тектонически активной зоне.

- Возвращаясь к теме Байкала, каким вы видите настоящее и будущее БЦБК?

- Прежде всего, отрицательное влияние БЦБК на прилегающую водную экосистему озера и растительность побережья подтверждается исследованиями абсолютно всех специалистов, имеющих современные приборы и методы исследований. Данный вопрос просто не может не обсуждаться в научной среде.

Проблема состоит не в масштабах загрязнения. В попытках доказать безвредность стоков комбината отдельные смельчаки даже пьют воду из трубы очистных сооружений. Необходимо нашим руководителям всех уровней власти понимать, что само существование целлюлозного производства невозможно в пределах участка мирового природного наследия, как уникальной особо охраняемой территории, находящейся под протекторатом ЮНЕСКО. Более того, наличие химического загрязнения является главным фактором, ограничивающим инвестиции в развитие экономики региона и, прежде всего, в производство бутилированной питьевой воды и туризм. Начнем с того, что за все годы существования горнолыжных трасс на горе Соболиная ее посетителями являются в основном местные жители. Вряд ли можно представить привлекательность горнолыжного курорта для зарубежных туристов, вдохнувших хоть раз ароматы из труб комбината.

Никогда не будет курорта рядом с БЦБК. Никогда туристы не будут массово ездить на курорт, который стоит рядом с таким объектом. Комбинат существует и тем самым уже создает отрицательный имидж этой местности. Вторая проблема: местным жителям важно сохранить рабочие места, у них включается тот самый образ мышления, по принципу «это не мое». Много раз я говорил, что 17 лет назад, когда в 100 км от г. Байкальска в Джиде закрыли комбинат, где работали тысячи людей, никто даже не чихнул, а здесь, где работало буквально 200 человек, аналогичный вопрос вызвал такую реакцию со стороны власти. Почему поселок у Джидинского комбината, где даже картошка не растет и до города 500 км, не спасали и не будут спасать, а на Байкальске так замкнулись? Да потому что там были деньги Дерипаски и других олигархов. Эти деньги и сыграли свою роль. БЦБК надо закрывать немедленно, несмотря ни на что! Я сам видел и знаю про атмосферный воздух и водные сбросы: там нужно делать схему реабилитации отходов, а на месте говорят, что, мол, если завод закроем, то реабилитировать отходы будет некому – получается такой замкнутый круг, который надо размыкать: закрывать комбинат и выделять деньги на программу по ликвидации отходов. Когда была разработана первая программа закрытия БЦБК, оцененная в 200 млн. долларов, я предложил отдать по 20 тыс. долларов местным жителям. Они тут же уедут, устроятся в другом месте, и проблемы не будет.

- На ваш взгляд, туризм оказывает меньшее влияние на экологию, чем предприятия?

- Туризм – на самом деле тоже не менее грязная вещь, чем промышленность. Представляете, поставим отель на берегу Байкала, и будет он работать круглый год. Зимой очистные сооружения будут работать не так хорошо, как летом. На строящейся «Байкальской Гавани» проблема не только в предстоящем огромном потоке туристов, а в том, что предпроектные научные исследования даже не были сделаны. С левой стороны дороги сделали насыпь – засыпали болото грунтом, ничего не видно, хорошо. А если там тряхнет хорошо, то этот грунт поползет точно так же, как на Оймуре. Проект делали и канадцы, и москвичи и петербуржцы – те, кто никакого отношения к этому месту не имеют. Я много раз писал президенту, писал в ОАО «Особая экономическая зона», что там нужны детальные исследования, но никто не обращает на это внимания.

- Несколько лет назад случился скандал: иркутские энергетики слили на ангарских ГРЭС воды больше, чем обычно, заработав дешевой энергии, и это вылилось в экологическую проблему для Байкала. Кто сегодня следит за уровнем озера?

- Пока действует постановление, которое позволяет держать уровень в метровой отметке. Если эта система изменится, и уровень воды в озере станет выше, чем 457 метров, то, в первую очередь, размоет Ярки – песчаные острова в Нижнеангарске. После этого Байкал увеличится на 40 километров к северу, исчезнет вся экосистема Кичеры и верхней Ангары. Одна эта проблема позволяет закрыть вопрос: закон менять нельзя. Все ГЭС и любые гидротехнические сооружения делаются для того, чтобы водный режим был стабильный. В природе нужна стабильность.

- И напоследок. На ваш взгляд, какие заметные шаги в области решения проблем Байкала сделаны в последние годы?

Для решения «байкальской» проблемы сделано очень много и даже не сопоставимо больше, чем для любой российской территории. В первую очередь - это принятие многочисленных постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР, благодаря которым реализованы основные природоохранные задачи: строительство очистных сооружений города Улан-Удэ, запрет на молевый сплав по байкальским рекам, строительство грузосборочной дороги в Баргузинской долине, полный водооборот на Селенгинском ЦКК и т.д. Уже в постперестроечное время были приняты федеральные целевые программы, первый и единственный в России региональный закон «Об охране оз. Байкал», озеро включено ЮНЕСКО в список Участков мирового природного наследия. Однако мы вынуждены признать, что все эти «высокие» документы не повлияли реально на улучшение экологической обстановки в регионе. А федеральная программа по охране Байкала, принятая в 2001 году, через три года решением Минфина России закрыта как неперспективная.

Одна из причин такой ситуации заключается в отсутствии профессионализма людей, разрабатывающих и реализующих эти природоохранные документы. Как правило, они близки к федеральным природоохранным структурам, не знают реальной обстановки. На всех уровнях власти я всегда утверждаю, что политика «запретов» здесь не применима. На Байкале - самом благодарном месте нашей планеты должны жить самые богатые духовно и материально люди.

- Спасибо за беседу!