«О друг мой, Аркадий Николаич! – воскликнул Базаров. – Об одном прошу тебя: не говори красиво» (И.С.Тургенев).
Еду в трамвае, невольно присутствую при разговоре. Две дамы слегка послепенсионного возраста, увидев вывеску ЦИРЮЛЬНЯ БОННЕРА, обмениваются впечатлениями.
– Цирюльня! Вот это да! Это еще что? – удивляется первая, видимо, не иркутянка. (Нам-то эта вывеска уже глаза намозолила. Ее некоторая необычность людьми, проезжающими каждый день в сторону центрального рынка и обратно, даже не осознается. Отчасти, думаю, потому, что срабатывает защитный механизм: в нашем городе такое и так на заборах и зданиях пишут, что начни задумываться – потратишь все оперативные возможности мозга).
– Это такое старинное слово, – просвещает вторая.
– Да что это такое, что там делают? – не унимается первая.
– Слово старинное, – продолжает блистать лингвистическими познаниями ее спутница. – Кофе, наверное, пьют.
Ситуация, несомненно, анекдотическая. Комментируя ее, конечно, многие справедливо скажут о низком уровне владения великим и могучим. И я присоединюсь к ним. Но, знаете, к сожалению, те, кто использует всякое ретро в названиях, часто тоже не относятся к риторам-виртуозам и тонким стилистам. Увы, они просто хотят выделиться на общем фоне. И это желание понятно. Сколько этих парикмахерских, а тут ЦИРЮЛЬНЯ! Да еще и БОННЕРА! Зайдешь посмотреть, что делают в цирюльне, – может, еще и узнаешь, что такое БОННЕРА (мне и такой вопрос задавали, ведь вывеска-то вся выполнена одинаковыми по размеру буквами и на то, что Боннер – фамилия такая, ничто не намекает).
Стремление блеснуть, соригинальничать за счет использования устаревших слов или старой дореволюционной орфографии у нас удачно сочетается с тенденцией к возрождению традиций, согласуется с песнопениями Боянов Всея Руси, счастливо (это такое устаревшее использование слова) ложится на программные устремления некоторых деятелей и политических течений. Здесь буквально рвется крик души: припадая к истокам, источникам и корням, узнайте что-нибудь об этих корнях или хотя бы спросите у тех, кто знает.
Одна из инструкций такова. Вы обнаружили в себе неуемную страсть к буквам Ъ и Ь, но не к банальным твердому и мягкому знаку, а именно к харизматичным буквам старого алфавита ер и ерь. Знайте, что и до революции правила орфографии и законы языка имели место. Поэтому не надо писать ять, юсы, ер и ерь везде, где Вам захочется. Слово гостиница и в 19 в., и раньше не могло выглядеть так, как оно написано на одном из зданий напротив железнодорожного вокзала: ГОСТИНИЦАЪ.
На конце слова первач (так называется бар на Чкалова) буква Ъ не могла появиться в принципе, потому что она до реформы русского письма 1917 – 1918 г. обозначала твердость согласного. Звук же Ч в русском языке никогда не был твердым, поэтому после буквы Ч была возможна только Ь. Так что, если задаться целью стилизовать эту вывеску (ПЕРВАЧЪ) под старину, надо заменить букву ер на ерь – Ь. Но тогда возникает еще одна проблема. Слово-то получится ПЕРВАЧЬ, а написавший это будет выглядеть двоечником, по крайней мере для тех немногих, кто все еще помнит и использует правила современной русской орфографии: в существительных второго склонения, каковым является первач, после букв для шипящих мягкий знак не пишется. В противоречие с современным правописанием вступает и название фирмы на киосках мороженого «Русский холодъ», где буквы выполнены современным шрифтом, поэтому невозможно понять, будут ли тут кормить мороженым по-старорусски или просто ошиблись. Ну хотя бы боярина нарисовали или рядом с киоском поставили девушку в кокошнике, как это теперь модно, отослали бы к прежним временам, чтобы дети не пугались: «Мама, а что, слово холод пишется с твердым знаком?»
Хочется дополнить классика: не говори красиво, особенно если не умеешь, или хотя бы учись. Иначе это выглядит как оскаровская красная дорожка на полях колхоза «Светлый путь».
2842 
243 
