Возврат к православию
Лишенный духовного сана православный священник Сергей Таратухин упал на колени перед епископом этого холодного сибирского города, находящегося в 4800 километрах от Москвы. Он умолял вернуть ему церковную рясу и обещал исправиться.
Священник согрешил. Грех его заключался в том, что он выступил в поддержку врага Кремля.
Таратухин, ранее известный как отец Сергий, семь лет прослужил священником в исправительном учреждении ?10 (исправительное учреждение ЯГ 14/10 - прим. перев.) - мрачной колонии для уголовных преступников, расположенной к югу от Читы. Среди его паствы был нефтяной магнат Михаил Ходорковский, отправленный в Сибирь в конце 2005 года.
Таратухина вышвырнули из рядов духовенства после того, как он объявил попавшего в тюрьму миллиардера политическим заключенным. Этим летом Таратухин решил покаяться. Государственное телевидение о таком резком повороте во взглядах священника-диссидента сообщило в местных вечерних новостях.
Таратухин говорит, что когда он встал на сторону перешедшего дорогу президенту Владимиру Путину магната, совесть у него была чиста. Но теперь он понимает, насколько высоки здесь ставки. `Наивность, - заявляет 51-летний бывший священник, - порой хуже воровства`.
Вчера Путин подтвердил свое намерение остаться во власти после истечения второго президентского срока. Он заявил, что станет премьер-министром после практически гарантированной победы своего протеже на мартовских президентских выборах.
Раскаяние Таратухина усиливает тесный союз между Православной Церковью и Кремлем, который стал опорой путинской России и живо напоминает о царских временах. Сохраняющие строгую иерархию, нетерпимые к инакомыслию и опасающиеся конкуренции - оба эти института одинаково видят будущее России. Оно должно основываться на крепком национализме и на конфронтации с либеральной демократией западного образца.
Недавно православные священники окропили святой водой новую российскую систему ПВО под названием `Триумф` и благословили декабрьские парламентские выборы, которые европейские наблюдатели назвали несправедливыми и несвободными. Когда Кремль на прошлой неделе раскрыл свое намерение по сути дела сохранить власть в руках Путина после истечения его президентского срока, глава церкви, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II выступил по телевидению и приветствовал этот план, назвав его `великим благом для России`.
`Государство поддерживает церковь, а церковь поддерживает государство`, - говорит активист-правозащитник советской эпохи Сергей Ковалев. Тридцать лет назад он сидел вместе с Таратухиным в советском лагере `Пермь-36`. Ковалев хорошо помнит своего сокамерника. Арестованный за антикоммунистическую агитацию, этот человек раз за разом попадал в карцер после своих бесстрашных и отчаянных попыток разоблачения тюремных осведомителей.
В то время, когда Таратухин и Ковалев сидели в `Перми-36`, Путин делал свои первые шаги в КГБ, который возглавлял усилия Советского Союза по подавлению религии. Сегодня Путин регулярно посещает церковь и постоянно носит нательный крест. Он посетил святые места в Иерусалиме и монастырь на горе Афон в Греции, который глубоко почитают православные христиане. В мае он помог положить конец расколу между русской церковью и отколовшейся от нее после революции 1917 года зарубежной церковью, основанной беглецами от российского коммунизма.
`Православие всегда играло особую роль в формировании нашей государственности, нашей культуры, нашей нравственности`, - заявил одетым в черные рясы бородатым священникам Путин на встрече в Кремле, которая прошла накануне парламентских выборов 2 декабря.
Сегодня примерно две трети россиян считают себя православными. Это вдвое больше, чем в 1991 году, когда распался Советский Союз. Опросы общественного мнения показывают, что большинство ассоциирует себя с церковью из националистических чувств. В ходе недавно проведенного исследования всего 4 процента опрошенных сказало, что видит в православии источник духовных ценностей.
Сегодняшняя близость между государством и церковью во многом напоминает те отношения, которые существовали между ними до революции 1917 года, когда главным лозунгом царизма были слова `православие, самодержавие, государственность`. Сегодня у России нет царя, и конституция отделяет церковь от государства. Но Путин все чаще примеряет на себя статус, близкий царскому. А патриарх и прочие его сторонники приветствуют такие попытки, называя его `национальным лидером`, наделенным почти мистическим правом руководить страной бесконечно.
Альянс этот также уходит корнями в советское прошлое, когда КГБ устраивал охоту на инакомыслящих священников, одновременно покровительствуя тем, кто был лоялен государству. Он вербовал многих церковников в качестве своих агентов и осведомителей. Среди них, как говорят просматривавшие архивы КГБ люди, был и нынешний патриарх Алексий II.
Отвечая на эти обвинения, высокопоставленный священник из Московского патриархата Всеволод Чаплин говорит, что в рядах церкви не было `специально засланных сотрудников КГБ`. Он называет такие слухи `мифом`. Чаплин добавляет, что связи с советской властью не были чем-то `безнравственным`, если они не наносили вреда людям и церкви. Церковная комиссия изучала вопрос сотрудничества с КГБ, однако результаты своих исследований так и не опубликовала.
Диссидент советской эпохи Ковалев говорит: `Наш патриарх и наш президент имеют одинаковое происхождение. Оба они из одной и той же фирмы - КГБ`.
Когда в 1990 году начал разваливаться Советский Союз, перед сосредоточившимися вокруг президента Бориса Ельцина реформаторами-демократами встала `очень серьезная и болезненная проблема`. Об этом говорит Сергей Станкевич, в то время высокопоставленный советник Ельцина и руководитель группы, отвечавшей за вопросы религии. По его словам, вопрос заключался в том, что делать с духовенством, запятнавшим себя связями с КГБ.
`Речь шла не об одном или двух человеках. Вся церковь была под контролем, - говорит он, - мы знали это совершенно точно, поскольку изучали архивы`. В этих архивах использовались кодовые названия для описания участия священников в различных операциях.
Одним из тех, кому разрешили посмотреть архивы, стал православный священник-диссидент Глеб Якунин, проведший пять лет в пермском лагере, недалеко от того места, где отбывали свой срок Таратухин и Ковалев. Избранный позднее депутатом парламента Якунин говорит, что всегда подозревал наличие широкомасштабного сотрудничества. Но увиденные документальные доказательства `произвели шокирующее впечатление` на священника. По его словам, церковь была `практически филиалом, дочерней компанией КГБ`. Доступ к архивам Якунин получил тогда, когда работал в парламентской комиссии по расследованию.
Станкевич говорит, что узнанное вызвало у него такое же отвращение, как и у Якунина, однако он выступил против призывов к `революционной чистке`. По его словам, такие действия на десятилетия отбросили бы все надежды на возрождение христианства. За такое решение пришлось заплатить свою цену. Церковь, как говорит Станкевич, стала `слишком близка к государству`.
Новое стремление к вере распространялось и за пределы Москвы. Живущий в Сибири Таратухин, который стал верующим, отбывая срок в `Перми-36` за `антисоветскую деятельность`, включая заигрывание с жестким национализмом, в 1993 году уволился из трамвайного парка, где работал водителем, и стал священником.
Его церковная карьера началась довольно неровно. Таратухина отдали в подчинение престарелому читинскому священнику, и он обнаружил, что его начальник `атеист и пьяница`. Таратухин вернулся в трамвайное депо. Четыре года спустя, когда читинский священник умер, он снова поступил на церковную службу, и его направили работать священником в Краснокаменск, где находится исправительное учреждение ?10.
Религия начала охватывать умы и сердца и сотрудников российских спецслужб. В 1995 году в Читу прибыл генерал-полковник КГБ (так в тексте; на самом деле, в 1995 году КГБ как единой организации уже не существовало - прим. перев.) Виктор Войтенко, который возглавил погранвойска, охранявшие границу с Китаем и Монголией. В День пограничника он отвел своих подчиненных в единственную в городе церковь, где познакомился с епископом. Войтенко вспоминает, что они начали говорить о восстановлении собора, взорванного большевиками в 30-е годы.
По мере расширения влияния церкви многие демократы, открывшие ей путь к возрождению, впали в немилость. Опасаясь ареста, в Польшу бежал ельцинский советник Станкевич. Был лишен своего сана священник-диссидент Якунин, отказавшийся оставить свое кресло в парламенте и по-прежнему призывавший сотрудничавшее с КГБ духовенство покаяться. Пограничник и генерал КГБ Войтенко баллотировался в парламент от Читы и одержал верх над своим соперником - ветераном антикоммунистического демократического движения.
Смена направления политических ветров совпала по времени со всплеском национализма, часто носящего религиозную окраску. Московский Донской монастырь установил на своем подворье танк и ракету, чтобы напомнить прихожанам о роли церкви в разгроме гитлеровской Германии. Церковь также начала проводить активную лоббистскую работу в парламенте, пытаясь добиться ограничения деятельности соперничающих с ней христианских групп. `Россия полностью отличается [от Америки], - говорит высокопоставленный церковный деятель митрополит Кирилл, возглавляющий это лобби, - здесь нет места идеям свободного рынка в духовной жизни`.
Накануне нового тысячелетия ушел в отставку президент Ельцин, передав власть Путину. Алексий II дал ему свое благословение на церемонии в Кремле, когда Путин получил `ядерный чемоданчик` с секретными кодами.
Связь между безопасностью и верой получила новое символическое подтверждение в 2001 году, когда был реконструирован обветшалый и давно пустовавший храм Софии Премудрости Божией, расположенный по соседству со штаб-квартирой ФСБ на Лубянке. А в шести часовых поясах от Москвы, в Чите началось сооружение нового собора, чему активно способствовал бывший человек из КГБ Войтенко. Городские власти выделили территорию. Под давлением властей бизнесмены, а также государственная железная дорога внесли свои пожертвования в сумме 5 миллионов долларов.
А южнее Читы, в Краснокаменске, Таратухин медленно, но верно увеличивал ряды своей паствы.
`Я жил тихо и мирно, - говорит он, - но потом привезли Ходорковского`.
Ходорковский, осужденный за мошенничество и уклонение от уплаты налогов, появился в колонии осенью 2005 года после суда в Москве, который защитники магната называют показным и политически мотивированным.
Выбитое из колеи приездом такого известного заключенного, тюремное начальство попросило Таратухина освятить их кабинеты. Он отказался, заявив, что не может `освящать грех`. Таратухин, которому разрешили беседовать с новым заключенным, почувствовал симпатию к Ходорковскому, чей отец еврей, а мать - православная христианка. В интервью, данном иностранным и российским журналистам за стенами колонии, священник объявил Ходорковского `жертвой политических игр`.
`Я тогда подумал: чего мне бояться?` - вспоминает он.
Вскоре Таратухина вызвали в Читу к его начальнику епископу Евстафтию, который сказал, что читал его заявления и слышал о его отказе освятить лагерь. Епископ назначил заблудшего священника в отдаленный приход и приказал ему помалкивать.
Но Таратухин продолжал говорить. Он жаловался, что его отправили в `политическую ссылку` и отмечал, что Ходорковский до своего ареста жертвовал большие деньги на церковь, а когда-то даже был в дружеских отношениях с патриархом Алексием II.
Разъяренный епископ подписал распоряжение о лишении Таратухина сана.
На просьбу дать интервью епископ Евстафтий ответил отказом.
Убежденный в том, что он не сделал ничего плохого, Таратухин обратился за помощью к правозащитникам и московскому священнику-диссиденту Якунину. Якунин выступил с заявлением, в котором осудил изгнание сибирского священника из лона церкви.
Морально надломленный Таратухин начал работать на заводе по производству стройматериалов. Но его стало подводить здоровье, и он уволился. Сторонники Ходорковского помогали ему деньгами, но они быстро кончились.
В мае Таратухин обратился к епископу Евстафию и сказал ему, что хочет покаяться. Затем он публично раскаялся в совершенных прегрешениях во время воскресной службы в новом соборе.
Марина Савватеева, возглавляющая комитет в поддержку Ходорковского, узнала о таком неожиданном повороте событий из теленовостей. Она сказала, что расстроена этим, но сочувствует Таратухину, поскольку `власть в России очень злопамятна`.
Депутат парламента от Читы Войтенко с презрением отзывается о союзниках Ходорковского, называя их продажными людьми, которыми движут деньги, а не принципы. В этом месяце он опять был избран в состав Думы, будучи включенным в список `Единой России`, который возглавил Путин. В кабинете Войтенко есть портрет Путина и икона Девы Марии. По его словам, священники, занимающиеся политикой, `очень опасны`.
Таратухин на выборы не ходил. Он больше не хочет иметь ничего общего с политикой. По его словам, духовенство не должно раскачивать лодку. Рясу свою он назад пока не получил, но раскаяние немного облегчило его положение. Недавно его назначили ответственным за уборку мусора, очистку снега и выполнение других грязных работ в новом читинском храме. Он получает 20 долларов в месяц. Этих денег ему не хватает даже на еду.
Он считает, что его телефон прослушивают, и беспокоится по поводу того, что церковь никогда не простит его полностью. Но Таратухин старается во всем видеть светлую сторону. `Это не 37-й год, - говорит он, имея в виду самый страшный период сталинского террора, - я не в тюрьме. Меня не расстреляли`.
