Исповедь бродяги
Пробуждение было ужасным. Проснулся от толчка в плечо. Передо мной маячила чумазая улыбающаяся физиономия. Почему-то отчетливо запомнились зубы: ослепительно белые, крупные как у лошади. "Ну, что, братан, — произнесла рожа. — Щас узнаешь, кто здесь хозяин". С этими словами он чиркнул спичкой. Топчан, на котором я лежал, вмиг охватило пламя.
Оказывается, в то время пока спал, мой угол обложили бумагами и картонками. Так что впечатление было, что нахожусь где-то в центре гудящей печки. Кубарем скатившись с лежанки, я выбросился на улицу — благо был первый этаж. Пламя со свистом вырывалось из оконного проема.
Шаг в пропасть
Для того чтобы попасть "на дно", не требуется много времени. Вполне хватит нескольких недель, чтобы погрязнуть в зыбком болоте нищеты и безысходности. Для одних это может стать результатом потери жилья, для других следствием длительного запоя, для третьих — финалом какой-то личной трагедии. В общем, путей "заныривания" в вязкий "ил" улан-удэнского бродяжничества хватает. У каждого, оказавшегося "на дне", свой способ спуска. Результат у всех один и тот же.
Среди обитателей улан-удэнских трущоб — профессора и инженеры, поэты и когда-то крутые бизнесмены. Как говорят, "от сумы да от тюрьмы не зарекайся". Абсолютно никто не застрахован от возможности оказаться на самом дне общества. Произошло это и с автором данного материала, когда-то преуспевающим журналистом. Эти записки — моя исповедь, картина ада из самого его эпицентра.
Зачистка рынков
Основной средой обитания бродяг стали рынки Улан-Удэ. Здесь опухшие от затянувшегося "праздника жизни" бомжи появляются с первыми лучами солнца. Слова о ранней пташке для бродяг не пустой звук. В эти первые утренние часы на рынках можно найти массу полезных предметов. От пустых бутылок до случайно оброненных кем-то ночью бумажников или мобильных телефонов (сам находил весьма приличные "командирские" часы!). Зачистка территории ведется с лихорадочной быстротой. И вскоре мешки бродяг уже заполнены стеклянной тарой, а карманы — найденными окурками, объедками и т.д.. "Ценности" обычно "скидываются" "шинкаркам" (торговкам самопальной водкой).
Затем бродяги расползаются по центральным улицам города — попрошайничать, воровать, собирать бутылки и банки за пьющей пиво молодежью. Это — основная работа.
Вторая смена
Чуть позже из различных городских "берлог" на рынок прибывает "вторая смена". Она приступают к разгрузке и переноске товара торговцев либо очистке от мусора территории. Платят здесь наличкой, расчет производится немедленно. Денег, правда, дают немного, но на "флакон"- другой самоката вполне хватает. Даже на хлеб, который считается за основную закуску.
После этого группы бродяг, успешно опохмелившиеся после вчерашнего, обычно устраиваются у рыночных входов. Стоят, сидят, лежат часами. И в тоже время зорко поглядывают вокруг: не появился ли очередной торгаш, готовый выложить деньги за то, чтобы лично не утруждаться переноской груза, или не мелькнул ли на горизонте знакомый, у которого можно стрельнуть пару червонцев. Обычно везет. Поэтому к обеду бомжи обычно пьяны и предельно счастливы.
Кстати, о катанке. С удивлением узнал, насколько, оказывается, развит этот бизнес в нашем городе. Нет, то что "фумитоксом" (иначе "самокатом", "катенькой", "палевкой" и т.д.) торгуют на каждом торговом "пятачке" я знал. Но то что во многих домах продают спирт в разлив — нет. Туда можно прийти с любой суммой. Принесешь 5 рублей — нальют на пятерку, принесешь четыре — плеснут чуть поменьше. Могут даже "осчастливить" страждущего и за три рубля.
Бомжи и угроза терроризма
Однако основная мысль, гнетущая улан-удэнских маргиналов дни напролет, это мысль даже не о еде, а забота о ночлеге — где придется "давить массу" на сей раз. Так что ближе к вечеру бомжей охватывает беспокойство. Обычно бродяги стараются селиться небольшими "семейками" — группами по три-пять человек. Бомжу-одиночке не позавидуешь — страшно, голодно, холодно. Велика вероятность нарваться в потемках на развеселую и "оббухавшуюся" молодежь, которая считает своим обязательным долгом накостылять бродяге. Эта же для них сплошная развлекаловка — запинать грязного, оборванного и дурно пахнущего гражданина, который даже не рискнет защищаться — бомжи ведь в большинстве своем существа забитые и запуганные. Это днем они, опьянев, эдакими гоголями разгуливают по улицам — днем их не тронут. У ночи свои законы.
Пару раз и мне пришлось изрядно "огрестись". Так, в районе рынка Элеватор, однажды ночью умудрился напороться на группу изрядно подвыпивших мужиков. Разговор с ними был короток: после вопроса о том, что я здесь делаю, мне врезали в глаз. Славу богу, сильно не били — видимо, уставшие были.
В другой раз получил в районе Арбата — нарвался на какихто юных каратистов. Почки отбили так, что нормально передвигаться не могу до сих пор. Вообще, наш Арбат — место довольно криминогенное. В окрестностях главной улицы Улан-Удэ по ночам постоянно идут какие-то разборки, драки, грабежи.
"Семейки" стараются селиться где-нибудь поблизости от рынка — в близлежащих подвалах, канализационных люках (обитателей последних кличут "танкистами").
В последнее время на чердаки и в подвалы большинства строений попасть весьма трудно — почти все они закрыты и опечатаны из-за угрозы терроризма. Тем не менее, бродяги народ изобретательный. Проскальзывают в подвалы настоящими ужами через выломанные окошки, щели. Подвал для бомжей место можно сказать элитное. Обычно там тепло и крыша над головой.
"Элитный" ночлег
В одном из таких подвалов мне пришлось ночевать. Адрес называть не буду — пусть он еще хотя бы некоторое время послужит убежищем для бродяг. Скажу только, что находится подвальчик прямо в центре города, в здании, о котором никто никогда не подумал, что в нем могут жить бомжи.
Спускались в подвальчик, в который привел меня знакомый, какими-то заковыристыми путями. Перелезали через заборы, ползли, затем по трубе проникли в выбитое окошко и наконец-то благополучно плюхнулись куда-то в темноту.
Действительно было тепло. Но отнюдь не чисто — это я оценил уже утром, когда выбрался наружу. Одежда выглядела так, словно ее старательно вымачивали в сортире.
Когда наконец-то разожгли свечку, огляделся по сторонам. Огромные трубы теплотрасс по стенам, покосившийся столик в центре пара самодельных кроватей по углам. Позже в подвальчик спустились еще трое. На кроватях расположились старожилы. Вновь прибывшим пришлось довольствоваться картонками на полу. Где-то в углу что-то непрерывно капало, хлюпало, бомжи время от времени шастали в самый дальний угол, где справляли малую нужду. В таких условиях спать я не смог и вскоре перебрался ближе к входу, откуда веяло хоть и холодным, но свежим ветром.
Утром нас "накрыли". В подвал внезапно заявились сантехники и, грозно размахивая разводными ключами, потребовали убираться.
"Уважаемые временные жильцы!"
Есть подвалы, куда относительно спокойно попасть сложно. Нужны, так сказать, личные связи. Если припереться туда "по броневому", вполне можно схлопотать по физиономии. А могут и вообще придушить и ночью сбросить куда-нибудь в Уду. Если труп и обнаружат, то концов не найдешь — кто будет тщательно расследовать смерть какого-нибудь бомжа
Таким образом, не имеющим знакомств с "лидерами" приходится искать иные места для ночлега. Ими могут стать подъезды улан-удэнских домов. В подъезд следует проникать глубокой ночью, когда жильцы уже спят. Иначе рискуете быть позорно изгнанными. Попадаются и понятливые жильцы. Так, в одном из подъездов столкнувшаяся с нами женщина ничего не сказала. Правда, на следующий вечер в подъезде красовалось большое объявление:
"Уважаемые временные жильцы! Просим Вас найти иное место для ночлега. Иначе обращаемся в милицию. Срок ультиматума истекает завтра. Сегодня можете еще переночевать". Вот так.
Вообще, ночлег в подъезде удовольствие такое, что и врагу не пожелаешь. Вздрагивать от каждого хлопка входной двери, напряженно слушать шаги. Велика вероятность того, что в подъезд глубокой ночью ввалится толпа возвращающейся из ночного бара молодежи.
Стрелка в огне
Один раз вроде повезло. Договорился со знакомым о том, что он поможет временно снять комнату на Стрелке. Конечно, "комната" — громко сказано. Это была заваленная мусором комнатенка, к которой жил недавно приехавший из Читы мужик — типа хозяин (когда-то эта квартира действительно принадлежала ему). Дверей в комнате не было, пришлось забираться через окно. Своеобразным "входным билетом" стал литр "фумитокса", буханка хлеба и банка кильки в томате.
Читинец обрадовался и, когда ему вручили еще один червонец, даже предложил для ночлега свою раскладушку. Каким было пробуждение описано в начале публикации. Оказывается, квартирку, в отсутствии хозяина, облюбовали местные наркоманы. Ночью, заявившись "на хату", нарки с удивлением обнаружили в ней спящих квартирантов. И решили продемонстрировать, кто в доме хозяин. Закидали хату бумагами, плеснули бензина и подожгли. По счастью, обошлось без человеческих жертв — на следующий день я специально приехал на место пожара. Местные сказали, что в сгоревшей квартире трупы обнаружены не были. Правда, ни читинца, ни своего знакомого я с тех пор не видел. Куда подевались — загадка.
Семья
Через некоторое время удалось найти старого знакомого, испытывающего аналогичные трудности, который предложил временно поселиться в одной из кладовок близ рынка Элеватор. Оказывается, он (с ним были еще женщина и беспризорник), договорились с хозяйкой кладовки (опять же за литр "катанки" — "фумитокс" стал действительно твердой валютой для обитателей улан-удэнского дна) о том, что пару месяцев перекантуется в кладовке. Заодно и поохраняет. Хотя, на мой взгляд, охранять там абсолютно ничего не было — какие-то коробки, ящики, сломанные телевизоры. Днем "семейство" разбредалось по городу в поисках денег, съестного и спиртного. Вечером встречалось и делило добытое. Обычно удавалось достать хлеба (не обязательно буханок — "хлебом" могли стать обкусанные пирожки, недоеденные блинчики, чебуреки, обрезки корок из закусочных), испортившихся фруктов, овощей, остатков чьихто недоеденных обедов. Весьма выручала их сердобольная посудомойщица из близлежащей закусочной. Каждый вечер она вручала бродягам банку с водой, слитой из позниц. Так вот и жили.
Хотя из щелей кладовок неимоверно дуло, земляной пол испарял сырость, "семья" была по-своему счастлива — хотя бы какая-нибудь крыша над головой. Отрицательным моментом было только то, что раз в неделю в чуланчик заявлялись пьяные сыновья хозяйки кладовой, буянили, переворачивали кровати, размахивали кулаками и требовали спиртного. Однако "семья" переносила эти тяготы стойко — лишь бы не оказаться на улице.
Закончилось мое путешествие на "дно" весьма неожиданно. В один из дней, когда я в печали брел по городу, вдруг ощутил, что кто-то властно положил мне руку на плечо:
— Товарищ сержант!
Передо мной стояла группа армейских друзей. Им даже ничего не пришлось объяснять. Они все видели своими глазами. Их протянутая рука помощи дала мне возможность выбраться из болота улан-удэнского "дна", пока трясина окончательно не засосала. Может и выберусь. Дай Бог.
