Язык — враг
В современном мире вокруг каждого конфликтного явления мгновенно выстраивается особый язык вражды.
Лингвисты-организаторы конкурса «Слово года», о котором я время от времени пишу, регулярно обновляют на страничке конкурса в фейсбуке список новых слов и выражений. В последние 2-3 месяца в копилку, помимо выборной и митинговой лексики, стали то и дело попадать слова, так или иначе связанные с церковными и околоцерковными событиями или дискуссиями. А позавчера лингвист, писатель Марина Вишневецкая внесла очередной вклад. «Ложные ценности агрессивного либерализма». Скоро станет мемом», — написала она.
Эта формулировка взята из циркуляра Московской патриархии, который на днях начали оглашать в храмах. Документ весьма воинственной тональности целиком построен на призывах противостоять неким «антицерковным силам», которые «стоят на пути возрождения национального самосознания и народной инициативы и готовы использовать все свои ресурсы для дискредитации иерархов, порождения расколов и отторжения людей от храмов».
В целом он отлично вписывается в государственную риторику последних месяцев, я бы сказала, всего лишь логично ее продолжает. Я уже — приеме, который использует власть, призывая к борьбе с теми, кого никак не обозначает (разве что абстрактным — «силы»). В этом смысле ничего удивительного в циркуляре нет.
В общем-то, я и не собиралась его анализировать, обличая церковь и выискивая признаки агрессии в словоупотреблении. Во-первых, выискивать и не нужно, а во-вторых, документ этот обозначает и обнажает одну важную, на мой взгляд, примету времени, связанную не столько со скандалами вокруг РПЦ, сколько с состоянием общества в целом.
Дело в том, что мы живем в эпоху с такой плотностью и скоростью возникновения языковых явлений, что сравнить ее можно было бы с ускоренной прокруткой съемки неба, на котором то собираются, то расходятся облака. События последних месяцев показали: сейчас лингвистические настройки оказались в таком положении, при котором вокруг каждого конфликтного явления невероятно быстро выстраивается особый язык вражды.
И церковь тут не исключение. Более того, именно вокруг связанных с ней тем в последнее время возникает больше всего конфликтной, разделяющей людей лексики. Достаточно почитать интервью иерархов, с одной стороны, и дискуссии на форумах и в соцсетях — с другой. Парадокс, который за массой этих текстов уже мало кто замечает, заключается в том, что язык вражды формируют именно события вокруг церкви, которая должна сплачивать, а не разъединять.
И тут важно, что я говорю не только о самой церкви. Она и мы вместе с ней оказываемся как бы в заколдованном круге, в котором невозможно остановиться, каждый делает следующий ход и говорит: «Ранен!» И в этом контексте, кстати, совершенно неважно, верующий человек или атеист — мы все оказываемся втянуты в эту игру.
Именно поэтому появляются такие словосочетания, как «православие головного мозга», слово «православнутые» и так далее. Появляются сочетания, в которых даже сами слова и части слов как бы враждуют друг с другом. Из этой же категории и смонтированное из несочетающихся частей слово «панк-молебен», которое оскорбило представителей РЦП.
Лингвист Татьяна Базжина, которая посвятила одно из своих исследований именно речевой агрессии, говорит, что сейчас нас окружают метафоры войны и что метафоры эти весьма непродуктивно эксплуатируются. А иногда и вовсе, кажется, перестают быть просто метафорами: «Поиски врагов и непрощение падших противоречит даже не церковной, а светской культуре. Лет пять назад у меня было исследование, вылившееся в статью «Агрессия как маркер слабости позиции». Любая агрессия и отрицание любой иной точки зрения, кроме «правильной», свидетельствует о неуверенности «агрессора». А как хотелось бы считать церковь духовным столпом — уверенным, правым, справедливым».
Но пока все-таки метафоры остаются метафорами. И иногда мне кажется, что они даже опаснее обозначаемого. Опасна жизнь внутри виртуальной борьбы, которой мы увлеклись, в упоении ссорясь с теми, кто нас окружает, нападая на тех, кто не составлял никаких циркуляров, а например, просто где-то что-то про них написал.
В этом смысле очень символично приклеившееся к активисткам известной панк-группы слово «пуськи», которое, конечно, отсылает нас к . Они, если помните, состоят из несуществующих слов.
Может быть, и не существует никакого скандала вокруг Pussy Riot? Он — лишь метафора. И девушки своим «молебном» показали нам образ нашей внутренней войны с ближним и с самим собой.
_04131713_b.jpg)
