О душе, одиночестве и обходной дороге через жизнь от фантома немецкой литературы
Играть Зюскинда – большое удовольствие.
Он конкретен, подробен и маниакален.
Константин Хабенский
26 марта исполняется 70 лет живому классику немецкой литературы, блестящему и загадочному Патрику Зюскинду.
Будущий автор «Парфюмера» родился в общине Амбахе неподалёку от Мюнхена в семье публициста Вильгельма Эмануэля Зюскинда. Получил музыкальное образование, чем всецело воспользовался при написании драмы «Контрабас», учился на факультете истории и искусствоведения Мюнхенского университета имени Людвига и Максимилиана. Первое опубликованное произведение – уже упомянутый «Контрабас» – датируется 1980 годом.
Сегодня Зюскинд ведёт уединённый образ жизни, воздерживается от каких-либо заявлений по поводу своего творчества и отвечает категорическим отказом на любые просьбы о фото или интервью, за что получил прозвище «фантом немецкой литературы». Однако скрытный образ жизни не мешает Зюскинду оставаться самым известным писателем современной Германии. Последнее его произведение – эссе «О любви и смерти» – вышло в свет в 2006 году.
Юбилей писателя мы по традиции отмечаем остроумными и наполненными глубоким смыслом цитатами из его главных произведений – драмы-моноспектакля «Контрабас», новелл «Голубка» и «Повесть о господине Зоммере», и, конечно же, романа «Парфюмер. История одного убийцы».
«Парфюмер», кстати, выдержал множество изданий общим тиражом более 12 миллионов экземпляров. Книга переведена на 47 языков, включая русский. По мотивам романа снят фильм (режиссёр Том Тыквер) и написана рок-опера (композитор Игорь Демарин). Спектакль «Контрабас» был поставлен на сценах многих театров мира, в том числе «Сатирикона» и МХТ имени А. П. Чехова.
Константин Хабенский в спектакле «Контрабас», МХТ имени Чехова
Я знаю людей, в душе которых вселенная, она неизмерима, бесконечна. Но до неё никому дела нет, хоть убейте.
Стало тихо. Париж ел.
Если «клаустрофобия» – это то же самое, что «неохота сидеть в комнате», а «неохота сидеть в комнате» – это «охота гулять», тогда «охота гулять» и есть клаустрофобия... и тогда, значит, вместо трудного слова «клаустрофобия» можно просто сказать «охота гулять».
Нет такой человеческой фантазии, которую бы реальность не превзошла играючи.
Телевизор погребает исполнение домашней музыки, разрушает глаза, расшатывает семейную жизнь и вообще ведет ко всеобщему оболваниванию.
Не успеешь пройти по улице и трёх шагов, как тебя уж осаждают субъекты, которым вынь да положь деньги.
Знаете, красивый голос сам по себе духовен, пусть обладательница глупа, как пробка, и это, я считаю, самое страшное в музыке.
Женщина в музыке играет второстепенную роль.
Руки он ему не подал – так далеко его симпатия не простиралась.
Нельзя сразу заиметь и то и другое: отомстить миру и продолжать в нём жить.
Я надеюсь, что однажды найду такую комнату, которая будет настолько мала и тесна, что я устану от одиночества.
Одиночество не стучится и не ждёт, пока ему откроют, у него есть ключи от всех дверей.
Он мог выбрать путь от рождения до смерти без обходной дороги через жизнь.
Когда Шуберту было столько лет, сколько мне, то он уже три года, как умер.
Да оставьте же вы меня, наконец, в покое!
_04131713_b.jpg)
